Евгений Кушнарев: под прицелом - Андрей Кокотюха

– Спрашиваю, – в тон ему проговорил Кирилл.

– Отвечаю. Кому нужно – ни ты, ни я не узнаем. А если я и узнаю, то тебе не скажу. Зачем – тут уже можно объяснять более конкретно. По своим каналам я выяснил: входное отверстие от пули, попавшей в Кушнарева, больше той дырки, из которой она вышла. Эксперт проболтался. Не мне, но сообщение ушло по цепочке. Сейчас ее оборвали. Информация закрыта, эксперт слова лишнего не скажет.

Кирилл честно попытался понять, что это значит. Ему не удалось, и он спросил:

– Ну?

– По новой версии, которая стала почти официальной, пуля срикошетила. Сначала, когда гражданам рассказывали про неосторожного Кушнарева, который вышел на чужую линию огня, говорили: стрелявший стоял в пяти метрах от него. Теперь признают: был рикошет, а стрелявший находился в сотне метров от потерпевшего. Или в полутора сотнях, пока прикидывают. Но уже никак не в пяти, понял?

– Нет, – честно признался Кирилл.

– Если палят с дальнего расстояния, рикошет исключается. У пули достаточно места, чтобы лететь с нормальным ускорением, не встречая помех на своем пути. Кстати, от чего срикошетила пуля, тоже неясно. От волка, которого никто не застрелил? Смешно и глупо. От дерева? Тогда она должна идти по касательной к стволу какого-нибудь дерева. А во время осмотра, насколько мне известно, никакого дерева, от которого могла отскочить пуля, не обнаружили. Может, найдут еще. Говорят, в связи с новой версией есть такие указания.

– Снова не понял, – вздохнул Самохвалов. – Получается, убийцу уже не ищут? Соглашаются с несчастным случаем?

– Ты или плохо слушаешь, или тебя на самом деле долго выбирали для подставы, – вздохнул майор. – Думать совершенно не умеешь. А ведь воевал же, с оружием дело имел.

– Хватит меня доставать! – вскипел Кирилл. – Говори толком – что там, у экспертов ваших, происходит?

– Ничего особенного. – Золотарев докурил. – Просто пока по всем раскладам получается: в Кушнарева таки стреляли из засады.

На несколько долгих минут разговор прервался.

Потом Самохвалов щелчком послал свой окурок в темноту и спросил, повернувшись к Роману и пытаясь угадать выражение его лица:

– Давай совсем коротко, чтобы такой, как я, понял. Тот, про которого говорят все… Завальный, кажется… Он, получается, не стрелял?

– Стрелял. Но в Кушнарева ли – вопрос. Во-первых, он опытный охотник. Во-вторых, спортсмен, мастер спорта по стрельбе. О случайном выстреле и речи быть не может. В-третьих, даже те свидетели, фамилии которых обнародованы, дружно показывают: Завальный, бывший в тот момент, как и Кушнарев, в движении, мог находиться от него в пяти, шести, пускай в десяти, но никак не в ста метрах. Тем более – в ста пятидесяти. На таком расстоянии расположился стрелок. И затаился он с противоположной стороны, в засаде, на позиции, выбранной с учетом направления ветра. Похоже на твою позицию?

Прикрыв глаза, Кирилл четко представил себе позавчерашний день, картину, которая до мельчайших подробностей отобразилась в его памяти.

– Где-то так, – наконец согласился он. – Я ловил на прицел всех по очереди из второго джипа. Там расстояние примерно такое. Про ветер не скажу, но позицию мне указали на подробной карте.

– Значит, мы с тобой вполне можем допустить: где-то рядом, на том же расстоянии, но только раньше, обосновался другой, настоящий стрелок. И если бы тебя тогда взяли, эти выводы экспертизы уже подшивались бы к делу. А так, – Золотарев развел руками, – говорят только о рикошете. В этом всем есть еще одна нестыковочка – оружие.

– Мое? – вырвалось у Самохвалова.

– И твое тоже, – кивнул майор. – Сначала говорили: стреляли из «Сайги». Такой охотничий карабин есть у каждого уважающего себя охотника-буржуя. Что-то вроде непременного красного пиджака или шестисотого «мерса» из старых анекдотов. Потом мнение изменилось. Теперь даже в газетах пишут – в Кушнарева стреляли из «Бенелли Арго». Итальянский карабин, мощный, убойный. Стреляет пулями калибра 7,62 миллиметра. Я даже справку видел: утяжеленные пули, которыми стреляет этот карабин, вылетают из ствола со скоростью, примерно в два раза большей, чем из классического охотничьего ружья. Той же «Сайги», кстати. А это значит, – Роман поднял указательный палец, – что при выстреле из «Бенелли» рикошет исключен. Пуля, повторю, летит слишком быстро, и выходящее отверстие у нее при попадании в цель действительно больше входящего. Из такой машинки, как «Бенелли», при желании, я читал, слона завалить можно. Ее так и прозвали – слонобой.

– У нас в лесах слонов нет, – неожиданно для себя сказал Кирилл.

– Правильно, – согласился майор. – Хоть и пишут разные умники, что Украина – родина слонов.

– Кто пишет? – не понял Самохвалов. – Серьезно, что ли?

– Фигурально, – отмахнулся Золотарев. – В Интернет зайди, там еще не таких глупостей начитаешься. Однако там и полезные вещи есть.

– Сам знаешь – я в этом не понимаю ни фига. На зоне нет Интернета.

– Без претензий. – Роман снова закурил, Кирилл последовал его примеру. – Тебе он, по большому счету, и не нужен. А мы здесь без него уже никуда. Короче, спросил я у Интернета про оружие подобного калибра. Знаешь, что он мне выдал? Сходные тактико-технические характеристики с «Бенелли» имеет автоматическая винтовка системы Мосина.

– Трехлинейка? – переспросил Кирилл.

– Так точно. Стояла на вооружении российской армии в начале прошлого века. Прошла Первую мировую, осталась на вооружении Красной армии. С ней бойцы начинали в сорок первом, против немецких автоматов и танков. Та самая винтовка, про которую нам в школе рассказывали, помнишь?

– Ага. Одна на трех добровольцев. Убили одного – следующий принимает оружие и продолжает бой.

– Такие винтовки до сих пор откапывают в лесах под Харьковом, на местах боев. Обычно они непригодны к стрельбе. Но если использовать ствол, переделать умелыми ручками ударноспусковой механизм… Смекаешь?

Самодельная винтовка, которую дали Кириллу.

Нечаев, он же Кулибин. Мастер, способный, по словам Миши Буяна, собрать оружие из металлолома.

Кулибин время от времени прохаживался по местам бывших боев, иногда находил какие-то старые пистолеты, винтовки, автоматы. Но чаще покупал их у «черных» археологов, опережающих в своих поисках энтузиастов из военно-исторических клубов.

Миша Буян. Он вывел неизвестного – пока! – заказчика на Кирилла. Он же – сто процентов! – подсказал, к кому обратиться за стволом. А вчера Кулибина вдруг забрали. Не трогали, не трогали – и вдруг разоблачили.

Торговля оружием, между прочим, компетенция чекистов.

Цепочка выстроилась так быстро, а мозаика сложилась так ловко, что Самохвалов от неожиданности даже перешел на шепот:

– Та винтовка…

– Да, – коротко ответил Золотарев. – Самодельная работа, делал мастер. Ствол от трехлинейки. Вообще очень похожа на упрощенный и модернизированный вариант исторической винтовки Мосина. Знакомый оружейник, к которому я с этим ходил, тут же прокачал ситуацию. Спросил, откуда она у меня. Ответа не дождался. Велел выкинуть подальше и больше его в такие истории не впутывать. Так что, Кирюха, – подвел итог майор, – я если уже где-то со всем этим не засветился, то в шаге от засветки. Ведь все оно – не в моей компетенции. Да и посторонний я во всей этой истории. Понял, куда можем зайти?

– Не дурак, – все так же, шепотом, ответил Самохвалов.

– Винтовку я выкину, – сказал майор. – Но помогать тебе больше не рискну. Под раздачу легко попасть. Сам видишь, на каком уровне все готовилось. Поэтому партизанщина моя здесь никому не нужна. Твоя – тем более.

Золотарев поднялся, протянул руку Самохвалову, продолжавшему с потерянным видом сидеть на холодной скамейке.

– Пока. Линяй отсюда шустрее, мой тебе совет. Сам видишь – информацией всех вокруг как нарочно запутывают. Никто ведь не ожидал, что стрелок – как колобок. И от бабушки, и от дедушки, и от внучки, и от Жучки…

Роман ушел в ночь. А Кирилл еще некоторое время сидел, втянув голову в плечи, всматриваясь в темноту и пытаясь понять, кого ему слушать: майора или себя самого, свой внутренний голос.

Который настраивал бывшего старшего сержанта совсем на другие действия.

8

Утром следующего дня шел мокрый снег, который потом перешел в унылый, совсем не январский дождь.

Такие дожди делали город Кирилла серым. Потому он не любил их. Тем более что сегодняшняя погода соответствовала его настроению: хоронили Евгения Кушнарева.

Самохвалов не мог объяснить себе, почему собрался, вышел из своего убежища и отправился к оперному театру, где, как было объявлено несколько раз, со вчерашнего вечера началась церемония прощания. Подозревая, что вокруг по периметру обязательно будут сновать чекисты в штатском, у которых – почему нет? – имеются его приметы, он не рискнул подходить близко. Покрутился в сквере у зеркальной струи, выкурил две сигареты, посмотрел на прибывающую толпу народа и пожалел, что не может себе позволить потолкаться там.