Дюна - Фрэнк Херберт

— Сихайя!

Она взяла в свои ладони его лицо.

— Я больше не боюсь, Узул. Посмотри на меня.

— Что видишь ты?

— Я вижу, как мы дарим любовь друг другу — это то, что мы с тобой собираемся делать.

— Ты сильная, Чани, — прошептал он, — Останься со мной…

— Навсегда, — сказала она и поцеловала его в щеку.

Книга третья

ПРОРОК

Не было ни одной женщины, ни одного мужчины, ни одного ребенка, которые были бы близки по-настоящему с моим отцом. Наиболее дружелюбными были отношения падишаха-императора с графом Казмиром Фен рингом, другом его детства. Доказательством расположения графа может служить то, как он ослабил подозрения ландсраата после арракинского дела. Моя мать говорила, что на подкупы спайсом было потрачено более миллиона солариев, а ведь были еще другие подарки: рабыни, королевские почести и всяческие знаки внимания. Другое из имеющихся доказательств дружбы графа было негативным: он отказывался убить человека, даже если мог сделать это с легкостью, имея на это приказ моего отца. Сейчас я расскажу об этом.

Барон Владимир Харконнен, дрожа от гнева, вылетел из своих личных покоев и быстро пошел по коридору, пронизанному светом заходящего солнца, что лился сквозь высокие окна. От резких движений тело его в суспензорном поле казалось искаженным и изломанным.

Он промчался мимо личной кухни, мимо библиотеки, мимо маленькой приемной и мимо помещения для слуг, где уже царило вечернее спокойствие.

Капитан охраны, Иакин Нефуд, сидел на диване, и на его плоском лице застыло то оцепенение, которое вызывает семута. Вокруг него бушевала сверхъестественная семутная музыка. Рядом сидели его люди.

Нефуд встал, лицо его под влиянием наркотика было спокойным, но его неестественная бледность выдавала страх. Семутная музыка прекратилась.

Барон оглядел лица вокруг него, отметив выражение спокойствия безумцев. Вновь обратившись к Нефуду, он вкрадчиво проговорил:

— Сколько времени ты являешься капитаном, Нефуд?

— Со времен Арраки, мой господин. Почти два года.

— И ты всегда противостоял опасностям, которые мне угрожали?

— Таково было мое единственное желание, мой господин.

— Тогда где Фейд-Раус? — проревел барон. Нефуд весь сжался под его свирепым взглядом:

— Мой господин?!

— Ты не считаешь, что Фейд-Раус может представлять для меня опасность? — голос его снова зазвучал вкрадчиво.

Нефуд провел языком по губам. Его оцепенение мало-помалу проходило.

— Фейд-Раус в помещении для рабов, мой господин.

— Снова с женщинами, а? — барон трясся от гнева.

— Сир, могло быть, что он…

— Молчать!

Барон подошел ближе, отметив при этом, что люди отступили назад, страшась его гнева.

— Разве не приказывал я тебе всегда иметь под рукой исчерпывающую информацию о том, где находится барон-наследник? — спросил барон. Он придвинулся к Нефуду еще на один шаг. — Разве я не говорил тебе, что ты обязан каждый раз сообщать мне, что он направился в помещение для рабов, когда бы это ни произошло? — Он придвинулся еще на шаг. — Разве я не говорил, что ты должен знать совершенно точно о том, что говорит барон-наследник?

На лбу Нефуда выступила испарина.

Тусклым, лишенным выражения голосом барон повторил:

— Разве я не говорил тебе всего этого? Нефуд кивнул утвердительно.

— И разве не говорил я, что ты обязан проверять всех рабов-мальчиков, присылаемых ко мне, и что ты обязан это делать сам… лично!

И снова Нефуд кивнул.

— Может быть, ты не заметил изъяна на бедре того, которого прислал мне сегодня вечером? — спросил барон. — Возможно, ты…

— Дядя!..

Барон обернулся и уставился на стоящего в дверях Фейд-Рауса. Присутствие его племянника здесь, сейчас, поспешность, следы которой молодому человеку не удалось скрыть, — все это говорило о многом: Фейд-Раус имел целую систему собственных шпионов, неустанно следивших за бароном.

— В моих покоях лежит тело, и я желаю, чтобы его унесли, — сказал барон. Держа руку на оружии под плащом, он мысленно поблагодарил судьбу за то, что у него такое превосходное защитное поле.

Фейд-Раус бросил взгляд на двух охранников, стоящих у стены справа, и подал им знак. Те козырнули и направились к двери, а потом — по коридору в направлении покоев барона.

«Значит, эти двое, — подумал барон. — Этому юному чудовищу еще нужно поучиться конспирации!»

— Полагаю, ты закончил свои дела в помещении для рабов, Фейд? — спросил барон.

— Я играл в чеопс с их начальником, — сказал Фейд-Раус. А про себя подумал: «Что же произошло? Мальчик, которого мы отослали моему дяде, очевидно, убит. Но он удивительно подходил для игры. Даже Хават не мог бы сделать лучшего выбора. Мальчик был превосходен!»

— Играешь в шахматы? — спросил барон — Как это мило. Ты выиграл?

— Я… э… да, дядя, — сказал Фейд-Раус с легким замешательством. Барон щелкнул пальцами.

— Нефуд, ты хочешь вернуть себе мое расположение?

— Сир, что я сделал? — спросил Нефуд.

— Сейчас это неважно! — отрубил барон, — Фейд обыграл начальника над рабами в чеопс. Ты это слышал?

— Да, сир, — неуверенно сказал Нефуд.

— Я хочу, чтобы ты взял троих людей и отправился к начальнику над рабами, — сказал барон. — Задуши его. Тело принеси сюда, чтобы я мог убедиться, что все проделано чисто. Мы не можем держать в штате такого незадачливого шахматиста.

Заметно побледнев, Фейд-Раус шагнул вперед:

— Но, дядя…

— Потом, — сказал барон и махнул рукой. — Это потом, Фейд.

Два охранника, посланные в апартаменты барона, прошли по коридору мимо открытой двери, неся тело мальчика, чьи руки беспомощно свисали и раскачивались. Барон проследил за ними взглядом, пока они не скрылись из виду.

Нефуд встал радом с бароном.

— Вы желаете, чтобы я убил начальника над рабами сейчас, мой господин?

— Сейчас, — ответил барон. — А когда сделаешь, добавь в свой список тех двоих, что сейчас прошли мимо. Мне не понравилось то, как они несли тело. Это надо делать аккуратнее. Их трупы тоже покажешь мне.

Нефуд с готовностью кивнул:

— Мой господин, если есть хоть что-то…

— Делай то, что тебе велел твой хозяин, — прикрикнул на него Фейд-Раус. И он подумал: «Я могу сейчас надеяться только на спасение собственной шкуры».

«Теперь он запомнит этот урок», — подумал барон и улыбнулся про себя. — «Этот мальчуган знает, как мне понравиться и как отвести от себя мой гнев. Кто еще есть у меня, способный взять в свои руки бразды правления, которые я однажды выпущу из своих рук? Другого такого у меня нет. Но знать он должен. А я, пока он учится, должен себя сдерживать».