Очарованная призраками - Лора Себастьян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Она рассказала тебе о твоем будущем? Но…
– Не о моем. Больше нет. Она рассказала мне кое-что, а потом вошла в озеро. – Моргана прикрывает глаза. – И я почувствовала это, Элейн. Тот момент, когда ко мне вернулась магия. И мне захотелось рыдать от счастья. Спасибо тебе.
– Не благодари меня. Мне не стоило ее у тебя забирать. Тогда и возвращать бы не пришлось.
– Но ты вернула ее мне. И Гвен вернулась в Лионесс. Тоже с магией.
Я киваю.
– Это было единственным выходом.
Моргана переводит на меня взгляд.
– Нет. Не единственным. Но это был твой выбор, и ты создала новую дорогу. Нимуэ не знала, что будет дальше. Но мы здесь. И мы вместе.
– И я – Леди Озера. – Слова кажутся чужими на моем языке.
Моргана берет меня за руку и помогает подняться, а потом улыбается – осторожно и неуверенно.
Мост между нами все еще шаткий, но она сжимает мою руку совсем как раньше, и я понимаю, что вернула свою подругу. Девочку, которая спасла мне жизнь, которая придала мне сил пережить все – даже это.
– Да здравствует Элейн, Леди Озера. – В голосе ее сквозит сарказм, но и капелька гордости тоже.
Я качаю головой. Моргана так долго об этом мечтала – с самого детства. А я украла у нее и это.
– Я этого не просила, Моргана.
– Я знаю, – отвечает она. – Но вот мы здесь. И у нас так много работы.
Я беру Моргану за руку.
Вечная жизнь – это страшно. Это не тот дар, о котором я просила. Но если мне предстоит провести целую вечность, сражаясь, я очень рада, что Моргана будет рядом со мной.
– Да, – повторяю я за Морганой, – у нас много работы.
51
После войны, после удара, после того как Артур падет, наши пути снова пересекутся.
Гвиневра проводит умирающего Артура к берегам. Мы с Морганой сядем в лодку и приплывем к ним, хотя на озере не будет ни ветра, ни волн. Ни звука. Мир затаит дыхание.
– Он умирает, – скажет Моргана и коснется лица Артура.
Я передала его извинения, но это неважно. Неважно, потому что она давно простила его, но отношения у них все равно останутся напряженными. И напряжение это лопнет, когда она проведет пальцами по его коже. Артур снова превратится в ее младшего брата, в мальчика, которого она защищала. И она захочет защитить его и от смерти, но силы ее не хватит.
– Ты не можешь это остановить, так ведь? – спросит Гвен.
На мгновение мне покажется, что она плачет, но нет, это ведь Гвен. Гвен создана не для слез. И все же она напомнит натянутую струну, готовую в любой момент порваться. Мы с Морганой обменяемся взглядами… кому из нас стоит заговорить?
Неважно. Ответ от этого не изменится. Никто из нас не сможет его озвучить.
– Смерть нельзя остановить, – произнесу я наконец.
Гвен знает об этом, конечно, знает, но, услышав мои слова, она сломается. Гвен далеко от Лионесса, но в ней поднимется что-то звериное, что-то отчаянное, дикое и яростное. И она закричит. В этом звуке не будет ничего человеческого.
– Но, возможно… – начну я. – Возможно, мы сумеем ее задержать.
Моргана нахмурится. А потом поймет.
– Жизнь – это долг, который может оплатить лишь смерть, – скажет она. – Артур уже пожил, пришло время отдавать долги.
– И так и будет. – Голос мой покажется странным даже мне. – Но не сейчас. Не здесь. Не так.
Я дотронусь до Артура, уберу его волосы с глаз – привычно взъерошенные. Мне покажется, что он просто спит: такой спокойный, молодой, каким он был до того, как мир попытался нас сломать. Но потом я коснусь его кожи и почувствую тьму, и смерть, и обреченный мир, готовый поглотить нас всех.
– Давайте положим его в лодку. Отвезем на Авалон.
Гвен поможет мне поднять его, не задавая вопросов. Она готова сделать все ради малейшего шанса на спасение Артура. Но Моргана засомневается.
– Эл! – позовет она.
И это прозвище прозвучит непривычно: оно принадлежит жизни, которая осталась далеко позади. И все равно так сильно на меня повлияет.
– Это всего лишь крошечный шанс, Моргана. Единственный шанс для него и для мира. Прошу тебя.
– Это жестоко – жить второй жизнью. – В глазах ее промелькнет скорбь.
– Когда-то ты хотела для него жестокости! – рявкнет Гвен, и Моргана посмотрит на нее так, словно та ее ударила.
– Не тебе говорить о жестокости, Гвен, – процедит она. – Разве не ты плакала так же, когда Ланселот пал рядом с тобой…
– Довольно, – прерву их я, потому что Ланселоту я помочь не смогла, но Артуру еще могу. – Он согласится с этой жестокостью. Он сделает все это снова, он будет сражаться за Альбион. Таков уж наш Артур.
– Таким он был, – прошепчет Моргана едва слышно.
– Таков и есть, – возражу я. – Он еще не умер.
Моргана покачает головой и опустит взгляд.
– Он заслужил покой, разве нет? – мягко спросит она. – После всего, что было… хоть немного?
– Заслужил, – отвечу я. – Но обретет ли он покой, зная, какой ад оставил позади?
И Моргана не найдет ответа. Она поможет нам, и мы поднимем тело Артура и перенесем его на лодку, а потом заберемся в нее сами.
Голова Артура будет лежать на коленях у Гвен: она поднимет плечи, спрячет свое лицо.
Моргана возьмет его за руки, сожмет их и прошепчет слова раскаяния. Слова успокоения.
А я… я сяду на носу и буду смотреть вперед, на Авалон. Я верну нас домой.
Послесловие
Когда я впервые прочла «Леди Шалот» Теннисона, я была подростком, тонувшим в депрессии. Неудивительно, что я сразу же почувствовала связь с Элейн, запертой в башне, обреченной смотреть на мир сквозь зеркало и никогда не выйти на свет. Для меня таким зеркалом была проза, и в семнадцать я начала писать первый черновик «Очарованная призраками».
Неудивительно, что Элейн была популярна в викторианскую эпоху, любима такими поэтами, как Теннисон, и художниками-прерафаэлитами. В ней видели идеальную женщину. Особенно в сравнении со злодейкой Морганой и коварной Гвиневрой. Она пассивна и добра, она делала, что ей говорили, и зависела от своего мужа. В буквальном смысле не могла без
