Инопланетянин (сборник) - Юрий Тупицын

Продав контору, Линклейтор не потерял к ней интереса. Будучи человеком более чем незаурядным — интеллектуальное превосходство Линклейтора над окружающими было несомненным и обычно воспринималось как нечто должное, — он опекал Харви, тактично направлял его действия и охотно, часто по собственной инициативе поставлял ему самую разнообразную информацию. Его можно было бы назвать самым бескорыстным осведомителем Харви, если бы он время от времени не просил взаймы то больше, то меньше и был бы более аккуратен и памятлив в отношении своих долгов. Харви ценил помощь Хобо. Морально опустившись, Линклейтор никогда не падал на самое дно, сохраняя определенный минимум порядочности и воспитанности. Пьянство выжгло множество интересов Хилари, но не смогло окончательно погасить пламя его интеллекта и притупить природных сыскных способностей.

Харви доверял Хобо больше, чем кому бы то ни было, но не абсолютно — на такое доверие Рэй вообще не был способен. Отчасти по этой причине, отчасти из чистого любопытства Харви собрал о Линклейторе некоторые сведения. Оказалось, что Хилари родом из Вирджинии, из когда-то богатой, с аристократическими замашками, но уже разорившейся семьи, связи и безденежье привели его в Вест-Пойнт. Он блестяще закончил его, быстро пошел в гору, но вскоре вылетел из армии: уже тогда слишком много пил и слишком близко принял к сердцу сердитые слова Айка о военно-промышленном комплексе — вел в этом плане совершенно нетерпимые с точки зрения кадровых военных разговоры. Надев шляпу, Линклейтор на некоторое время бросил пить и, пользуясь своими связями и помощью друзей, открыл частную сыскную контору, которую потом и посчастливилось перекупить Харви. Рэя интересовало, на какие средства живет Хилари. Ясного ответа на этот вопрос Харви не получил, однако некоторые сведения позволяли догадываться, что Хобо некоторым образом сотрудничает с влиятельными гангстерскими группами. Эта операция по удовлетворению любознательности кончилась тем, что однажды перед ленчем Линклейтор позвонил Харви и сердито спросил:

— Зачем тебе это нужно?

Харви сразу понял, о чем идет речь, но на всякий случай посчитал нужным уточнить:

— Ты о чем?

— Знаешь о чем, — отрезал Хилари. — Коего черта ты копаешь вокруг меня?

Темнить с Хобо у Рэя не было ни смысла, ни желания, поэтому он чистосердечно признался:

— В личных интересах, на всякий случай. Да и любопытство заиграло.

— Это дурацкое любопытство может дорого тебе обойтись! — Линклейтор помолчал и уже спокойнее посоветовал: — Прекрати это немедленно. Ты неплохой парень, и мне вовсе не понравится, если любознательность преждевременно сведет тебя в могилу.

— Я все понял.

— Вот и хорошо. И впредь будь благоразумен. Не забывай, что ты частный детектив, а не Зевс.

— А это кто такой?

Хилари засмеялся и пояснил:

— Это древнегреческий бог-громовержец. Он любил делать глупости, а ему все сходило с рук. Но что позволено Зевсу, не дозволено быку!

Харви вздохнул и признался:

— Я не понял и про быка.

— А ты покопайся в литературе. Тебе это полезно.

Харви послушался и дал своей секретарше Джейн задание представить ему письменную справку о некоей истории с Зевсом и быком, которая произошла в Древней Греции.

Джейн грустно взглянула на него и спросила:

— Может быть, вы обойдетесь устной справкой?

Харви подумал и разрешил:

— Валяйте.

— А может быть, не стоит? Это скабрезная история, а вы ведь не любите скабрезностей.

— Не люблю, — без раздумий согласился Харви, но после этого опять задумался. — Но все-таки расскажите в порядке исключения. Черт с ними, со скабрезностями — дело требует.

Джейн коротко поведала ему драматическую историю о Зевсе, Европе и быке.

Харви испытующе посмотрел на нее и резюмировал:

— Не ожидал я такого от древних греков. А все жужжат об их удивительной культуре. Хм! Но я понял, что хотел сказать мне Хилари, хотя я не совсем понимаю почему он выразился так заумно и аллегорически.

По всем этим причинам владелец сыскной конторы Рэй Харви отправился на квартиру к своему осведомителю Хилари Линклейтору, когда тот попросил его об этом одолжении. У Хобо была однокомнатная квартира с большой удобной кухней, оборудованной так, что этому могла позавидовать самая домовитая и придирчивая хозяйка. И вообще Линклейтор представлял собой в чисто бытовом плане, если отвлечься от пьянства, редкую разновидность сноба-спартанца. Мебель в комнате Хобо была совсем дешевой и простой, можно сказать, убогой. Эту убогость еще более подчеркивала электронная аппаратура самого высокого класса — «Панасоник», «Грюндиг». Причем никаких комбайнов: магнитофон, квадрофонический проигрыватель, радиоприемник, цветной телевизор с относительно небольшим экраном и превосходным изображением, — все это по отдельности. Линклейтор не держал в квартире никаких безделушек, украшений, хрусталя и прочей чепухи, столь любимой и почитаемой обывателем. На стенах комнаты, оклеенных простыми однотонными обоями веселого солнечно-зеленого цвета, висело всего две картины в тонких деревянных рамочках. Впрочем, называть эти творения картинами, по мнению Харви, можно было лишь при наличии большой фантазии и дара к преувеличению. Это были рисунки, выполненные черным карандашом на белых листах бумаги размером с ученическую тетрадку, правда, судя по всему, и карандаш и бумага были хорошего качества. Линклейтор объяснил Харви, что это эскизы-подлинники, принадлежащие двум великим художникам современности: Сальвадору Дали и Пабло Пикассо. Одна из картин изображала огромного слона, огромного потому что перед слоном маячила фигурка крохотного, похожего на муравья человека. У грузного, дирижаблеподобного слона были удивительно тонкие, прямо-таки оленьи ноги, поэтому казалось, что слон не бежит, а летит, плывет по пустыне Харви как-то указал Линклейтору на эту несообразность. Тряся своим жирным пузом. Хобо оглушительно расхохотался как это он умел делать в минуты хорошего настроения и сказал, что у Рэя острый глаз, но что именно в этом несоответствии, в левитации грузного слона и состоит главная прелесть картины. Линклейтор почему-то воодушевился и принялся расписывать Харви достоинства другого рисунка, на котором карандашной линией был очерчен девичий профиль. Когда Хобо мимоходом упомянул, что за этот рисунок, с виду такой простой, он мог бы получить кучу денег, Харви не сдержал скептически-недоверчивой улыбки. Конечно, девица была недурна, а этот самый Пикассо был неплохим художником, но Харви отлично видел, что на этот рисунок он затратил секунд тридцать, а то и меньше: взял карандаш и, не отрывая его от бумаги, начертил профиль. Вот и все! Конечно, сделано это было довольно ловко, но мало ли на чем можно набить руку! Харви не мог поверить, что за такую пустяковую работу можно получить большие деньги. Если бы дело обстояло именно так, люди бы только тем и занимались, что рисовали профили своих подружек, а потом с выгодой сбывали бы их любителям искусства. По этой причине Харви и улыбнулся. Хилари конечно же заметил эту улыбку, в наблюдательности ему не откажешь, прервал свои объяснения на полуслове и некоторое время хмуро разглядывал Харви из-под насупленных бровей. Потом вздохнул и скучным голосом сказал: