Мой нежный завоеватель - Джудит Френч

Ребенок пошевелился внутри нее, и она вздрогнула. Ночью у нее уже были схватки. Сын Александра готов был родиться, но мир, в котором ему предстояло жить, был полон опасностей. Выйдя, она позволила служанкам посадить ее в паланкин и с облегчением вздохнула, когда упавшая занавеска скрыла ее от посторонних взглядов.

Она заметила на пальце Пердикки кольцо главнокомандующего, принадлежавшее Александру. Намерен ли он провозгласить себя великим царем? Если Александр был отравлен, лежит ли вина в этом на нем? Скоропостижная смерть Александра, последовавшая так быстро после смерти Гефестиона, по всем признакам стала следствием измены, но если это не Пердикка, то кто же?

Пока ее несли, Роксана откинулась на подушки и позволила себе ненадолго расслабиться. Во дворце она какое-то время будет оставаться в безопасности. Прислуга и охрана до сих пор сохраняли ей верность. Если бы отец сейчас был в Вавилоне! Но Гиндукуш находится очень далеко, и к тому времени, когда он получит сообщение о кончине Александра, будет уже слишком поздно. Если она намерена спасти жизнь своего младенца, то должна рассчитывать только на свои силы.

Шарин отослала носильщиков и эскорт и последовала за Роксаной в прохладный полумрак ее спальни. Там одним жестом она удалила из комнаты всех служанок, рабынь и музыкантов, а затем сама сняла с Роксаны ее шелковое одеяние.

— Тебе нужно лечь в постель, — настаивала она. — Я приведу лекаря. У тебя уже начались схватки, не так ли?

— Пока нет. — Она вцепилась в руку Шарин. — Мой ребенок находится в большой опасности, и мы обе об этом знаем.

— Госпожа, ты слишком взволнована. Никто не посмеет обидеть тебя или малыша. Будет это мальчик или девочка, но это дитя является единственным наследником Александра. Даже греки, хотя они и варвары, должны уважать законы. — Она вытерла вспотевший лоб Роксаны надушенной салфеткой. — Потрясение от его смерти оказалось для тебя слишком сильным, но ты не должна забывать о ребенке.

— Клянусь священным пламенем, я ни о чем больше и не думаю! Как сам Александр получил трон? За счет смерти своего отца Филиппа. В течение многих поколений и даже столетий греки убивали возможных претендентов — сыновей и отцов, а также прочих родственников до четвертого колена! Если бы вся пролившаяся таким образом царская кровь попала в море, то оно все покраснело бы. Неужели ты настолько наивна и надеешься, что, будучи наполовину согдианцем, младенец останется в живых, чтобы унаследовать трон Александра? Приготовь лучше траурные одежды, поскольку день его рождения станет и днем его тризны. — Она оттолкнула руку Шарин. — Мудрый Бог, дай мне силы, и я найду возможность спасти его!

Шарин отдернула разукрашенный полог над широкой кроватью.

— Ты ничего не ела, госпожа. — Она протянула Роксане чашу с козьим молоком. — Оно безопасно, поскольку я сама подоила козу. Тебе необходимо подкрепиться.

Смочив губы молоком, Роксана заставила себя сделать несколько глубоких вдохов.

— Я могу доверять тебе, Шарин?

— Да, госпожа. До самой смерти.

— Хорошо. Тогда отошли подальше всех женщин. Скажи, что у меня разболелась голова и я устала от их бессмысленной болтовни. Во внутренних комнатах не должно оставаться никого, кроме тебя и меня. И найди Кайана — он сейчас мне очень нужен. — Она взяла шкатулку с драгоценностями и высыпала серьги с жемчугом и рубинами, браслеты с алмазами и золотые цепочки на шелковую подушку. — Возьми все это. Я так хочу. Только спрячь получше, чтобы не украли.

Шарин расплакалась.

— Ты не должна подкупать меня, госпожа. Я и так буду верна тебе, клянусь!

— Кто знает, что принесет нам завтрашний день? Возьми драгоценности и приведи мне Кайана.

— Но ведь мужчинам запрещено заходить во внутренние покои, даже начальнику твоей личной охраны. Они обвинят тебя в разгуле на похоронах мужа. Позволь мне передать ему твое сообщение. Ты не должна делать ничего, что могло бы увеличить опасность.

— Приведи мне Кайана! — Темные глаза Роксаны гневно засверкали. — Иди, или я сама займусь его поисками. Игра приближается к концу, и мы должны поставить все на последний бросок.

В растерянности мотая головой, Шарин выскользнула из комнаты через редко используемую дверь, ведущую во внутренние сады.

Роксана встала с постели и направилась к небольшому столику. На нем лежал гребень для волос из слоновой кости. Она взяла его, вспоминая о том, как много раз Александр расчесывал им ее волосы. Проглотив подступивший к горлу комок, она провела гребнем по волосам, а потом быстро сплела локоны в одну косу, как делала, собираясь скакать верхом.

Затем она поймала себя на том, что смотрит в зеркало — сокровище, привезенное из далекого Китая и стоящее собственного веса в золоте. На нее смотрели темные глаза, в которых застыло страдание.

— Не бойся, — прошептала она, обращаясь к ребенку, укрывшемуся в ее лоне. — Я никогда не допущу, чтобы тебе причинили зло, клянусь душой моего отца. Ты будешь жить, сын Александра! Ты выживешь, чтобы править Согдианой.

Раздались тихие шаги, и она обернулась навстречу Кайану.

— Мы должны бежать из Вавилона, пока еще есть время, — настойчиво сказал он.

Она сжала его сильные руки и посмотрела ему в лицо. Волосы Кайана цвета воронова крыла уже прорезали нити преждевременной седины, придавая его внешности еще больше благородства. «Что было бы между нами, если бы не появился Александр?» — подумала она.

— Ты говоришь о себе и о бактрийской охране? Сколько же их осталось — двадцать?

— Дважды по двадцать, — ответил он, и на его лице появился легкий румянец. — Но это лучшие из лучших.

— Итак, с сорока воинами с гор во главе с героем Согдианы мы должны силой проложить себе дорогу через половину Персии. Как говорил мой отец, Кайан, ты военачальник, но не правитель, сердце моего сердца. Это совершенно безнадежная затея, и мы оба это знаем. — Она взяла его руку и поцеловала ее. — Я люблю тебя, Кайан, и всегда любила.

— Но не больше, чем македонца. — Его голос звучал глухо, он был явно потрясен ее поведением.

— О, моя душа… я не знаю.

Она сжала его руку так сильно, что ее ногти впились в его ладонь. Схватки начались совершенно неожиданно, сбивая ее дыхание и лишая сил.

— Начинаются роды? — Кайан, несмотря на протесты, взял ее на руки и отнес в постель. — Ты нуждаешься в помощи своих женщин.

— Еще нет, Кайан. Послушай меня. Слушай внимательно и будь максимально осторожен. Ты должен доставить моего сына домой, в наши горы. Ты — самый близкий мне человек во всем мире — обязан позаботиться о нем и сделать его принцем.