Две розы - Джулия Гарвуд

Подошел Николас, друг Харрисона. Представившись, он низко поклонился Мэри Роуз, а затем улыбнулся. На редкость привлекательный молодой человек, темноволосый и темноглазый, почти одного роста с Харрисоном, но при этом тонкий, словно тростинка, он так и лучился любезностью и добродушием.

– Поздравляю вас, леди Виктория, – сказал он. – Желаю вам с Харрисоном всего наилучшего.

– Благодарю вас, сэр, – ответила она.

– Как вы думаете, не вырвать ли нам Харрисона из лап того типа? Это самый большой болтун в Лондоне.

Николас предложил Мэри Роуз руку, и они направились к Макдональду.

– А как зовут этого человека?

– Зануда.

Мэри Роуз расхохоталась. Несколько человек тотчас посмотрели на нее, и она тут же подавила смех.

– Но Харрисону, похоже, он пока еще не надоел, – заметила она.

– Верно, – согласился Николас. – Просто ваш муж держит себя в руках.

В следующую минуту Мэри Роуз познакомилась с Сиднеем Мэдисоном. Адам назвал бы его хлыщом. В Блю-Белл Сидней Мэдисон не протянул бы и пяти минут. Это был женоподобный молодой человек с длинными ногтями, которые вызывали у Мэри Роуз отвращение.

Мэри Роуз взяла Харрисона за руку и стала слушать рассказ Мэдисона о недавней поездке в Нью-Йорк. Рядом с Мэри Роуз стоял, заложив руки за спину, Николас. Мэри Роуз заметила, что блеск в его глазах потух, а вид стал такой же несчастный, как и у Харрисона.

До сих пор все шло просто великолепно, и Мэри Роуз хотелось, чтобы так все и закончилось. В конце концов, Харрисон, по ее мнению, вовсе не был обязан терпеть общество зануды Мэдисона.

– Мне нужно переговорить с тобой наедине, – обратилась она к Макдональду.

– Верно, верно, я уже и так отнял много времени у вашего мужа, не правда ли? – сказал Мэдисон и снова повернулся к Харрисону. – Поздравляю. С твоей стороны было очень мудро жениться на Виктории в Америке, еще до того, как она обо всем узнала. Хвалю.

Харрисон прекрасно понимал, что сукин сын просто дразнит его. Он мысленно сосчитал до десяти и решил не произносить больше ни слова.

– До того, как что именно она узнала? – спросил, склонив голову, Николас.

– Как что? Кто она такая и чего она стоит.

Николас шумно вздохнул, и тут Мэри Роуз догадалась, что на Харрисона накатило. Взгляд его был направлен на толпу гостей перед ним, но она отлично видела, как в глазах его появился металлический блеск. В этот миг муж внезапно напомнил ей Кола… О Господи!

– Не надо, – шепнула она Харрисону.

Но он уже с молниеносной быстротой заехал кулаком в лицо Мэдисону. Тот отлетел к дверям и, ухватившись за нос обеими руками, застонал от боли.

Харрисон даже не взглянул на Мэдисона и улыбнулся так, словно ничего особенного не произошло.

Николас разинул рот от удивления. Глядя, как Мэдисон с трудом приходит в себя, он прошептал:

– Что ты сделал?

– Вот что, – ответил Харрисон и еще раз смазал Мэдисону по физиономии. Затем Харрисон как ни в чем не бывало повернулся к Мэри Роуз и снова улыбнулся: – Давай потанцуем, дорогая?

И супруги пошли танцевать под громкий хохот Николаса.

– Как твои дела? Я до сих пор даже не поговорил с тобой. Ты нормально себя чувствуешь?

– Я чувствую себя прекрасно. А мой отец видел, что ты выкинул?

– Судя по выражению его лица, видел.

– О Господи, – прошептала Мэри Роуз. – Если из-за тебя наши родственники сочтут вечер испорченным, нам это дорого обойдется.

Харрисон притянул жену к себе.

– Сегодня твой вечер, милая, а не твоих родственников. Я смутил тебя?

– Нет, ты не смутил меня, – призналась Мэри Роуз. – Прекрати злорадствовать, Харрисон, и сделай вид, что сожалеешь о случившемся. К нам идет мой отец.

– Ради всего святого, что ты наделал, сынок? – сказал подошедший к супругам лорд Эллиот.

– Не спрашивай его, – попросила Мэри Роуз, схватив мужа за руку. – Он тебе потом все объяснит. По-моему, ему следует пойти подышать свежим воздухом.

Ей хотелось растолковать мужу, что он в Англии, а не в Монтане, и посему следует держать себя в руках. Однако такая возможность представилась ей значительно позже, когда супруги вернулись в дом Эллиота. Анна-Мария помогла ей раздеться. Мэри Роуз улеглась и тотчас вскочила, когда вошел Макдональд.

– Ты что, сломал этому типу нос и не жалеешь об этом?

– Нисколько. Он оскорбил меня. Что еще мне оставалось делать?

– Сначала надо было подумать, а потом действовать.

Харрисон пожал плечами, давая понять, что не хочет больше говорить об этом инциденте.

– Послезавтра я уезжаю в Германию, – сказал он.

– Зачем?

– Деловая поездка. Мне надо решить там кое-какие вопросы твоего отца. Я знаю, что тебе сейчас трудно. Мне бы очень хотелось остаться, чтобы помочь тебе…

– А можно мне поехать с тобой?

– Нет. Твой отец не хочет расставаться с тобой ни на минуту, милая. У него уже для тебя все распланировано на четыре месяца вперед. Пусть он какое-то время просто наслаждается жизнью. Пойми все правильно.

– Значит, поэтому мы поселились сейчас в его городском доме, а не в твоем?

– Твой отец, заботится о том, чтобы тебе не было одиноко в мое отсутствие.

– Я все понимаю, – заверила Мэри Роуз Харрисона.

Макдональд присел на кровать и обнял жену.

– Будь терпеливой с отцом, ладно? Он так стремится узнать тебя получше.

Мэри Роуз прекрасно осознавала, что ей не удастся вернуться в Монтану до будущего года. Скоро снег завалит все дороги в ее родной долине, сделав их непроходимыми. Мэри Роуз то и дело напоминала себе, что она – сильная женщина и в состоянии выдержать еще несколько месяцев ради своего отца. И ради Харрисона.

– Ты как-то сказал мне, что в Монтане мог бы быть счастлив. Ты тогда… преувеличивал?

Харрисон подавил вспыхнувший гнев.

– Послушай меня внимательно, – попросил он. – Что было, то быльем поросло. Но я никогда, никогда в жизни больше не солгу тебе. Ты мне веришь?

– Да.

Харрисон погладил жену по спине.

– Поживи здесь еще немного и постарайся пока ничего не менять. Ты ведь недавно вернулась домой.

Слова Харрисона звучали резонно и убедительно, но только не для Мэри Роуз. Как он не понимает, что ее дом – там, где ее братья. Среди своих английских родичей она ощущала себя одинокой и постоянно казнилась за то, что не оправдывала их ожиданий. Конечно, все они желали ей только добра, и, когда ее захлестывала тоска по родине, она старалась вспоминать об этом.

Как ни измучен был Харрисон, у него нашлись силы, чтобы заняться любовью. Мэри Роуз заснула, тесно прижавшись к нему. Она чувствовала себя любимой, желанной… и напуганной.

28 апреля 1873 года