Инопланетянин (сборник) - Юрий Тупицын

Барменша передернула плечами.

— Как вы легко об этом говорите!

Клайнстон развел руками.

— Привычка! Мертвые души, знаете ли, гораздо безобиднее живых людей. — И, сразу же становясь серьезным, скорее приказал, чем попросил: — Мне нужна ваша помощь, Керол.

Прочитав в глазах барменши мгновенно вспыхнувший испуг, он с улыбкой добавил:

— Не бойтесь! Мне не нужна ваша душа. И я не потребую у вас расписки кровью с каким-нибудь жутким обещанием. Мне нужен «понтиак», который, как мне известно, без дела стоит в вашем гараже после гибели Герберта.

Клайнстону нужен был именно этот «понтиак», а не какая-либо другая машина, которую он мог бы раздобыть без особого труда. Дело в том, что «понтиак» Герберта располагал превосходным тайником, который он сам помогал встраивать. Обнаружить этот тайник мог бы разве лишь очень опытный специалист, да и то при целевом поиске, а не в ходе рядового осмотра. Везти золото в тайнике было много безопаснее, чем просто так, в атташе-кейсе, который уже помозолил глаза полиции. Клайнстон знал, где находится гараж, и мог бы взять «понтиак» без разрешения Керол, но, обнаружив пропажу, она могла, чего доброго, заявить в полицию, а розыск поставил бы Клайнстона под прямой удар, которого он теперь всячески старался избежать.

Керол вздохнула.

— Да, после того как Берта не стало, я принципиально не пользуюсь карами. Но иногда я разрешаю пользоваться «понтиаком» своим друзьям.

Клайнстон все понял, молча полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда и положил на столик пачку стодолларовых банкнот.

— Здесь полторы тысячи. Я бы предложил вам больше, но кроме этого наличных у меня нет. А моими чеками пользоваться сейчас неблагоразумно.

Конечно, полторы тысячи за подержанную, даже старую машину — это хорошая, даже избыточная цена, но Керол все-таки не могла удержаться от выразительного взгляда, брошенного ею на атташе-кейс.

Клайнстон легко прочитал ее мысль.

— Я бы с удовольствием подарил вам на память «мыльце», — мягко заметил он, — но это банковское золото, маркированное не только обычным, но и радиоизотопным способом. Вечное, неубираемое клеймо! Если слиток обнаружат, а полиция может устроить обыск в вашей квартире, вы попадете в тюрьму, Керол.

— Я и не думала о золоте! — вспыхнула Керол, с трудом подавляя вдруг закипевшее раздражение.

Конечно же она подумала о золоте. Клайнстон угадал, Керол устыдилась, но вместе с тем и рассердилась на Клайнстона — кто его просил высказываться вслух! Но дело было не только в золоте, Клайнстон подавлял ее своим превосходством. Конечно, он никак не декларировал этого и старался вести себя возможно деликатнее, но Керол ощущала его всем своим существом, а тут не было даже стойки! Той самой стойки, которая придавала ей дополнительную уверенность в себе. И потом, Клайнстон даже самую чуточку не попытался поухаживать за ней! А за последние годы Керол привыкла к ухаживаниям и к комплиментам. И, наконец, Клайнстон так и не удовлетворил мучившего ее любопытства, как угорь увернулся от всех вопросов. А ведь был другом Берта! Керол и не пыталась сколько-нибудь детально анализировать свои чувства, ей вполне достаточно было темной волны раздражения, чтобы ощутить сладкое желание сделать этому Клайнстону какую-нибудь, пусть самую маленькую, пакость, чтобы хотя бы мысленно поставить его на место!

— А я могу быть уверена, что это не краденые деньги? — невинно осведомилась Керол, брезгливо прикасаясь к ассигнациям кончиками пальцев.

— Безусловно, — сдерживая улыбку, подтвердил Клайнстон.

— Ну что ж, я их пересчитаю. Не возражаете?

— Это ваше право, Керол.

Понимая, что делает глупость, стыдясь себя самой, но в то же время испытывая острое удовольствие, Керол, с порозовевшими щеками, принялась перекладывать купюры, делая вид, что считает их. Искоса взглянув на Клайнстона, она поймала его вовсе не насмешливый, а грустный и сочувственный взгляд. И вдруг вспомнила о тех долларах, которые Клайнстон оставил ей в качестве подарка. Отшвырнув деньги, Керол закрыла лицо руками.

— Простите меня! Я и сама не знаю, что делаю.

— Нервы, Керол. Забудем об этом, — мягко сказал Клайнстон, но не встал и не сделал даже попытки, чтобы утешить ее более определенно.

— «Понтиак» не стоит и тысячи. Просто память!

— Я постараюсь вернуть его, Керол.

— Тогда берите бесплатно!

— Деньги вам пригодятся. — Привычная ироничная улыбка легла на лицо Клайнстона. — А мне они теперь ни к чему. Вот машина мне нужна, очень нужна!

— Вы знаете, где гараж?

— Знаю.

— А ключ висит там, возле входной двери. Клайнстон поднялся на ноги, легко взял тяжелый атташе-кейс левой рукой.

— Ключ останется на месте, мне он не нужен. Если вмешается полиция, твердите, что «понтиак» угнали, и стойте на своем.

— Понимаю.

Керол проводила его до двери и, вручая ключ от машины, вдруг спросила:

— А хорошо у вас на Фомальгауте?

Клайнстон засмеялся.

— Отлично! Как в Диснейленде в воскресный день. Даже лучше!

ТРЕВОГА, ХАРВИ

Когда солнце поднялось над лесом, начала клевать настоящая форель, а не мелочь, которую Харви с досадой, однако же бережно снимал с крючка и швырял обратно в реку. Уже трижды после особенно удачных забросов, когда хитроумная мормышка ложилась на быстрину, в самую струю, играющую солнечными бликами, тонкое деликатное удилище вздрагивало и сгибалось дугой. И Харви, вздрагивая вместе с удилищем, чувствовал, осязал — попалась настоящая рыба! Две форели фунта по два, а одна по меньшей мере три! Несомненная удача.

Делая очередной заброс, Харви досадливо поморщился. Какой-то дурак, нарушая первозданную тишину и разрушая чарующее таинство рыбалки, орал во всю глотку. Голос был резкий, квакающий, противный, скорее всего, обладатель его был в стельку пьян или взбодрил себя спозаранку хитом — хорошей дозой наркотика. Разве нормальный человек будет так вопить на платном рыболовном участке реки? И разве хорошая форель польстится на мормышку под такой аккомпанемент? Сердито выбирая леску из воды, Харви вдруг насторожился: ему почудилось, что этот пьяница или наркоман выкрикивает его собственное имя. Несколькими секундами позже Харви понял, что так оно и есть и что это не просто вопли ненормального человека, а объявление, которое кто-то делал, пользуясь мегафоном.

— Рэй Харви! — кощунственно грохотал и квакал мегафон, слова падали в струящееся золото реки, как тяжелые камни. — Рэй Харви! Подойдите сюда по срочному делу! Повторяю. Рэй Харви!