Кровь и туман (СИ) - Усович Анастасия "nastiel"

Нужно срочно что-то ответить. Не нахожу ничего умного и в итоге решаю перезвонить.

— Так, извращенец, ты звонишь, чтобы я стала свидетельницей ваших прелюбодеяний? — спрашивает Слава вместо приветствия. На фоне слышу другие голоса. — Марк говорит, что ты так бы никогда не поступил, а Нина — что запросто. Я больше верю Нине.

— Ничего не вышло, — отвечаю я. Чего ходить вокруг да около?

— Ох, — звучит вполне себе искренне. — Мне очень жаль. А почему?

— Не моё.

— Не твоё? Ха! Тебе бы видеть, как сейчас Нина чаем давится. Аж глаза на лоб лезут. Девчонка-то высший класс!

— Пусть, — выдыхаю я. — Это не отменяет того факта, что не моё. Не. Моё.

Секундная пауза. Не перегнул ли я палку со своей прямотой?

— Ладно, — говорит Слава. — Ладно, извини.

Просит прощения… Неужели, сейчас со стороны я звучу настолько жалко?

— И куда ты сейчас? — спрашивает.

Беспокоится? Надеюсь, что да.

— Не знаю… Домой поеду, наверное.

— К нам?

Дом — там, где сердце. Там где лучшие друзья, сослуживцы и девушка, которая мне нравится. Логично. И вполне похоже на правду. Но сейчас мне хочется оказаться именно внутри стен, за которыми я вырос.

— Не. Совсем домой.

Я молчу. Слава молчит. Чья очередь сейчас произнести хоть что-то? Её, потому что я был последним, или моя, потому что оставил слишком много недосказанного?

Говорю:

— К вам приеду утром. Вы уж постарайтесь без меня не вляпаться в неприятности.

— Обещать не могу, — смеясь, заверяет Слава. — А ты, это, не раскисай. Марк обещает найти тебе ещё кого-нибудь.

— Ну да, — отвечаю я и обрываю звонок прежде, чем захочу ляпнуть что-то вроде: «Не нужны мне никакие номера, хочу, чтобы ты пошла со мной на свидание, и никто больше».

Машина трогается с места, сигнал первого же светофора — красный. Притормаживаю. Тянусь к бардачку, достаю пачку сигарет. Весь салон прокурен — так говорит Марк, жалуясь и щуря нос. Ваня ворчит, мол, такими темпами они умрут раньше меня, потому что пассивное курение во сколько-то там раз опаснее активного, и бла-бла-бла. Нине всё равно. Иногда она сама поглядывает на торчащие кончики фильтров и прикусывает губу. Хочет попробовать любопытства ради. Ей нравится огонь, поэтому-то она и встречается с фениксом, а ещё всё время носит в кармане зажигалку.

Слава говорит, что к запаху привыкла. К запаху и ко мне, его распространяющему.

Это лестно. Я стараюсь не улыбаться, но редко выходит.

Мигающий жёлтый. Я собираюсь было дать по газам, когда краем глаза замечаю подъехавшую на соседней полосе машину. Гоночная. Явно дорогая. Я бы прикупил такую, если бы не её низкая посадка и сумма денег в моём кармане, которых хватит только на обед в блинной. За рулём девчонка. Блондинка в солнцезащитных очках, хотя вечер на дворе. Бьёт пальцами по рулю, видать, в салоне играет музыка.

Машина срывается с места плавно, но удивительно быстро. Я перевожу взгляд на лобовое стекло — а она уже исчезла за поворотом. На автомате зачем-то запоминаю номера, пользуясь дурацким Ваниным способом ассоциативного ряда.

«О 069 МТ».

О — оборотни. Ноль — величина шансов, с которыми Слава ответит мне взаимностью. Шестьдесят девять — и мне бы не хотелось вести себя как пресмыкающееся, но смешок сам срывается с губ. М — мороженое, которое я заказал бы, если бы свидание с Алесей прошло удачно. Т — табак.

Сигаретный пепел падает на штаны. Открываю окно и выплёвываю окурок на улицу. Сворачиваю по направлению к дому. Ехать минут десять, если особо не гнать, но моя ступня сама вдавливает педаль газа в пол. Хочется поскорее оказаться в комнате и завалиться спать. Может, ещё перекусить, потому что рыба хоть и вкусная была, но мне так и не удалось её доесть.

Снова поворот. Вижу впереди знакомый багажник. Машина как-то странно припаркована: ни перпендикулярно тротуару, ни вдоль — под углом. Сбавляю газ, медленно подъезжаю ближе.

Ошибочка вышла. Машина-то не стоит, а подпирает капотом покривившийся фонарный столб.

Даю по тормозам, но салон пока не покидаю. Опускаю стекло со стороны пассажирского сидения и выжидающе гляжу на блондинку. Её голова лежит на руле, волосы закрывают лицо. Я не понимаю, в сознании ли она. По-хорошему, конечно, стоит вызвать скорую, но я осторожничаю.

А то как последний дурак брошусь ей помогать, а она окажется какой-нибудь бешеной дриадой, и что потом делать?

— Эй! — окликаю я. — Живая? Блондиночка!

Кряхтит. Поднимает голову. Поворачивается. Стёкла солнцезащитных очков треснули, и теперь на меня смотрит один ярко-голубой глаз, принадлежащий вполне себе знакомому лицу.

— Вот это фокус, — протягиваю я.

Славина подружка. Та самая, ради которой она и в огонь, и в воду.

Глядит на меня внимательно. Осматривает так, будто приценивается. Снимает очки, бросает их на соседнее сиденье.

— Бен, — заключает задумчиво.

Так меня нынче только Слава и Нина называют. Услышала от первой, должно быть.

— Ты угрохала машину за лям — минимум, — сообщаю я.

Лия оглядывается по сторонам. Морщит нос, фыркает.

— Не очень-то она мне и нравилась всё равно, — заявляет Лия.

Выходит из машины. Точнее, вываливается, пошатываясь. Тут уж у меня включается режим защитника. Сам выскакиваю из салона, иду к Лие, чтобы помочь. У девчонки может быть сотрясение мозга, и тогда уже сама Слава с меня шкуру спустит, если узнает, что я был на месте и не сделал ничего, что могло бы облегчить состояние её подруги.

— Руки убрал, — требует Лия, когда я тянусь к её талии.

— Не очень-то уж и хотелось, — прыскаю. — Только ты едва на ногах стоишь.

Лия демонстрирует мне указательный палец. Думаю: перепутала, а значит точно не всё в порядке с головой. Но нет, блондинка просто просит меня замолчать, а сама лезет в сумочку, перекинутую через голову. Достаёт книжку в плотной обложке. Открывает — а в ней что ни страница, то рваный кусок.

— Что делать собираешься? — спрашиваю я с интересом.

Лия хмурится.

— Сейчас лекарство наколдую.

А у самой руки дрожат. Я цокаю языком, устало вздыхаю. Выхватываю сначала книжку из тонких пальцев, затем эти же пальцы перехватываю в кулаке, который несётся навстречу моему лицу.

— Спокойно! — восклицаю я. — Я не граблю, а помогаю!

— Прибереги свой героизм для тех, кому не всё равно, — ворчит Лия в ответ. — Сейчас единственная польза, которая может быть от тебя — это не мешать мне.

Быстро оглядываю пострадавшую. Первое, что замечаю — здоровенный алеющий синяк на её лбу.

— Нехило тебя приложило. Как так вышло вообще? Первый раз за рулём?

— Да нет, — Лия вздыхает. — Я просто забыла про кое-что и испугалась, когда увидела. Дёрнула руль… и вот.

Я не трогаю ведьму, когда она отходит к багажнику, кладёт на него книгу и принимается колдовать. Лишь со стороны смотрю с очередной сигаретой, зажатой в уголке рта. Не понимаю, что Марку могло в ней понравится. Ещё больше не понимаю, на что он до сих под надеется. Её не было в штабе около недели, а он всё ходил, и ныл, и ныл, и ныл… Придумал, кажется, уже тысячу и один способ, как заставить её в него влюбиться.

Такое чувство, что все разы до этого хоть один из этих способов прокатывал!

— Чего ты испугалась-то? — спрашиваю, когда Лия подводит магический ритуал к концу, сжигая кусочек бумаги и сжимая его в кулаке.

Ещё несколько секунд молчания. Затем Лия подходит ко мне. Совсем близко. Прям вплотную. Чудом только тлеющий пепел с моей сигареты не падает на её распущенные волосы.

— Глаза видишь? — вместо ответа спрашивает она.

— Дебильный вопрос, — отвечаю я.

Только в глаза-то всё равно смотрю. И замечаю впервые, что они разного цвета.

— У тебя, это самое, — говорю. — Дислексия.

— Гетерохромия, — поправляет Лия недовольно. — Мозга у тебя, как у динозавров. Странно, что ты не вымер ещё.

— Зато я вожу нормально.

Лия одаривает меня презрительным прищуром.

— Подвезёшь тогда, — бросает, проходя мимо. — Гонщик, блин.