Кровь и туман (СИ) - Усович Анастасия "nastiel"

Бен прав. Одна, две или даже пять пропущенным миссий не значат, что с этого момента я совсем перестану сражаться. Просто сейчас отдых — самое правильное из того, что я могу себе предложить.

В тренировочном корпусе пахнет металлом, потом и пылью. Я впервые за долгое время улыбаюсь искренне и чувствую настоящее облегчение.

Нина ошибается. Это не конец — это большое и многообещающее начало.

Тихая гавань

Глава 1. Бен

Я не помню её имени. Нет, оно совершенно точно начинается на букву «А», но всё, что дальше, как топором вырубили. Верчу вилку в пальцах, сверлю взглядом салат на тарелке. Киваю. Надеюсь, хоть иногда в нужных местах.

А она всё говорит, говорит, говорит. Мы как сели — рот не затыкается. У меня, конечно, тоже, но по другому поводу: я — ем. Мы же, в конце концов, в ресторан пришли, а не на конкурс скороговорок.

«А»… Алиса? Алёна? Аня?

— … и что ты думаешь? — А. с грохотом ставит стакан на стол. — Он сказал, что я смогу забрать права только через полгода! Нет, ну за что? В какой вообще стране пересечение сплошной линии является таким уж серьёзным преступлением?

Я выгибаю бровь. Э-э-э, во всех цивилизованных?

— Да, забавно, — произношу вместо этого.

Лучше бы встал и ушёл. Ну, допустим, ещё перед этим заплатил по счёту, но это не точно.

Свидание с А. — идея Марка. После того, как выяснилось, что Лейла — единственная девчонка, запавшая на меня после Полины, — тот самый предатель в штабе, о котором говорил дедушка, Марк почему-то посчитал нужным или даже необходимым для меня отвлечься и встретиться с кем-нибудь новым, мол, чтобы не брать эту неудачу на свой счёт.

Марк волнуется за меня, и это приятно, но только не тогда, когда он начинает откровенно меня жалеть. Не понимаю просто, что за трагедия? Во-первых, я свободен, а не одинок — между этими понятиями целая пропасть различий. Во-вторых, Лейла мне всё равно никогда не нравилась.

А в-третьих, я ведь красавчик и жму сто двадцать от груди.

Какая девчонка устоит?

Хотя, есть одна. Не поняла бы мои намёки, даже если бы они были скорым поездом, на всех парах летящим прямо на неё.

Толстолобая, блин, как тысяча баранов.

Я помню, какой любовь была с Полиной, и здесь далеко не то же самое. Ни хуже, ни лучше — просто другое. Я не пускаю по ней слюни, но хожу вокруг да около как последний кретинос. Я не бодрствую по ночам, думая о ней, я просыпаюсь с мыслью о том, чтобы увидеть её и убедиться, что она в порядке. Я не мечтаю поцеловать её, я показываю ей, где она накосячила, а она в ответ называет меня придурком — и этого мне хватает, чтобы чувствовать себя счастливым.

— Андрей? — слышу своё имя. Приходится взглянуть на А. — Ты что думаешь?

Что я думаю? Что я думаю … Думаю, что ты ничего. Симпатичная. Красивая даже. Волосы у тебя шикарные, но я не люблю рыжих. Во-первых, напоминает о фейри, а во-вторых, я слышал, души у вас нет. Глаза здоровые, кукольные. Красная помада на губах смотрится миленько, но целоваться с тобой из-за неё я бы не стал, а то потом будет выглядеть так, словно из нас двоих именно я накрасился…. А мне катастрофически не идёт красный. Платье у тебя всё такое открытое. Специально что ли ножницами перед встречей от горла и до пупка полоснула? Нет, я не против, конечно, но, видать, отвыкнуть от всего этого успел.

Плюс, ты выше меня на полголовы на этих каблучищах, и вот это реальная проблема.

Так что я думаю в итоге? Думаю, что у нас ничего не получится. Точнее, знаю. Ещё с тех пор, как ты в ресторан зашла вся такая настолько сногсшибательная, что даже у плавающих в аквариуме рыб подскочило давление. А я — как с мешком на голове без прорезей для глаз. И по канонам жанра, не твоя это вина — моя. Правда. Просто мне другие девчонки нравятся. Конкретно одна. Блондинка с синдромом героя. Сильная. Весёлая. Иногда немного чокнутая, но тут уж ничего не поделать, работа у нас такая. Очень умная, практически настолько же, как и её занудный сводный брат. Невероятно добрая. Её сердце уже, наверное, миллион раз разбивалось на части, и то, как она всё равно не устаёт собирать его по кусочкам, действительно восхищает… и немного пугает, если быть честным хотя бы с самим собой. Потому что чёрт знает, что она ещё может, с такой-то удивительной способностью к самоисцелению.

Я не люблю её, но если твой вопрос ещё актуален, то я вот что тебе скажу: я думаю, что катастрофически близок к тому, чтобы в неё влюбиться.

— Алло! Приём! Алеся вызывает Андрея!

Алеся. Фуф. Хорошо, что она сказала это сама, а то меньше всего на свете мне бы сейчас хотелось срывать свидание и прощаться с ней, не зная даже её имени.

— Да, — я киваю. — Андрей тут… Пока что, — добавляю уже серьёзно. — Слушай, ты крутая и всё такое, но мне пора.

Встаю. Жалко, конечно, бросать недоеденным такой отличный кусок жареной рыбы, но если я не уйду сейчас, есть вероятность, что больше храбрости на такой жалкий поступок у меня не наберётся.

— Куда ты? — Алеся встаёт вместе со мной. — Что-то не так?

Всё не так, Алеся. Всё. Просто ты — не она.

— Я, это…. — мозг складывает лапки и отказывается придумывать качественный предлог. Как и хоть какой-нибудь предлог, к слову. — Мне надо… Короче, мне надо.

Браво, Прохоров. Придёшь домой, возьмёшь с полки пирожок. Гений, блин, русской словесности.

Больше ничего не говорю, чтобы не усугубить своё положение. Хватаю куртку со спинки стула. Проходя мимо Алеси, быстро клюю её в щёку, — алло, зачем?! — и сую ей в руку смятую купюру за ужин, который не состоялся.

Алеся оказывается умнее меня и не бежит по моим трусливым следам. Пока направляюсь к выходу из ресторана, слышу, как она громко и холодно просит у официанта счёт. Уже на улице ослабляю бабочку, давящую на горло словно удавка. Нажимаю на кнопку на брелке, разблокирую двери машины. Кидаю куртку на заднее сидение, потому что на соседнем с сидением водителя лежит букет, который я так и не подарил Алесе.

Вставляю ключ в зажигание, проворачиваю. Ноги на педалях, рука — на переключателе коробки передач, но я всё ещё стою на месте. Куда ехать? Ответ, конечно, очевиден, но сделать нечто подобное сейчас кажется мне страшнее, чем голой задницей угодить в крапиву.

Она будет не готова услышать моё откровение. Не знаю, нужно ли оно ей вообще, но если выбирать самый-пресамый неподходящий момент, то победителем определённо точно будет настоящее время — всего одна неделя спустя после произошедшего.

Деду бы позвонить. Посоветоваться. Хотя, смысл, если я уже знаю, что он назовёт меня «хреновым Дон Жуаном» или ещё чем-то подобным и предложит наконец начать думать головой, а не тем, что у меня в штанах. И не объяснить же будет, что это чувства, а не подростковые гормоны.

В кармане вибрирует телефон. Сообщение. Его читаю несколько раз, потому что ни с первого, ни с пятого не могу понять, как относиться к тому, что здесь написано.

«Надеюсь, Алеся тебе понравилась. Она классная. Только не прыгай в постель на первом свидании, ты же приличная девушка. Ах, да. Я послушала диск, который ты мне на ДР подарил. Спасибо. Круто».

Круто — это типа «как тут два раза „лайк“ поставить?» или «на один раз сойдёт, но больше мне такой хреновни не дари»? Как понимать?

Пишу в ответ:

«Посвящайся. Классики рока умерли за то, чтобы в один прекрасный день Слава Романова наконец соизволила их послушать».

Затем стираю. Набираю:

«Рад, что понравилось. В мой день рождения жду от тебя что-то не менее офигенное».

Но снова не то. Так ещё несколько попыток собрать слова в предложения, пока не приходит новое сообщение:

«Если не отвечаешь, значит, наверное, уже давно даже не на второй базе. Блин, я прям завидую. Не то, чтобы я сама на Алесю претендовала, но там даже Шиго чуть Нине подзатылок не отвесила, потому что когда Марк показал нам её фотку, она даже рот раскрыла».