Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1 - Марк Энтин

И еврозоны со свободой движения капиталов в прежнем виде, будем надеяться временно, больше не существует[46]. Ограничения на финансовые операции добивают и так наполовину парализованную экономику Кипра. Кроме того, нет ничего более постоянного, чем временные меры. В прошлом, когда Аргентину довели до примерно такого же состояния, она целый год боялась отказаться от введенных запретов и ограничений, понимая, чем это чревато. То, что Кипру пришлось пойти на такую чрезвычайщину, что его заставили, некоторые эксперты называют не просто большой, а «исторической ошибкой»[47].

Вместе с тем решение было подвергнуто критике и по ряду других оснований. Российское руководство было оскорблено тем, что с ним лидеры ЕС элементарно не посоветовались. Консультации относительно совместного спасения Кипра велись уже давно. Россия предоставила кредит Кипру на сумму в 2,5 млрд евро. Никосия просила еще 5 млрд. Решение Москва и Брюссель договорились обсуждать в увязке с другими мерами по спасению Кипра. Кроме того, есовцы неоднократно зондировали наличие у Москвы заинтересованности приобрести один из ведущих кипрских банков. Или как-то иначе поучаствовать в экономике островного государства. То, что решение приняли за спиной Москвы, было воспринято как нарушение элементарных норм порядочности. Как попытка переложить свои беды с больной головы на здоровую, как еще одно крайне неприятное свидетельство того, что ЕС не собирается считаться с чужими интересами. В данном случае российскими. Плюет на них, делает все, что его левая нога пожелает. В смысле принятия и осуществления мер одностороннего характера.

Среди других оснований – потрясающе недемократический характер принятого решения. В который раз, указали специалисты, ЕС продемонстрировал, во что он в действительности ставит демократические процедуры. Он очень наглядно показал всем, каково его истинное отношение к мнению народа, общества, вообще всех. Что все делается скрытно, в тайне, за закрытыми дверями. Делается теми, кто ни перед кем за свои действия не отвечает. Никем не выбирается. Никем не контролируется.

Антидемократический характер рядом специалистов называется самым отталкивающим и опасным в принятом решении. «Так называемый план спасения, – подчеркнул, в частности, французский исследователь Филипп Аскенази, – вписывается в общий ряд антидемократических решений. Европу откровенно строят без народа, прикрываясь формулой «иначе нельзя». А вот и другое признание. С него начинается редакционная статья газеты «Монд», вышедшей на следующий день после того, как власти Кипра сдались и приняли навязанный им план «спасения». Оно звучит так: «Если бы в этом была хоть какая-то необходимость, кипрский кризис помог бы открыть глаза на кризис легитимности, переживаемый европейскими институтами, как на наднациональном уровне, так и на уровне государств-членов»[48].

Решение заслуживает осуждения, также указывают эксперты, потому, что оно противоречит элементарным, базовым представлениям не только о демократии, демократическом процессе, демократических процедурах, но и о равенстве и справедливости. Ведь что получается, вкладчиков и других собственников обобрали, бизнес-модель острова разрушили, значительной части средств к существованию лишили, а относительно возвращения заимствований институтам ЕС и выплат по суверенным долгам (в основном спекулятивным хедж-фондам) шалишь – Кипр все всем должен компенсировать до последней копейки[49]. То есть на островное государство наложен карантин. От континента оно изолировано.

Все финансовые интересы остальных стран и кредиторов Кипра в полном объеме гарантированы. Под видом помощи. А на самом деле – за счет тех, кого назначили потерпевшими от реструктуризации национальной банковской системы. Назначили совместными усилиями Франкфурта, Брюсселя и Вашингтона. Под этим углом зрения понятнее становится, почему жители острова восприняли то, что выдается за их спасение, скорее как оккупацию. В частности, турецкими войсками в 1974 г. До этого многими другими. Только на этот раз не военную, а финансовую (или, чуть иначе, «экономическую интервенцию со стороны наших партнеров с севера Европы»)[50]. Хотя хрен редьки не слаще. Эффект тот же[51].

Оно было подвергнуто критике также с позиций геополитики и нормального продуманного международного сотрудничества. Как можно так поступать в отношении страны, находящейся на перекрестке глобальных интересов, задались вопросом отдельные политологи. Разделенного острова, являющегося камнем преткновения в отношениях между Грецией и Турцией, ЕС и Россией и т. д. Острова, расположенного в двух шагах от самого нестабильного в мире региона. Вблизи от региона, где уже идет кровавая страшная война на взаимное уничтожение. Если только не имелось в виду обескровить Никосию, чтобы заставить ее пойти на мировую с турками-киприотами или даже, бери больше, на поклон к Турции. Ведь без урегулирования конфликта, воссоединения острова и нахождения модус-вивенди с Анкарой рассчитывать на освоение колоссальных запасов углеводородов на шельфе Кипра не приходится[52].

Решение критиковалось еще по одному экзотическому основанию. Мол, оно давало возможность России перехватить инициативу, включить Кипр в ее сферу влияния, перекинуть туда из Сирии тыловую базу российского ВМФ и т. д.[53]. Спекуляции чистой воды. Но, видимо, выгодные Западу для камуфляжа, коли они продолжали усиленно муссироваться и после того, как стало очевидным: подставлять плечо Кипру вместо ЕС и на своих условиях Кремль не может и не будет[54].

А вот другое основание для критики выглядит гораздо реалистичнее. Такое решение не могло не испортить добрые отношения или просто отношения между Россией и ЕС[55]. Оно и испортило. В еще большей степени, чем раньше. Хотя отдельным российским экспертам очередной кризис или столкновение интересов между Россией и ЕС дали повод зло пошутить: мол, «нельзя испортить того, чего нет»[56].

Наконец, отмечается, что решение навязано как чистой воды диктат. «То, как обошлись с Кипром его партнеры по еврозоне, показывает, – подчеркивают аналитики, – что это не валютный блок, действующий как союз равных, а разобщенная группа государств, в которой национальные интересы крупных держав превалируют над общим интересом»[57]. Раньше стране наносили поражение в войне и потом распинали, взимая контрибуцию. Сейчас для этого используется евро. Пусть и правильно, и справедливо.

Решение никак нельзя назвать полученным в результате переговоров. Согласие на него вырвали у киприотов под угрозой прекращения подпитки основных банков ликвидностью и наступления хаоса в финансовом хозяйстве острова. И самое существенное – ни при каких условиях решение не способно обеспечить санацию национальной экономики. Ведь оно лишает мини-государство основного источника поступления средств – частных вкладов, которые по окончании чрезвычайного положения, естественно, покинут остров. Или больше не придут на него.

Оно разрушает всю экономику страны под предлогом ее лечения. Не только банковскую систему. Уже разрушило, сломало, растоптало, отмечают некоторые комментаторы. «Со стороны это может показаться преувеличением, – указывают они, – но сами киприоты воспринимают произошедшее как тотальный катаклизм»[58].

Потом, решение прямо противоречит базовой концепции построения банковской системы, на которой настаивает Европейский Союз. Ведь Брюссель требовал от всех перехода к такой банковской системе, где работа с депозитами отделена от финансовых спекуляций и рисковых капиталовложений, где основу составляют именно депозиты. Но вся банковская система Кипра базируется на депозитах. Они доминируют в портфелях банков. ЕС, «тройка», «семнадцать» подвергли остракизму или, иначе, кровопусканию именно то ведение бизнеса, которое они на словах расхваливают.

Пожалуй, последнее. Европейский Союз всегда бил себя в грудь, утверждая, что он строится на солидарности, что для него солидарность является самой большой ценностью. История с Кипром продемонстрировала всему миру, как в реальности обстоит дело. Ради мизерной суммы по масштабам ЕС и руководствуясь лишь конъюнктурными предвыборными интересами, уверены теперь многие, народ и экономику островного государства отдали на заклание. Непонятно только, ради кого и ради чего была принесена эта жертва.

Показательно, что аналитики и корреспонденты популярной французской газеты «Монд» с удовольствием цитируют или якобы цитируют простых киприотов. Вот их слова: «Так не поступают с людьми, с народом. Европа не проявила солидарность. Она предприняла попытку уничтожить нашу финансовую систему». А то, что финансовая система, да и вся экономика Кипра фактически уничтожена, у большинства экспертов сомнений не вызывает[59].