Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя - Эндрю Соркин

– Я знаю, что настало время, – сказал Мак, – и я знаю, что некоторые из вас напуганы… ну, мы все очень испугались. Если вы хотите продать акции, продайте. Я не собираюсь следить и париться. Я не продаю, но, О’кей, Джон, у вас их много, и не беспокойтесь… кхм, вы знаете, у меня на самом деле много акций, и я действительно волнуюсь, но душевное спокойствие важнее. Так что, если вы хотите продавать, продавайте. Вперед!

Когда пришла пора вопросов сотрудников, «медвежий» экономист Morgan Stanley[650] Стивен Роуч задал острый вопрос о продажах вкороткую: «Многие, если не большинство из тех, кто торгует вкороткую, являются клиентами фирмы. Поставьте себя в комнате с одним из этих клиентов в кавычках – что вы ему скажете?»

– Ну, кхм, я долго думал об этом, и моей внутренней реакцией является злость, я хочу сказать им то, что думаю, – вздохнул Мак. – Что я не хочу делать бизнес с ними и так далее. А потом я скажу, что они делают свою работу. Я не собираюсь дискутировать на эту тему… И вот что я еще хочу сказать. Я сказал, что злюсь. Мы можем злиться, мы злимся, мы расстроены, и мы должны с этим справиться. Мы здесь не для того, чтобы мучить клиентов, чтобы рассказывать им о том, как они нас кинули. Мы здесь, чтобы управлять фирмой, работать с клиентами как можно лучше. Некоторые не хотят делать бизнес, мы займемся этим позже, отпустим их. Давайте сосредоточимся на продуктивных вещах. А выражать эмоции, говорить людям то, что вы о них думаете, называть их теми словами, которыми их хочется назвать, – это не выход, это нам не поможет. Я люблю выбивать дерьмо из людей, когда они кидают нас. Но я не собираюсь этого делать. И я не хочу, чтобы вы это делали.

* * *

Панику в Goldman Sachs было уже не скрыть. Возможно, самым кричащим был тот факт, что Гэри Кон, сопрезидент Goldman, который, как правило, оставался в своем кабинете на 13-м этаже, переехал в кабинет Харви М. Шварца, главы подразделения продажи ценных бумаг, в котором была стеклянная стена с видом на торговую площадку. Дверь оставалась открытой – он хотел видеть и слышать, что происходит.

Федрезерв наряду с другими центральными банками только что объявил о планах закачать 180 млрд долларов в экономику для стимулирования финансовой системы, но схема, казалось, не дала какого-либо заметного эффекта. Акции Goldman открылись ниже на 7,4 %. CNBC, вещавший с плоского экрана, висящего на стене торгового зала Goldman, ввел вызывающую плашку в нижней левой части экрана: «Ваши деньги в безопасности?»

Этот вопрос начали задавать себе клиенты Goldman. Спрэды на собственные кредитно-дефолтные свопы фирмы взлетели так, как не взлетали никогда, то есть инвесторы начинали верить в невероятное: Goldman зашатался. За два дня акции Goldman снизились со 133 до 108 долларов.

Каждые пять минут трейдер будет врываться в кабинет Шварца с вестью об очередном хедж-фонде, объявившем о своих планах перенести деньги из Goldman, и передавать Кону бумажку с номером телефона хедж-фонда, чтобы тот мог вразумить их. При том что Morgan Stanley замедлил выплаты, некоторые инвесторы сейчас тестировали Goldman, прося по 100 млн, чтобы посмотреть, смогут ли они заплатить. В любом случае Кон сразу перевел бы деньги, обеспокоенный, что клиент вообще откажется от услуг фирмы.

Хорошая новость для Goldman заключалась в том, что списания лишь немного опережали приток наличных. В какой-то степени это был заработок на горе других, ведь хедж-фондам надо было где-то проводить сделки. Когда Стив Коэн из SAC Capital перевел несколько миллиардов в Goldman, трейдеры на площадке начали шуметь.

С другой стороны, Стэнли Дракенмиллер, помощник Джорджа Сороса с состоянием более 3,5 млрд[651], на этой неделе изъял большую часть денег, обеспокоенный платежеспособностью фирмы. Если бы появилась информация, что менеджер хедж-фонда с репутацией Дракенмиллера потерял уверенность в Goldman, это могло бы привести к массовому бегству. Кон позвонил Дракенмиллеру и попытался убедить его вернуть деньги. «Я злопамятный», – сказал Кон, который принял действия Дракенмиллера на свой счет. И даже организовал для Дракенмиллера благотворительный коктейль в собственной квартире: «Я всегда слежу, кто мои друзья, а кто враги, и составляю списки».

– Мне действительно наплевать, это мои деньги, – Дракенмиллер был непоколебим. В отличие от большинства хедж-фондов фонд Дракенмиллера состоял в основном из его собственных денег. – Это моя жизнь. Я должен защитить себя, и мне действительно наплевать на то, что вы хотите сказать.

– Вы можете делать все, что угодно, – сказал Кон, тщательно подбирая слова. – Но это изменит наши отношения надолго.

* * *

За полчаса до того, как Дэвид Кэрролл и команда Wachovia должны были прибыть в Morgan Stanley, Киндлер позвонил Скалли. Киндлер сидел в своем кабинете и смотрел в окно на съемочные группы, расположившиеся внизу.

– Почему мы должны встретиться именно здесь? – спросил Киндлер. – Там журналисты.

– Не волнуйтесь, все будет в порядке, – заверил его Скалли, который предпринял меры предосторожности, чтобы тайком провести Кэрролла через служебный вход на 48-й улице.

Единственной целью Киндлера было прибрать к рукам ипотечные кредиты на балансе Wachovia так, чтобы он мог «порвать ленты» – жаргонизм Уолл-стрит для рассмотрения ипотечных кредитов в индивидуальном порядке. Это был единственный способ понять реальную стоимость Wachovia. Непростая задача: лента содержала 125 млрд кредитов, в том числе со всевозможными уникальными регулируемыми ставками вроде «Выбери платеж», которая ежемесячно давала заемщикам широкий выбор того, как и сколько платить. Среди вариантов были платежи, которые покрывали лишь проценты по кредиту.

Morgan Stanley также настоял на том, чтобы познакомиться с бизнес-планом Wachovia, но Кэрролл игнорировал просьбу: «Наш главный консультант говорит, что это реальная проблема».

Киндлер, убежденный, что Wachovia пытается что-то скрыть, в ярости позвонил главному юрисконсульту Morgan Гарри Линчу и сказал, чтобы тот нажал на своего коллегу из Wachovia Джейн Шерберн.

– Это серьезный юридический вопрос, – сказала она. – При заключении сделки мы не сможем передать данные, не раскрывая их в договоре о слиянии.

Линч тоже подозревал о наличии проблемы. Он задавался вопросом, были ли цифры Wachovia хуже, чем было известно. «Мы не можем заключить сделку, не видя данных», – сказал он.

Шерберн уступила.

* * *

Ллойд Бланкфейн с расстегнутой верхней пуговицей рубашки и криво повязанным галстуком смотрел на монитор компьютера и видел, что цена акций Goldman упала на 22 %, до 89,29 доллара. Бланкфейн, который до сих пор сопротивлялся давлению на продавцов вкоротую, становился уверенным, что давление на его акции не было случайным. Он только что поговорил с Кристофером Коксом, рассказав председателю Комиссии по ценным бумагам и биржам: «Это становится преднамеренным. Вам, возможно, придется что-то сделать».

В его электронной почте было еще одно сообщение от трейдера, где говорилось, что JP Morgan пытался украсть его хедж-фонды, рассказывая всем, что Goldman намерен обанкротиться. Порочный круг.

Бланкфейн слышал эти сплетни последние сутки, но теперь решил, что с него хватит. Он был в ярости. Распространение слухов вышло из-под контроля. Он не мог поверить, что JP Morgan говорил о разгроме его фирмы его же клиентам. Он чувствовал, что становится таким же обеспокоенным, каким был Мак, когда они говорили накануне.

– Нам надо поговорить, – по телефону сказал Бланкфейн Даймону и попытался спокойно объяснить проблему. – Я не утверждаю, что это делаете вы, но есть много улик.

– Ну, люди могут делать то, о чем я не знаю, – ответил Даймон. – Но они знают, что я сказал: посреди всего этого мы не собираемся следовать за нашими конкурентами.

– Но, Джейми, если они все еще делают это, вы не можете говорить, что они этого не делают! – ответил Бланкфейн, который не купился на его слова. Пытаясь донести свою точку зрения, влюбленный в кино Бланкфейн начал цитировать «Несколько хороших парней»: «Ты отдал приказ? Ты сказал своим парням никогда ничего не делать?» Даймон терпеливо слушал в надежде, что Бланкфейн не заведется еще сильнее. – Джейми, дело вот в чем. Не думаю, что они делают это по вашему указанию, но, если вы хотите остановить их, вы можете их припугнуть.

Даже в состоянии паники Goldman оставался Goldman, и Даймон не хотел войны. Через полчаса он заставил Стива Блэка и Билла Уинтерса, соруководителей инвестиционного банка JP Morgan, отправить и-мейлы всем сотрудникам корпорации:[652]