Записки из Тюрьмы - Бехруз Бучани

В разгар потасовки, когда женщины и дети пытаются усесться, лодка трогается с места, словно тяжелая беременная кобыла, осторожно пересекающая темную прерию воды. Мы на пути в Австралию. У меня не самое худшее место. Я кладу голову на рюкзак. Капитан всего в шаге от меня. Мне хорошо видно направление, в котором мы движемся, по его компасу – юг, и километры, которые мы оставляем позади. Это дает мне чувство ложной уверенности.

Лодка медленно и спокойно плывет по небольшим волнам и удаляется все дальше от берега. Гвалт стих, и на судне воцарилась тишина. Слышен только ритм волн, бьющихся о нос лодки. При слабом свете лампы, закрепленной над головой капитана, я вижу десятки измученных людей, спящих бок о бок друг с другом. Долгая поездка через джунгли и постоянная тряска грузовика измотали всех, и теперь они улеглись рядами. Калейдоскоп усталых лиц.

Мир сузился до размеров судна /

Незнакомые волны шепчут смутно /

В чужом океане мы в пути трудном.

* * *

Небо светлеет. Мало-помалу вдалеке на горизонте появляются золотые отблески солнца. Помощник капитана ходит в машинное отделение и обратно, а еще несколько человек стоят вокруг.

Я вижу Друга Голубоглазого, сидящего прямо на носу лодки. Он словно сошел с картины, образ гордой юности. Голова Азаде покоится у него на коленях, пока он оглядывает волны и измученные лица вокруг него. Молодой человек с волосами, собранными в конский хвост, сидит рядом с чем-то вроде оконной рамы в одном из уголков кают. Его жена спит рядом с ним. Он наблюдает за Другом Голубоглазого, вцепившегося обеими руками в край борта. Голубоглазый Парень стоит рядом с капитаном и деловито грызет красные яблоки из пакета. Еще один молодой мужчина – крепкий мускулистый парень – бодрствует на корме. Его жена и ребенок уложили головы на одну из его больших рук.

Но только эти мужчины сопротивляются сну. Сон, похоже, не овладевает их телами. Даже Беззубый Дурак, который постоянно выдает абсурдные фразы, молчит, уткнувшись головой в живот Пингвина. Утиные лапы Пингвина растопырены еще шире, чем обычно. Хорошо сложенные парни, которые были самыми шумными и наглыми, пока оскорбляли женщин и детей во время посадки, глубоко уснули. Курдская семья тоже отключилась. Даже их сын, мелкий засранец, полностью вымотался. Погруженный в глубокий сон, он похож на труп, хотя теперь его лицо выражает детскую невинность.

Этот сон глубже обычного сна /

На грани обморочного забытья /

Вокруг бледные лица /

С их губ слюна струится.

Мои глаза слипаются, но ничто так не мешает мне спать, как любопытство, приключения или страх. Я сохраняю бдительное напряжение и бодрость, не давая себе расслабиться и отдохнуть. Мне не сидится на одном месте. Я покидаю мостик и некоторое время блуждаю среди неподвижных тел, от одного конца лодки к другому. Повсюду царит беспорядок. Тела переплелись между собой. Даже обыденные физические границы между семьями стерлись. Мужчины лежат в объятьях чужих жен, дети лежат на груди и животах незнакомцев. Кажется, все они позабыли о недавних криках, и оскорблениях, и усилиях, потраченных на установление гендерного порядка, поскольку сейчас все это нарушено. Власть волн разрушила моральные рамки. Даже молодая семья из Шри-Ланки, чьи узы, возможно, самые крепкие из всех пар на борту, «распалась». Муж лежит в объятиях соседнего мужчины, голова жены покоится на бицепсе другого мужчины, а их ребенок оказался на бедрах другой женщины.

Уже рассвело, и я вижу, что лодка всего за несколько часов преодолела длинный участок вроде небольшого залива. Мы уже так далеко, что берег скрылся из виду. Лишь корабли и рыбацкие лодки разбросаны по морскому святилищу. Мы явно до сих пор находимся в индонезийских водах и все еще недалеко от берега. Но волны становятся все больше и неистовее, и лодку начинает раскачивать. Капитан умело лавирует между волнами. Его лицо смуглое и загорелое, и, даже когда он ведет лодку между крупными волнами, его сигарета всегда зажжена. Его помощник ходит туда-сюда между машинным отделением и мостиком. Его волосы уже седеют, но он с готовностью принимает приказы от своего молодого капитана и проворно выполняет их в машинном отделении.

По мере того как мы удаляемся все дальше и дальше от берега в океанские просторы, волны становятся все более враждебными. Маленький моторчик на краю левого борта лодки, тот самый, который откачивает воду из машинного отделения, замолкает. Это худшее, что могло случиться с одинокой лодкой, перевозящей толпу бессознательных людей. Помощник капитана тут же бросается к бездействующему мотору, снова и снова дергая пусковой трос со всей скоростью и мощью, на которые способны его мышцы. Но мотор лишь продолжает стонать и выключаться.

Все кончено. Я слышу, как капитан предлагает нам вернуться. Я не могу даже помыслить о возвращении на побережье – место, где царят бездомность и страх голодной смерти. Опасность быть арестованным коррумпированной индонезийской полицией и депортированным туда, откуда я бежал, повергает меня в панику. Голубоглазый Парень, стоящий рядом с капитаном, кричит, что у нас нет выбора, кроме как плыть дальше, – мы не можем вернуться.

Конский Хвостик кричит на капитана: «Есть только один вариант: продолжать идти тем же курсом любой ценой!» Капитан держит штурвал, но показывает жест перерезанного горла – символ гибели. Несмотря на молодость, у него есть опыт плавания по многим морям. Он пытается объяснить нам степень риска, на который мы хотим пойти. Но даже со всем своим опытом он никого не может переубедить.

Решение уже принято /

Продолжить опасный путь /

Мы сожгли наши мосты /

Остается лишь рискнуть /

Двигаться только вперед /

Плыть дальше, назло штормам /

Нас безысходность шлет /

Навстречу океанским просторам.

Те из нас, мужчин, кто не спит, должны взять на себя работу маленького водяного насоса: мы должны вычерпывать воду. Лодка протекает, нам приходится бороться с водой, поступающей через дыру в корпусе. Помощник капитана приносит два маленьких ведерка и направляется в машинное отделение. Голубоглазый Парень стоит на ступеньках, ведущих в машинное отделение, поэтому я встаю снаружи у планшира[58], образуя цепочку из трех человек. Помощник капитана наполняет ведро водой и передает его Голубоглазому Парню. Он передает ведро мне. Мы сохраняем бодрый темп даже среди ревущих волн, которые нас окружают.

Вода поступает через отверстие, мы зачерпываем полное ведро, передаем его друг другу и выливаем. Как только первое ведро пустеет, прибывает второе ведро. Помощник капитана настолько расторопен, что я