Маленькое счастье Клары - Анна Лерн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Адриан долго молчал, глядя в стену. На его лице не отразилось ни одно чувство, лишь слегка побледнели плотно сжатые губы. Ясные глаза так и оставались чистыми и прозрачными.
- Мне нужно отказаться от прихода? – наконец спросил он, вскинув на Филиппа спокойный взгляд.
- Еще ничего неизвестно, для начала стоит поговорить с принцем, - ответил муж и сразу же сказал: - Нам с графиней нужно знать, что вы думаете по этому поводу, прежде чем поднимать этот вопрос.
- Без прихода я смогу прожить, а вот смотреть на женщину, которой мог бы обладать, но испугался непонятно чего – для меня страшнее всего, - чеканя каждое слово, сказал Адриан, и у меня защемило сердце от такого неприкрытого благородства. – Вы понимаете меня?
- Даже больше, чем вы себе представляете, но не факт, что принц даст свое разрешение на брак, даже если вы откажетесь от прихода, - Филиппу было тяжело говорить это, но мужчина должен был знать все нюансы. – Лисбет - вдова ландграфа и наследница земель, а вы – сын священника. Я прошу прощения, что мне приходится напоминать об этом.
- Я все понимаю, - ответил он все с тем же ледяным спокойствием, но я чувствовала, что в его душе бушует пожар. – А что говорит Лисбет?
- Может, вам стоит поговорить с ней? – предложила я, заручившись до этого согласием мужа. – Приезжайте к нам завтра на ужин.
- Благодарю вас за приглашение и почту за честь посетить ваше поместье, - вежливо ответил Адриан, и мне стало жаль его. В глазах молодого человека так откровенно читалась растерянность.
А это время, в «Темном ручье» тоже велся неприятный разговор, участницами которого были Лисбет и фрау Гертруда.
- Ты в своем уме? – женщина, нахмурившись, смотрела на свою дочь. – Брак с пастором??? Наследнице такого огромного состояния не пристало даже думать о таком!
- Что? – Лисбет изумленно уставилась на мать, и от гнева ее брови сошлись на переносице. – Вы слышите себя, матушка???
- А что я не так сказала? – фрау Гертруда поджала губы, не сводя с дочери упертого взгляда. – Вы – не ровня. Кто он, а кто ты! Опомнись, дочка!
- Господи… Все, что случилось с нами, вас ничему не научило… - девушка выглядела шокированной словами матери. – Я подумала, что теперь все изменится, но нет… Вы все так же жаждете власти и денег.
Фрау Гертруда вспыхнула и опустила глаза, но в душе она искренне не понимала, как можно хотеть замуж за деревенского пастора! Они могли бы жить роскошной жизнью, покупать наряды и драгоценности… А потом, возможно, у дочери появился бы жених из высшего общества и…
- Матушка, - полный обиды голос Лисбет, вывел ее из сладких грез. – Я чуть не погибла от рук этого ужасного человека, погнавшись за богатством. Адриан спас меня, рискуя своей жизнью! Мое сердце принадлежит ему, и что бы вы ни говорили, я выйду за него замуж. Слава Богу, вы больше не имеете надо мной власти.
Фрау Гертруда вскинула на дочь глаза и поняла, что никакие увещевания не заставят ее сделать по-другому. Тяжело вздохнув, она вытерла сухие глаза платком и процедила:
- Что ж, это твое дело. Поступай, как знаешь, только смотри, чтобы потом пожалеть не пришлось. Жизнь с пастором…
- Жизнь с любимым человеком! – прервала ее рассуждения Лисбет и резко поднялась. – Вы можете почувствовать разницу??? Или ваше сердце кусок льда?!
Сдерживая непрошеные слезы, девушка покинула комнату матери и спустилась вниз, желая найти Хенни и посидеть с ней у огня. Ей хотелось иметь такой дом, хотелось уюта, так умело созданного Кларой. А особенно ей хотелось тепла супружеских отношений и ласкового, доброго мужа.
После визита в дом Якоба де Класа, мы прошлись по главной улице деревни, любуясь красочными видами. Природа уже пробудилась к теплоте весенней жизни. Оттаявшая почва, впитала влагу зимних снегов. Кое-где зеленела травка, а на стволах вишневых деревьев появились янтарные капли смолы. Громко щебетала невидимая птаха, и на душе было невероятно хорошо и спокойно.
Мы завернули к каналу, и граф показал мне большое деревянное здание, стоявшее на его берегу.
- Посмотрите, дорогая, раньше это была мельница, а теперь можно сделать из нее мыловарню. Помещение внутри нее очень большое, здесь перерабатывали зерно в огромных объемах, но после смерти мельника, здание пришло в упадок. Лопасти сняли и перенесли на другую мельницу, поменьше, а эта осталась в распоряжении мышей и птиц.
- Можно посмотреть, что внутри? – я с интересом слушала его, разглядывая потемневшее от времени строение.
- Конечно, пойдемте, – Филипп провел меня по узкому мостику через канал, и мы оказались возле заброшенной мельницы, вокруг которой разросся ивняк и осока.
Несмотря на то, что она была старой, само здание оказалось крепким и добротным – внутри уже ничего не осталось, лишь прелая солома да полусгнивший ларь для муки напоминали о том, что здесь раньше было. Легкий запах мышиного помета щекотал ноздри, и я подумала, что нужно будет обязательно завести кошку, а то и двух.
Два окна пропускали достаточно света, и в лучах весеннего солнца по углам плясали пылинки. Они кружились, взмывали вверх, чтобы снова медленно опуститься, сталкивались и вновь разлетались, напоминая детство и бабушкин чердак. Я улыбнулась своим воспоминаниям и с интересом посмотрела на лестницу, ведущую наверх.
- Для чего она? – спросила я Филиппа и он объяснил:
- Эта лестница ведет на верхний ярус мельницы, где находится загрузочный ящик для зерна. Под ним раньше располагались жернова, вращаемые приводом от водяного колеса.
- Там можно хранить уже готовое мыло и складывать его для просушки, - сказала я, сразу же переполняясь идеями. – А возле канала удобно будет расположить чаны для варки. Под стенами я бы поставила длинные столы, на которых работницы будут штамповать бруски и упаковывать их…
- Это значит, вы согласны? – рассмеялся Филипп, наблюдая за мной. – Ваши глаза горят, как две свечи.
- Да! Мне очень нравится здесь! – воскликнула я и добавила, со всей нежностью, на какую была способна: - Вы такой замечательный супруг… Заботливый, мудрый…
