Мой позывной «Вестница» - Геннадий Вениаминович Кумохин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне очень жаль, Екатерина Ивановна, что мы с Вами встречаемся сегодня по не очень радостному случаю, — начал он, — впрочем, может быть, все еще можно исправить. По крайней мере, так считает Ваша юная родственница, и, признаюсь, она сумела убедить в этом даже меня.
Должен сказать, что Ваша невестка произвела на меня самое благоприятное впечатление не только умом и широтой фантазии, но и умением убеждать даже таких «мастодонтов», как я.
Последнюю фразу он произнес по-арабски, будучи уверен, что смысл ее останется только между нами. Однако он еще недостаточно хорошо знал мою Катеньку.
Она отвечала также по-арабски, хотя и не настолько свободно, как наш «Академик».
— Спасибо большое за столь лестный отзыв обо мне, но давайте перейдем к нашему предложению. Мне бы хотелось, чтобы оно исходило именно от Вас!
«Академик» только руками развел от удивления.
— У вас, что вся семья — полиглоты? Ладно, ладно, шучу! А идея наша состоит в следующем. Мы знаем, что Вы являетесь уникальным участником путешествия во времени. Нам известно место, время и приблизительные условия такого путешествия. Кроме того, известно, что, совершив прыжок во времени, Вам удалось избавиться практически от всех хронических заболеваний. К сожалению, сегодня медицина бессильна помочь Вам. Но кто знает, как будут обстоять дела через десять или двадцать лет? Поэтому мы предлагаем Вам попытаться повторить эксперимент, и для этого в самое ближайшее время отправиться в знакомое Вам Заилийское Алатау.
Признаюсь, честно, я ожидала чего угодно, но только не этого. И на все остальное, типа, лечь в ЦКБ или даже отправиться для лечения за границу у меня был готов отрицательный ответ.
Но здесь! У меня даже голова закружилась, и я почувствовала, что ужасно хочу хотя бы одним глазком взглянуть на знакомые горы и это чудесное озеро. А там… будь что будет.
— Да, но сейчас мне уже не так легко отправиться в дорогу, да и в горах я могу доставить много неудобств в своем состоянии, — пробовала я возражать.
— Не волнуйтесь, — развеял мои сомнения «Академик», — я уже обо всем договорился с Нурсултаном Абишевичем, президентом Казахстана. Он распорядился во всем оказывать Вам содействие. И потом, не забывайте, что Вы отправляетесь не куда-нибудь, а на родину Вашей ближайшей родственницы — Катимы.
Тут уж и возразить мне было нечего. Мы сердечно простились с моим «Академиком», понимая, что встречаемся друг с другом, скорее всего, в последний раз.
Если не считать моего «ахового» состояния, я устроилась просто замечательно.
Прямёхонько на месте нашего убежища, в котором мы совершили прыжок во времени, была установлена юрта, немного поношенная, но все еще целая. В здешний пейзаж она вписалась очень удачно и была совершенно не заметна с дороги.
Сразу за юртой был установлен биотуалет — большая редкость в здешней местности. Из обсерватории напрямик протянули кабель, так что освещением и обогревом я была обеспечена. Пищу и воду мне доставляли из обсерватории, и небольшая банька также была на ее территории.
Витя Коваленко, по-прежнему, оставался практически единственным постоянным работником, хотя после открытия им новой кометы, его должность изменилась — директор обсерватории. Он был очень мил и внимателен ко мне.
На первых порах была приставлена медсестра — но это оказалось крайне неудобно для нее и обременительно для меня. Поэтому, с помощью Вити, мы научились обходиться самостоятельно.
Наступил май — самый разгар весны в горах. И в промежутках между приступами боли, которые становились все продолжительнее, я наслаждалась покоем, горным воздухом и природой. Я выставляла из юрты низкую скамеечку и часами сидела, укутавшись в плед и любуясь знакомыми вершинами.
Непроизвольно я все чаще возвращалась к мысли о конце моей жизни. И, странно, мне, с детства воспитанной в духе атеизма, уже не казалась чуждой мысль о существовании Высших сил. По их воле я пришла в этот мир и уйду из него, повторяя вечный закон бытия.
Мир и покой поселились в моем сердце.
— Скоро я уйду, скорее всего, уйду, так надо — говорила я себе, потому что силы мои таяли и времени на эксперимент оставалось все меньше.
Частенько ко мне приезжала Катя, которая устроилась на полставки в местную Академию Наук. Здание Академии находилось в Алма-Ате, хотя столицу вместе со всем руководством вот уже несколько лет как перенесли в Астану. Она была бодра, прямо-таки заряжена на результат, и, как мне кажется, больше всех верила в наш успех. А ценой этого успеха была моя жизнь, но, как выяснилось, даже не одна моя.
Как всегда, в горах весна была очень переменчива. Частенько высыпал мокрый тяжелый снег и, выходя утром, мне приходилась даже браться за маленькую жестяную лопаточку, чтобы расчистить место для моей скамейки у входа. Но уже через несколько часов снег стремительно исчезал, как будто съеденный плотным белым туманом. А к вечеру неизменно выглядывало солнце и, как по команде, прямо на глазах начинали появляться из мокрой земли зеленые травинки и нежные, почти бесплотные первоцветы.
В то утро с рассвета натягивало из ущелья за озером тяжелые тучи. А когда на своем неизменном «УАЗ» ко мне приехал Витя Коваленко, по юрте вовсю барабанил проливной дождь.
Приближалась гроза. Мы немного поговорили с ним, вспоминая прежние времена. Едва Витя успел сделать мне обезболивающий укол, как совсем близко раздался оглушительный треск, будто огромный великан разорвал над нами крепкое полотнище.
Тут же раздался грохот в самой юрте — это лопнула двухсотваттная лампочка.
Витя от неожиданности повалился рядом со мной, и наступила тишина…
Я провалилась как будто на мгновение, а когда пришла в себя, то услышала, как приглушенно звучит прекрасная музыка — мой любимый Второй фортепианный концерт Рахманинова — и почувствовала сквозь сомкнутые веки теплый свет. Но главное, привычная изматывающая боль в правом боку исчезла, будто ее и не было.
— Наверно я уже в раю, — подумалось мне, и тут же я почувствовала какое-то шевеление рядом с собой.
— Витя это ты? — просила я.
— Екатерина Ивановна, — послышался его сдавленный голос, — что со мной?
— Не с тобой, а с нами, Витюша, с нами! Значит, все получилось!
Пора было открывать глаза.
Юрта была белая и явно новая. Внутри невидимые глазу источники света создавали комфортную освещенность. Даже вместо видавшей виды раскладушки подо мной была удобная кровать с,
