Истории, рассказанные у камина (сборник) - Артур Дойл

Перед лицом опасности мысль о том, что ты сделал все, что в твоих силах, очень помогает не поддаться панике. Тебе не остается ничего другого, кроме как ждать, чем все закончится. В моем случае единственным хоть как-то защищенным местом в этом каменном мешке было именно то, где находился я. Итак, лежа на железных прутьях, я затаился, почти не дыша, надеясь, что зверь забудет о моем присутствии, если я ничем не напомню о себе. Я подсчитал, что сейчас уже, должно быть, около двух часов. В четыре начнет светать. В темноте мне предстояло провести не больше двух часов.

На улице все так же бушевала буря, и дождь продолжал хлестать по маленьким окнам, но в комнате я почти задыхался от ядовитого зловонного запаха. Кошку я не видел и не слышал. Я попытался заставить себя думать о чем-то постороннем, но лишь одно в ту минуту могло отвлечь мои помыслы от того ужасного положения, в котором я находился. А именно, подлость моего двоюродного брата, его беспрецедентное лицемерие, смертельная ненависть, мишенью которой я стал. За этой улыбчивой маской скрывалась душа безжалостного коварного убийцы. Чем больше я об этом думал, тем яснее мне становилась, насколько хитро все было подстроено. Все видели, что он одновременно с остальными отправился на ночь в свою комнату. Свидетели у него наверняка найдутся. Потом, когда все уже спали, он спустился, заманил меня в эту комнату и бросил. Объяснить мою смерть ему не составит труда. Он скажет, что якобы оставил меня в бильярдной докуривать сигару, я сам решил перед сном посмотреть на кошку, вошел в комнату, не заметив, что клетка открыта, и угодил в ее когти. Можно ли уличить его в преступлении? Можно заподозрить, но доказать что-нибудь – никогда!

Как же медленно тянулись эти жуткие два часа! Один раз я услышал негромкий шуршащий звук и решил, что это кошка вылизывает шерсть. Несколько раз я заметил ее зеленоватые глаза, которые в полной темноте как будто висели в воздухе. Но взгляд этот никогда не задерживался на одном месте подолгу, и я начал надеяться, что животное либо забыло обо мне, либо перестало обращать на меня внимание. Наконец за окнами блеснул первый робкий лучик рассвета, я это понял, когда на черной стене обрисовались два серых квадрата. Вскоре серое стало белым, и я снова смог увидеть своего страшного соседа. Увы, но и он смог увидеть меня!

Мне сразу стало понятно, что сейчас он агрессивнее и опаснее, чем в последний раз, когда я его видел. Утренняя прохлада раздражала его, к тому же он был голоден. С непрекращающимся ворчанием он ходил туда-сюда вдоль дальней от моего убежища стенки. Усы на его злой морде подрагивали, хвост дергался и хлестал по полу. Каждый раз, делая поворот, он бросал на меня грозный взгляд. Я понял, что зверь все-таки задумал убить меня. Но даже в этот миг я не мог не восхищаться грациозностью этого демона, его легкими плавными движениями, блеском прекрасных боков, трепещущим багровым языком, высунувшимся из черной как смоль пасти. Непрекращающееся глухое угрожающее рычание становилось все громче и громче. Я вслушивался в это крещендо{374} и уже не сомневался, что развязка близка.

Разве мог я когда-нибудь вообразить, что смерть моя окажется столь страшной и что встречу я ее в столь жалком положении. Лежа в легком костюме на этой пыточной решетке, я дрожал от холода и страха, мне было неудобно. Я пробовал взять себя в руки, как-то взбодриться, одновременно, с той остротой видения, которая приходит с доведенным до высшей степени отчаянием, обшаривал взглядом комнату в поисках какого-нибудь способа спастись. Мне было понятно одно: если бы передняя решетка клетки снова встала на свое место, за ней я был бы в полной безопасности. Могу ли я вытащить ее из стены? Я боялся даже пошевелиться, чтобы лишний раз не привлечь к себе внимание огромной кошки. И все же я медленно, очень медленно, стал вытягивать руку, пока не коснулся края решетки, торчащего из прорези на стене. К моему удивлению, на мой рывок она подалась довольно легко. Трудность заключалась в том, что я не имел возможности перемещаться. Я снова потянул, решетка вышла еще на три дюйма. Очевидно, она выезжала на колесиках. Я потянул еще раз… И в эту секунду кошка прыгнула.

Это произошло так быстро, так неожиданно, что я даже ничего не успел заметить. Я просто услышал злое рычание, а в следующее мгновение горящие желтые глаза, приплюснутая черная голова с красным языком и блестящими зубами оказались рядом со мной. Сотрясение было таким сильным, что я подумал (если в такой миг я вообще мог о чем-то думать), что железные прутья, на которых я лежал, не выдержат и обрушатся вниз. Кошка повисла, передними лапами держась за навес, а задними пытаясь зацепиться за его край. Морда ее была совсем рядом со мной. Я услышал скрежет когтей по железной сетке, меня обдало тошнотворным дыханием. Однако прыжок был рассчитан не совсем точно. В таком положении долго кошка оставаться не могла, поэтому, злобно скалясь и цепляясь лапами за прутья, она подалась назад и тяжело спрыгнула на пол. Рыкнув, она тут же снова повернулась ко мне мордой и приготовилась для нового прыжка.

Я понял, что следующие несколько секунд решат мою судьбу. Этот демон учился на своих ошибках. Следующий прыжок будет рассчитан правильнее. Если я хотел побороться за свою жизнь, действовать мне нужно было быстро и решительно. В мгновение ока у меня созрел план. Стянув с себя пиджак, я набросил его на голову зверя и в ту же секунду спрыгнул на пол, схватился за край решетки и изо всех сил рванул ее из стены.

Подалась она легче, чем я ожидал. Держа решетку, я побежал через комнату, вытаскивая ее из стены, но получилось так, что я находился с ее внешней стороны. Если бы оказалось по-другому, я мог бы выйти из этой передряги цел и невредим, но так мне пришлось на какой-то миг остановиться, чтобы втиснуться в тот проход, который я для себя оставил. Этого времени хватило зверю, чтобы сорвать с себя пиджак, которым я его ослепил, и прыгнуть. Я проскочил за решетку и уже задвигал ее за собой, когда кошка схватила меня за ногу, которую я еще не успел убрать. Одним ударом мощной лапы она сорвала мне голень. Кусок плоти отлетел в сторону, как деревянная стружка из-под рубанка. В следующий миг я уже лежал, истекая кровью и задыхаясь, на зловонной соломенной подстилке. Спасительный ряд железных прутьев отгораживал меня от адского создания, беснующегося с другой стороны.

Жуткая рана лишила меня возможности двигаться, у меня даже не было сил ощущать страх, и я просто лежал, скорее мертвый, чем живой, наблюдая за животным. Притиснувшись широкой черной грудью к решетке, оно просовывало между прутьями лапы, надеясь подцепить меня когтями, как это делает котенок с попавшей в западню мышью. Лапы зверя доставали до краешка моей одежды, но как он их ни тянул, достать до меня у него не получалось. Я слышал о том, что раны, нанесенные крупными хищниками, вызывают необычное оцепенение, и теперь мне суждено было испытать это на себе. Я перестал понимать, кто я, мне уже было неинтересно, удастся ли кошке добраться до меня или нет, как будто я наблюдал за этой удивительной игрой со стороны. Постепенно разум мой заполонили странные, смутные видения, в которых непременно присутствовала эта черная морда и красный язык, и я погрузился в нирвану{375} забытья, благословенного облегчения, которое дается измученным.