В сердце моря. Трагедия китобойного судна «Эссекс» - Натаниэль Филбрик

Команде было сказано, что ветер сменился на северо-западный и возвращение в Нантакет теперь займет слишком много времени. Никерсон подозревал, что у Чейза и Джоя были свои мотивы. Оба знали, что экипаж и так косо смотрит на них из-за их сурового отношения к матросам. Случившееся несчастье многие приняли как дурной знак и стали еще замкнутее и угрюмее. Если корабль вернется в Нантакет, многие тут же дезертируют. И, несмотря на серьезные потери и отсутствие необходимых вельботов, это был не лучший момент для возвращения в порт.

Неудивительно, что Чейз в своем отчете о происшествии ни разу не упомянул о предложении Полларда вернуться в Нантакет: он ведь знал, что команда была недовольна решением продолжать рейс. В описании Чейза все, что случилось с кораблем во время шторма, преподносилось как мелкая неприятность: «Мы без труда отремонтировали все повреждения и продолжили движение прежним курсом». Но Никерсон знал, насколько все было плохо. Многие в экипаже «Эссекса» были глубоко потрясены происшествием и хотели скорее сойти на берег. Всякий раз, когда «зеленорукие» видели уходящее в сторону дома судно, они принимались причитать: «О, как я хотел бы оказаться там, на его борту, по пути домой, мне уже осточертел этот проклятый поход», а ведь они еще даже не видели ни одного кита.

Глава третья

Первая кровь

После остановки на Азорских островах, где нашлось много свежих овощей, но не оказалось ни одного лишнего вельбота, «Эссекс» направился к островам Зеленого Мыса. Две недели спустя они увидели остров Боавишта. В отличие от зеленых Азорских островов, это были бурые, лысые холмы. На его склонах не росло ни одного дерева, способного дать укрытие от жаркого субтропического солнца. Поллард надеялся раздобыть немного свинины на острове Маю, расположенном в нескольких милях к юго-западу.

На следующее утро после того, как они приблизились к острову, Никерсон заметил, что и Поллард, и его помощники как-то странно оживились. Передавая друг другу подзорную трубу, они тихо, возбужденно переговаривались, изучая что-то на берегу. То, что Никерсон назвал «причиной их ликования», оставалось скрытым от всей остальной команды, пока они не подошли к острову достаточно близко, чтобы увидеть китобойное судно, выброшенное на песок. Здесь им, возможно, удастся найти недостающие вельботы – то, что экипажу «Эссекса» нужно гораздо больше, чем свинина.

Прежде чем Поллард успел отправить одну из лодок к месту крушения, с берега отчалил вельбот и направился прямо к «Эссексу». На борту вельбота находился действующий американский консул Фердинанд Гарднер. Он рассказал, что потерпевший крушение корабль – это «Архимед» из Нью-Йорка. Приближаясь к заливу, он налетел на подводные скалы, и капитан был вынужден срочно направить корабль к берегу, чтобы вода, хлынувшая в пробоину, не затопила его окончательно. Гарднер выкупил останки судна, но на продажу у него был лишь один вельбот.

И хотя это было лучше, чем ничего, «Эссексу» все еще катастрофически не хватало лодок. Даже с этим приобретением (довольно старым и утлым) лодок было всего четыре. В запасе оставался всего один вельбот. В таком опасном деле, как китовая охота, лодки разбивались так часто, что на большинстве китобойных судов было по меньшей мере три запасных вельбота. Это беспокоило всех. Даже «зеленорукие» понимали, что в один прекрасный день их жизни будут зависеть от того, насколько прочны эти хрупкие скорлупки.

Поллард купил вельбот, потом провел «Эссекс» в бухту, которая служила гаванью острова Маю. Острые холмы, покрытые снежно-белой солью – остров изобиловал солеными водоемами, – придавали ему одичалый вид. «Эссекс» бросил якорь рядом с другим судном из Нантакета, «Атлантикой». С корабля сгружали больше трех сотен баррелей масла, чтобы отправить его обратно на остров. В то время как капитан Барзилай Коффин и его экипаж, выйдя из Нантакета четвертого июля, уже успели забить семь китов, «Эссексу» еще только предстояло восстановиться после шторма в Гольфстриме, и на его счету пока не было ни одного кита. Разменной монетой на Маю была белая фасоль, и капитан Поллард с мешком фасоли погрузился в вельбот, чтобы добыть необходимую для экипажа свинину. Никерсон был у руля лодки.

В гавани не было ни доков, ни пирсов, и подвести вельбот к берегу во время сильного волнения оказалось чрезвычайно трудно. И хотя им удалось причалить в одном из самых удобных мест гавани, Поллард и его люди столкнулись с некоторыми трудностями. «Буруны были такие, что лодку просто перевернуло, – вспоминал Никерсон, – выбросило на пляж днищем вверх. Парни не слишком-то беспокоились, поскольку никто не пострадал, но очередной промах капитана неприятно удивил их».

За полтора барреля фасоли Поллард купил тридцать свиней. Их визг, хрюканье и вонь превратили палубу «Эссекса» в хлев. Впечатлительный Никерсон был поражен тем, как выглядели эти животные. «Почти скелеты, – писал он. – Когда они двигались, казалось, что их кости вот-вот проткнут кожу».

Первого кита они увидели, лишь когда «Эссекс» пересек экватор и достиг тридцати градусов южной широты: где-то на полпути между Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айресом. Нужно было острое зрение, чтобы заметить китовый фонтан – едва различимый мгновенный белый всплеск далеко на горизонте. Но и этого было достаточно, чтобы впередсмотрящий закричал: «Кит!»

После почти трех бесплодных месяцев в море командир на палубе был явно обрадован. «Где?» – закричал он возбужденно. Полученный ответ не только позволил дать указания рулевому, но и переполошил всю команду. Всякий раз, увидев выскочившего из воды кита, впередсмотрящий кричал «вон он прыгнул», или «махнул хвостом», если замечал плоский хвостовой плавник. Малейший всплеск или пена сопровождались возгласами, а едва увидев новый фонтан, впередсмотрящий снова закричал: «Кит!»

МАРШРУТ «ЭССЕКСА»

12 августа 1819 – 20 ноября 1820

Под руководством капитана и помощников команда начала готовить вельботы. Туда были сложены бочонки с гарпунными линями. Сами гарпуны были расчехлены и напоследок спешно заточены. «Все кипело и суетилось», – вспоминал один бывший китобой. Поллард командовал единственной сохранившейся на правом борту лодкой. Чейз – лодкой, расположенной по левому борту у кормы. Следом шла лодка Джоя.

Подойдя к стаду китов на расстояние мили, корабль, убрав главные паруса, замер в относительном спокойствии. Помощник капитана пробирался на корму вельбота, а гарпунер, пригнувшись, занимал свое место, пока четверо гребцов с помощью пары талевых блоков спускали шлюп на воду. Как только вельбот закачался на волнах рядом с судном, гребцы, спускаясь либо по фалам, либо просто по борту судна, присоединились к помощнику капитана и гарпунеру. Опытный экипаж мог спустить шлюп на воду меньше чем за минуту. Когда все три вельбота отвалили от судна, присматривать за «Эссексом» осталось всего три человека.

На этом первом этапе охоты помощники капитана или сам капитан сидели у рулевого весла на корме вельбота, а гарпунер работал передним, или, как его еще называют, гарпунерским, веслом. Прямо за гарпунером располагался самый опытный гребец вельбота. Как только удавалось загарпунить кита, он принимал команду над гребцами, натягивавшими китобойный линь. В середине сидел гребец с самыми длинными и тяжелыми веслами. Длина их доходила до восемнадцати футов, а вес – до сорока пяти фунтов. Гребец на корме должен был следить за расположенными там же кадками с линем. Он поливал линь водой из маленького ведерка, чтобы тот оставался влажным.

Так линь не перегорал от трения, когда бежал вокруг лагрета, толстого столба, установленного в кормовой части шлюпа. И наконец, последним был кормовой гребец, самый легкий из команды. Он следил за тем, чтобы линь не запутался, когда его начнут выбирать обратно.

Три весла располагалось по правому борту и два – по левому. Если помощник кричал «три», гребли только гребцы по правому борту. «Два» относилось к гребцу на корме и к переднему гребцу вельбота, чьи весла выходили на левый борт. Гребцы сушили весла по команде «Стой», а по команде «Назад» начинали грести в обратном направлении. С команды «Навались» начиналось собственно преследование. Гребцы подстраивались друг под друга, ориентируясь на ритм, задаваемый передним гребцом. Когда гребли все пятеро, а капитан еще и подгонял их, вельбот несся по вершинам волн, словно выпущенная из лука стрела.

Команды вельботов всегда соревновались друг с другом. Гребцы самого быстрого вельбота получали на судне некоторые привилегии. В этой охоте должно было решиться, какая иерархия воцарится на борту «Эссекса».

Между кораблем и китами было не меньше мили, и у гребцов было достаточно пространства, чтобы посоревноваться в скорости. «Это испытание было одним из самых волнующих, – вспоминал Никерсон, – никто не хотел уступать пальму первенства».