Роковые иллюзии - Олег Царев

Ставки в опасной игре, которую вел Орлов, были высоки, и, по-видимому, Ежову и Сталину было ясно, что это не было пустой угрозой. Как показывает досье Орлова, к моменту своего бегства в 1938 году он знал подробности крупнейших операций, в которых были задействованы агенты большинства тайных агентурных сетей в Европе, Великобритании и Соединенных Штатах. Предполагалось, что «оксбриджская» сеть в Великобритании и берлинская сеть в Германии будут приобретать все большее значение, а поэтому у Сталина тем более была причина выполнять свою часть условий сделки. Орлов не мог знать, насколько увеличилась с годами ценность его «страхового полиса». Но важно то, что он умышленно скрыл от американских следователей подлинное содержание письма, которое он написал в Центр; он позволил Филби, Бланту и оксфордским «кротам» продолжать работать на Москву в высших эшелонах британского правительства.

Важно также и то, что, несмотря на утверждение Орлова о предоставлении Сталину информации, доказывавшей, что Ежов не подчинился его четким указаниям во время похищения генерала Миллера, об этом вообще не упоминается в письме, хранящемся в архивах КГБ. Это, как оказывается, было еще одним элементом поразительного обмана Орлова. Его решение выполнить со своей стороны условия этого дьявольского договоpa — не выдавать Филби и других перечисленных им агентов — составляло часть роковой иллюзии, которая делала тайные агентурные сети КГБ в Великобритании такой могущественной силой в годы «холодной войны».

Глава 13

В СТРАХЕ ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ

Когда во вторую неделю августа 1938 года Натан Курник вернулся в Монреаль на борту «Эмпресс оф Остралиа», доставив письмо Орлова с угрозой разоблачения, он уже не застал своего кузена в Канаде. Пока Курник был во Франции, Орлов приступил к осуществлению второго этапа своего плана выживания. Он посетил американскую дипломатическую миссию в Оттаве и самым естественным образом попросил разрешения на въезд в Соединенные Штаты, представив свой советский дипломатический паспорт за № 3632 и паспорт своей жены за № 3633 и утверждая, что он аккредитован в штате советского полпреда Трояновского в Вашингтоне. Американцы удовлетворили его просьбу в заведенном порядке. Они выдали ему визу А2 472 620, разрешив ему и его семье въезд в США для пребывания в течение неограниченного времени в качестве дипломата иностранного государства в соответствии с разделом 3–1 Закона об иммиграции 1924 года. Когда поезд из Оттавы остановился в Раузес-Пойнт в штате Нью-Йорк 13 августа 1938 г., ровно через месяц после отъезда Орлова из Парижа, его документы были проштампованы пограничной службой США[672].

«Я воспользовался этим паспортом для поездки», — сказал Орлов следователям из Службы иммиграции и натурализации пятнадцать лет спустя. Однако, поскольку он утверждал, что является аккредитованным дипломатом, он въехал в США незаконно. Орлов тем не менее настаивал на том, что он «отказался от предоставленных мне прав представлять советское правительство, но мой дипломатический паспорт оставался действительным, поскольку заявление об отставке было получено в Москве позднее». По его словам, его обман был обусловлен желанием защитить свою жизнь и жизнь Марии и дочери Веры[673],

Когда семья прибыла в Нью-Йорк, Орлов использовал фамилию своего кузена, зарегистрировавшись как г-н и г-жа Леон Курник в отеле «Веллингтон», расположенном на пересечении 55-й улицы с Бродвеем. Возможно, высокое здание красного кирпича и не принадлежало к числу самых шикарных отелей в городе, но оно было достаточно большим, чтобы обеспечить анонимность, к которой стремился бежавший генерал НКВД, поскольку среди его постояльцев было немало иностранцев. Орлов сообщил свой адрес только Исааку Рабиновичу, и именно через него Курнику, наконец, удалось устроить встречу с Орловым после своего возвращения в Нью-Йорк. Она состоялась не в «Веллингтоне», а в гостинице «Сент-Джордж», как рассказывал Курник ФБР. Он вспоминал, как после подробного рассказа Орлову о поездке в Париж тот сказал ему, что «он очень хорошо знал Сталина и что Сталин — это человек, движимый чувством мести и что он никогда не забывает своих врагов». По словам Курника, у него сложилось сильное впечатление, что его кузен «в общем боялся Сталина»[674].

Курник рассказал следователям из ФБР в 1954 году, что он сам оплатил расходы, связанные с его двумя поездками в Канаду, все счета за проживание в гостинице и проезд через Атлантику во Францию и обратно[675] Тот факт, что он пошел на столь значительные расходы, озадачил аналитиков из Бюро, поскольку это сильно не соответствовало тому, что рассказывал Орлов. В своем заявлении под присягой, сделанном Службе иммиграции и натурализации в июне 1955 года, каждая страница которого подписана инициалами Орлова, он сообщил «с абсолютной уверенностью», что возместил Курнику все его расходы в 1938 году. Память Орлова, как сообщил ФБР еще один из его приятелей детства, была «острой, как бритва». ФБР показалось странным, что, как сказал Орлов, он не может точно вспомнить общую сумму расходов[676].

«Должно быть, это составляло в сумме где-то около 400 долларов», — сказал Орлов следователю, поставив под сомнение правдивость заявления Курника о том, что он не возместил своему кузену расходы, связанные с поездкой. «Этому человеку восемьдесят один год и память у него ослабла, тогда как я обладаю очень хорошей памятью». Учитывая, какую услугу оказал ему Натан, а также то, что он пользовался его фамилией и обращался к нему снова в 1941 году, попросив еще 1000 долларов, чтобы открыть счет в «Нэшнл Сити Банк оф Нью-Йорк», столь сухие высказывания Орлова являются удивительными. Однако, как показывают протоколы ФБР, когда речь шла о том, чтобы обеспечить свое собственное выживание, Орлов без колебания искажал факты для сокрытия правды от американских следователей. Как оказывается, его еврейские родственники из Бобруйска, со своей стороны, сознательно помогали Орлову в этих его усилиях. Они не задавали никаких вопросов, но, поскольку он был «членом семьи», продолжали помогать ему, даже когда узнали впоследствии, что он был высокопоставленным лицом в сталинской секретной полиции.

Георгий Сокольский был еще одним другом детства Орлова из Бобруйска, который эмигрировал в США. В свое время они вместе изучали иврит, и он рассказал ФБР, что не виделся с Орловым с 1917 года, пока они неожиданно не встретились в синагоге в Куинзе (район Нью-Йорка), в День искупления в сентябре 1938 года. В тот вечер они проболтали до двух часов ночи, вспоминая старые времена. Но Орлов, по словам Сокольского, сказал ему только, что приехал «по торговым делам». Сокольский в то время даже не знал, что Фельдбин теперь называл себя Орловым. Ему лишь запомнилось, что его друг казался «чрезвычайно испуганным» и «не мог усидеть на месте ни минуты, а вскакивал и начинал ходить по комнате»[677].