Звездный свет (ЛП) - Вудс Эдриенн

Кара, как котёнок, игралась с мячиком, а Тания мерила комнату шагами.

Блейк кричал на Танию, спрашивал, почему она здесь, и прочие важные вещи. Он как будто бы потерял память перед тем, как это всё произошло. Я видела это по его лицу: слова заставляли его что-то вспомнить, пока он бился головой. Когда он открыл дверь, чтобы уйти, невидимая сила затолкнула его обратно, и он приземлился рядом с Карой.

Зарычав, он поднялся и попытался снова.

То же самое происходило снова и снова. Словно он не мог уйти.

Вращение вернулось, и в следующее мгновение я увидела день, когда пришёл мой папа, который Герберт.

Он был так счастлив, когда нашёл Кару. Блейк попытался докричаться и до него, но тот его не слышал. Я понимала, что он чувствует, потому что никто из них меня тоже не видел, но я осознала это раньше, потому что уже проходила через это вместе с Люцианом. А вот Блейк всё ещё не понимал, что с ним происходит.

Картинка снова сменилась.

Место изменилось. Это больше не гостиничный номер, это жилой дом. Я выглянула в окно. Двор был большим, с деревьями, без забора. На ум пришла мысль, что мы где-то в глубинке.

Папа сидел на кровати. Я так рада увидеть его вновь. Хотела бы подойти к нему и просто поговорить. Извиниться за всё, что сделала. Но я знала, что он не услышит.

Дверь открылась, и вошла Тания. Герберт и Блейк посмотрели на неё. Он больше не пытался сбежать.

— Как она выглядит? — на лице отца была широченная улыбка. Но не у Тании. У неё на глазах появились слёзы, и она вышла из комнаты.

Отец просто посмотрел на неё, а затем в сторону ванной. Он поднялся и вошёл. Я проследовала за ним.

Там лежал годовалый младенец. Отец заплакал. Упал на колени и согнулся пополам.

Я догадалась, что это за ребёнок. Это я. В тот день, когда он понял, что Кары больше нет.

Он проглотил слёзы и посмотрел на младенца с дикой ненавистью.

Но затем замотал головой и заставил себя подняться на ноги и выйти из комнаты.

Я не пошла за ним и услышала, как он ругается с Танией из-за её поступка.

Блейк тоже слушал это, а затем подскочил и рванул в ванную.

Он уставился на малышку Елену, лежащую голышом на полу.

— Что это значит? — спросил Блейк, и малышка Елена взглянула прямо на него.

Она улыбнулась и посмотрела в другую сторону.

Мы оба не сводили с неё глаз.

Он заулюлюкал, вновь привлекая её внимание, она улыбнулась и опять отвела взгляд.

Он попытался снова, но каждый раз она реагировала одинаково.

Он присел на корточки рядом с ней.

— Ты слышишь меня? — она снова посмотрела на него и ещё раз улыбнулась, издавая какие-то детские звуки. Его губы едва заметно изогнулись.

Я видела его? Нет, я бы запомнила. Блейк бы тогда не казался незнакомцем.

Комната вновь завращалась. Мы оказались в гостиной. Я стояла у окна. Снаружи стояли сумерки, но это был тот же самый дом, что и в прежней сцене.

Блейк сидел на одном из стульев. Малышка Елена стояла прямо перед ним, цепляясь за его ноги, чтобы не упасть. В комнате было ещё несколько человек — они стояли на коленях на ковре перед Танией.

— Мы клянёмся жизнью защитить её. Это наша драконья клятва, — произнесли они. Я посмотрела на Блейка и годовалую себя. Он с весельем взглянул на неё, и она захихикала.

Картинка снова закружилась. Мы всё ещё находились в гостиной, но в другой день — судя по новой одежде и слегка отросшим волосам малышки Елены. Блейк сидел на одном из диванов напротив. Маленькая я играла с одним из его браслетов.

На соседнем стуле читал газету Жако.

Я уже что-то лепетала, не особо разборчиво, но они оба поднимали глаза каждый раз, когда я произносила «браслет».

Тания поднялась и подошла к месту, где сидел Блейк. Он попытался забрать браслет из моих крошечных ладошек, но коснулся пустоты. Это его встревожило.

Тания забрала браслет у маленькой меня.

— Чьё это? — спросила она папу, и он молча посмотрел на неё, тоже встал и подошёл забрать его.

— Не говори им моё имя, — сказал он малышке Елене, когда Герберт взял её на руки.

— Чей это браслет, медвежонок?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он называл меня медвежонком.

Малышка засмеялась, и он улыбнулся. А затем повторил вопрос, но ещё ласковее.

Тания смотрела на браслет странным взглядом, пока маленькая я всё хихикала, но не называла Блейка.

Блейк с облегчением выдохнул и сел обратно на диван.

Папа вернул браслет маленькой Елене и поставил её на пол.

— Выясни, — скомандовал он Тании и вышел из комнаты.

Он всё ещё злился на неё. А она просто осталась стоять, глядя на меня, а затем на диван, как будто бы видела Блейка. Он тоже это заметил и встретился с ней взглядом.

Она закрыла глаза.

— Она твой единственный шанс получить наездника. Поэтому прошу, не причини ей вреда. Береги как зеницу ока. Пожалуйста.

Мы оба ахнули. Он перевёл взгляд на меня, всё ещё играющую с его браслетом. После некоторой паузы он кивнул, словно она могла его видеть.

Она наклонилась к малышке Елене.

— Это Блейк, милая? — спросила она. Она всё знала. И тогда до меня дошло. У них с мамой был дент. Так он образуется. То стихотворение — оно было про дент.

Картинка вновь изменилась, останавливаясь на вечеринке.

Двухлетняя я гуляла вместе с Блейком. Он держал меня за руку, и мы обходили двор по кругу. Здесь было много взрослых. И ни одного ребёнка. Трое мужчин, принёсших драконью клятву, тоже были тут, помимо прочих.

Я помню эту вечеринку, потому что видела фотку себя в этом праздничном колпаке на ноутбуке Тании. Фотку, которую я потеряла той ночью на автомагистрали 40.

Скоро она нас покинет. Была ли ещё жива в этот момент моя настоящая мама? Не знаю.

Я не сводила глаз с Блейка, который помогал мне забраться на детскую игровую площадку во дворе. Это был всё тот же дом.

Я заметила и Танию, наблюдающую за маленькой мной. Она улыбалась, словно бы видела, как Блейк поддерживает малышку.

Маленькая Елена съехала по горке, и он поймал её внизу, но не стал брать на руки. Только осторожно касался.

Всё это не имело никакого смысла, потому что я знаю, что не видела его. Я бы запомнила.

Он показал язык, и малышка его передразнила. Он засмеялся, а потом снова скривился, и, как я поняла, она попыталась повторить. А затем они вместе расхохотались.

Я подошла к ним и присела рядом, глядя, как они корчат рожи друг другу.

Вдруг он вздохнул.

— Так будет не всегда, да? — заговорил он с моей маленькой версией. — Иначе ты бы запомнила.

Он убрал выпавшую прядку ей за ухо.

Малышка посмотрела на Блейка. Он внезапно стал очень грустным, и двухлетняя Елена спросила:

— Что случилось?

— Тссс, ничего, — торопливо ответил он, испугавшись, что кто-нибудь мог услышать.

Картинка снова изменилась.

Это уже было другое место. Герберт и Блейк бегали по дому, пока Тания кричала на втором этаже. От боли.

— Нет, — пробормотала я, сложив два и два. Она рассказывала мне об этой ночи. Я попыталась подняться к ней, но дошла только до двери в спальню. Войти я так и не смогла.

Как только я поняла, что происходит, крик из её комнаты тут же подтвердил это. В этот самый момент моя настоящая мама в Пейе сгорала в своей постели, и её дракон чувствовала это.

Внизу зарыдала малышка Елена, и я спустилась по лестнице. Герберт поднял её на руки. Он пошёл с ней в другую комнату, Блейк за ним, и картинка снова поменялась.

Нас снова было четверо. Уже без Тании. Маленькая Елена выглядела уже немного старше, около четырёх, и что-то мне подсказывало, что больше она не может видеть Блейка. Но он был рядом, всегда рядом, просто наблюдая за ней с грустным выражением лица.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Должно быть, малышка совсем недавно перестала его видеть, потому что продолжала искать его за диваном и занавесками.

Блейк зажмурился. Ему невыносимо было на это смотреть.

— Елена? — позвал папа и остановился на пороге с курткой в руках.