Евгений Кушнарев: под прицелом - Андрей Кокотюха

Ну наконец-то!

Хозяин дома сидел в кресле у камина, на своем любимом месте. О камине он часто мечтал на зоне. Сколько раз говорил Кириллу: «Выйду, шурави, и ничего мне не надо. Есть какой-никакой золотой запасец, на домик с камином хватит. Буду жить спокойно, греться по вечерам, на огонь смотреть».

Камин и сейчас горел. Миша Буян, крепкий, поджарый, в свитере домашней вязки, поднялся навстречу незваному гостю. В руке он держал кочергу, и оружием она не выглядела. Даже наоборот, как-то буднично…

Слишком буднично.

– Я тебя искал, – хрипло проговорил Буян.

Кирилл ничего не успел ответить.

Движение за спиной.

Он попробовал повернуться на звук – в затылок уперлось что-то твердое.

– Стой спокойно, Кирюха. Не надо. Брось ствол. Извини, ничего личного.

Самохвалов подчинился. Пистолет со стуком упал на ковер.

– Три шага вперед. Можешь повернуться.

Кирилл выполнил и этот приказ. Повернулся и увидел Романа Золотарева – еще одного предателя.

Сразу стало тесно от народу.

Майор опустил оружие и ничего больше не сказал. Только отступил, пропуская в комнату Кожаную куртку и другого бойца, который время от времени прикладывал руку к ушибленному затылку. Они подхватили Мишу Буяна под руки и молча вывели из комнаты. Тот шел на удивление покорно, а уже в дверях на миг задержался, обернулся через плечо на Кирилла. Или ему показалось, или во взгляде старого уголовника действительно мелькнули жалость и печаль.

Потом вошли еще трое в штатском. Под одинаковыми строгими плащами – костюмы и галстуки. У одного, помимо того, под пиджаком на рубашку был надет очень домашний и уютный синий джемпер. Знакомое лицо: когда он привозил Кириллу винтовку утром шестнадцатого января, одет был попроще.

Тип в джемпере ловко обыскал пленника, кинул на пол телефон, брезгливо посмотрел на смятую пачку купюр, но высыпал их на стол и зачем-то пересчитал. Когда он закончил, второй тип вытащил из кармана плаща наручники, показал Кириллу. Тот покорно вытянул руки.

Щелк – браслеты сковали запястья.

Все это время он не сводил глаз с Золотарева.

– Не надо так смотреть, Кирюха. Дырку проглядишь. – Бодрость майора выглядела явно показной, да он и не особо скрывал это. – Тебе сейчас все объяснят, не волнуйся.

– Господин Золотарев, вы нам больше не нужны, – послышался от дверей комнаты новый, очень знакомый голос.

Майор пожал плечами и отошел, пропуская на первый план худощавого светловолосого мужчину лет около сорока. Очки в тонкой оправе ему очень шли. Собственно, этого человека Кирилл Самохвалов и хотел увидеть.

Это был заказчик, вышедший на него по рекомендации Буяна.

Во время их встречи он тоже был одет проще. И представился просто: «Зовите меня Леонидом Ивановичем». Вряд ли это было настоящее имя.

– Вы свободны, господин майор, – повторил Леонид Иванович. – Вы отлично проделали свою работу. Вы занимаете не свое место, вам пора расти. Такой аналитический ум и всего-то – старший опер.

Ничего не сказав на это, Роман повернулся через левое плечо и чуть ли не строевым шагом вышел из комнаты. Не дожидаясь особого распоряжения, трое в плащах вышли за ним, прикрыв за собой дверь. Выдержав паузу, Леонид Иванович кивнул на диван за спиной Кирилла.

– Садитесь, старший сержант.

– Успею, – не сказал – выплюнул Самохвалов.

– Что? – не понял собеседник, и Кирилл поднял перед собой скованные руки. – Ах, это! Нет, вы не арестованы, даже не задержаны. Это для моей безопасности. Знаю я, как вы умеете орудовать голыми руками. Я вообще собрал о вас больше информации, чем вы можете предположить. Поэтому у наших ребят в машине оружие было заряжено холостыми.

Кирилл не выдержал – посмотрел на пистолет, валяющийся под ногами.

– Да-да. Убивать вас именно тогда не входило в наши планы. Уже не входило.

– А раньше? – вырвалось у Кирилла.

– Я сказал – уже не входило. Хватит с вас и этого. Думайте, что хотите. С самого начала все пошло наперекосяк. Буян о ваших умственных способностях ничего не сказал. Наоборот, рекомендовал вас как туповатого исполнителя, которого легко разменять. Я поверил, в чем искренне раскаиваюсь: надо было бы собрать о вас немножко больше сведений. В колонии подтвердили – обычный «бык», солдат, выполняющий приказы. А сегодня – остроумный трюк с пожарной машиной. Не ново, но всегда работает. За два прошедших дня мое мнение о вас, Самохвалов, изменилось в лучшую сторону.

– Чем это мне грозит?

– Ничем. Еще во вторник я понятия не имел, как с вами поступить. Собирался просто изолировать на время и ждать указаний. Но все решилось само собой. Вы залегли на дно и не особо мешали. Сама ситуация вокруг убийства Кушнарева изменилась. Собственно, его заказное убийство и, как результат, задержание подставленного киллера-стрелка уже не нужно. Если та информация, которую собрал и умело проанализировал майор Золотарев, и станет достоянием гласности, то не раньше чем через полгода. Когда она будет уже не опасна. Может, мы сами организуем слив. А может, и нет. Ваш покровитель, в смысле – майор, увлекся задаванием вопросов, получение ответов на которые не входит в его служебную компетенцию. И когда я сегодня встретился с ним, он понял свою ошибку, свернул игру в сыщиков и согласился нам помочь.

– Вы ждали меня именно здесь?

– Здесь. Там. В другом месте – неважно, куда вас вызвал бы Буян. С его публикой или этого вашего Кулибина намного проще. С вами – сложнее.

– Почему?

– Вы задаете правильные вопросы, Самохвалов. Их достаточно подержать под стражей. Оружейника этого – сколько за такие дела по закону полагается. Михаила Буянова – для профилактики. Потом возьмем его на короткий поводок, будем использовать в нужных целях. А вот вас после всего полагается ликвидировать.

Кирилл почувствовал: сейчас полагается как-то отреагировать. Но реагировать не хотелось. Он просто молчал и слушал.

– Вы даже молчите правильно, – отметил Леонид Иванович. – Раз все поменялось и ваш труп никому не нужен, то и у нас одной головной болью меньше. Зачистка – сильная головная боль, и вы должны это знать. Итак, официально Евгений Кушнарев трагически погиб по глупой случайности. Пуля срикошетила. На этой версии случившегося будет настаивать официальное следствие, ее и будет разрабатывать. Потерпевшая сторона, конечно, не согласится. Такой сценарий вполне нас устраивает. Это ведь предусмотрено, а значит – отвлечет общественность от других, более рискованных версий и предположений. Остаетесь вы, Самохвалов.

Леонид Петрович прошелся по комнате.

– Да, остаетесь вы. Кто вы такой? В недавнем прошлом – боевик известной криминальной группировки. Служили в Афганистане, а средства массовой информации, кино и литература тут постарались – таких, как вы, считают проблемными, психически нестабильными людьми. К тому же вы вряд ли начнете на каждом углу рассказывать, что сидели в засаде в Изюмском лесничестве и целились в кого-то из друзей Кушнарева. Помимо того, что это просто глупо, ваше благоразумное молчание – гарантия вашей безопасности. Золотарев прав: вам ничего не угрожает. Более того – в силе остаются наши договоренности. Вы получаете некую сумму денег и уезжаете из Харькова. Правда, с одним уточнением: не на время, а навсегда.

– В Америку? – не сдержался Кирилл.

– Зачем? Вам предложат местность на выбор. Харьковская область, Полтавская, Черниговская. Подскажут, где, в каком селе за эту сумму можно купить домик. Не нужен вам большой город. Живите, занимайтесь сельским хозяйством. Мужчины вашего возраста на селе нужны, так что спутницу жизни долго искать не будете. Конечно, вы останетесь в поле нашего зрения. Но если вы станете соблюдать свою часть договора, мы обещаем соблюсти свою.

– Кто – «мы»?

– Первый неправильный вопрос за все время нашего разговора, – Леонид Иванович подошел к Кириллу, достал из кармана ключик, отстегнул наручники. – Никогда не задавайте вопросов, на которые вам никто никогда не ответит. Например, кто убил Джона Кеннеди. Как я понимаю, вы согласны?

– Подумать… можно?

– Второй неудачный вопрос. Надеюсь, мы больше не увидимся. Технические детали с вами обсудят другие люди. Прямо сейчас.

Мужчина в очках вышел не оглядываясь.

СПИСОК СМЕРТНИКОВ

(версия вторая)

Харьков, апрель – май 2007 года

1

Меня не так часто вызывали к генеральному.

Точнее сказать – очень редко.

Ладно, чего уж там – меня вообще никогда не вызывали к генеральному за все то время, которое я работаю в этой телекомпании. А тружусь я, на минуточку, уже больше двух лет. Конкретнее: два года, три месяца и сколько-то там дней.

Считаю я так старательно не потому, что мне работа в тягость и приходится с трудом переживать каждый рабочий день. Потом возвращаться домой и ставить на дверном косяке зарубки, по примеру узников тюремных одиночек или необитаемых островов. Наоборот, своей работой я доволен и вкалываю практически без выходных, разве что летом позволяю себе на пару недель смотаться куда-нибудь к морю. Ну и, конечно, Рождество и Пасха – это святое.