Иоанн III Великий. Ч.1 и Ч.2 - Людмила Ивановна Гордеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аристотель перевёл дух. Пока Антон переводил его речь, он внимательно осмотрел посольскую палату, вновь пристально глянул на великого князя и продолжил:
— А работы у меня было и дома достаточно. Я ведь многое умею делать, не только храмы и палаты возводить, но и мосты ставить, пушки лить, колокола, с металлом работаю, оружие могу изготовлять, деньги чеканить...
— Это хорошо, такие мастера нам нужны, — довольно молвил Иоанн и дал знак, чтобы подали гостю стул, на который тот с удовольствием сел. И продолжил: — Работы у нас много. Но прежде расскажи-ка нам о себе: кто, откуда, что сделал уже.
— Родом я из Болоньи, много лет жил и работал в Венеции, там у меня и дом, и семья, родных много. Там же учился зодчеству и прочему мастерству. Приходилось мне дома ставить и мосты, участвовал в сооружении больших храмов.
— Ну хорошо, — дослушав перевод, остановил его Иоанн, — об этом мы ещё потолкуем. Если будешь хорошо трудиться, тут у тебя тоже всё будет. Для начала ты остановишься в самой крепости в гостевых палатах, туда вам будут доставлять пищу, одежду, всё необходимое, прислуживать людей к тебе приставлю. А потом, если захочешь, купишь себе или построишь собственный дом. Скучать тебе у нас не придётся: в Москве много инородцев проживает — греков, итальянцев, евреев, татар и прочих. Не жалуются. Захочешь, сможешь по стране путешествовать, на охоту ездить. Деньги обещанные сполна получишь, а заслужишь, так и ещё прибавим.
Гость внимательно вслушивался в речь государя, стараясь уловить и понять знакомые русские слова, ибо четыре месяца пути в обществе русичей не пропали для него даром. Не менее внимательно слушал он и точный перевод Антона. Ведь речь шла о его ближайшем будущем. Иоанн тем временем продолжал:
— Сейчас для нас важнейшее дело — возведение храма Успения, и чем быстрее мы приступим к этому делу, тем лучше. Но тебя, наверное, предупредили уже, что у нас есть одно важное условие: храм должен быть выполнен в древних православных традициях, а чтобы как следует изучить эти традиции, тебе придётся съездить в старые русские города — во Владимир, Суздаль, Ростов Великий. Но это не значит, что мы хотим иметь у себя в Москве точную копию владимирского собора Успения Богоматери, мы рассчитываем, что наш храм будет крупнее и красивее всего того, что ты увидишь. Понимаешь меня?
Аристотель, слушая вдохновенную речь великого князя, утвердительно кивал головой в знак согласия со всем, что ему говорили. Присутствующим боярам также пришлись по душе наставления Иоанна заморскому мастеру, переглядываясь друг с другом, они одобрительно кивали в такт его словам.
— Что касается людей и материалов, — продолжил Иоанн, — то, надеюсь, проблем у тебя не появится, получишь всё необходимое. Проект тебе придётся лично со мной согласовывать. Подручных к тебе приставлю, они будут все твои указания выполнять, но и отвечать за всё тоже тебе придётся.
На лице Аристотеля мелькнула довольная улыбка. Какой мастер не мечтает получить столь широкие возможности для своего творчества! Он успел уже мимоходом глянуть на торчащие стены рухнувшего собора, и ему не терпелось осмотреть всё внимательнее, потрогать, понюхать. Словно почувствовав желание архитектора, Иоанн предложил:
— Давайте теперь же и осмотрим место возведения храма!
Иоанн сошёл со своего высокого кресла-трона и, пригласив с собой мастера, чинно последовал на улицу. Остальные — священники и бояре, тронулись следом.
Народ, собравшийся к обедне на Соборной площади, с удивлением рассматривал важную процессию, которая неожиданно появилась на площади. По команде рынд и приставов люди расступались. Государь со свитой не спеша обошёл вокруг полуразрушенных стен, затем двинулся внутрь. По пути Иоанн расспрашивал Аристотеля о Византии, о проделанном пути. Сзади, просовывая меж ними голову, чтобы не пропустить слов и правильно перевести, семенил Антон-переводчик. Остановились у разлома стены. Мастер внимательно осмотрел её, потрогал пальцем засохшую известь, скреплявшую кирпичи, отломил кусочек, потискал, поплевал на него, потёр, подумал, будто лекарь перед вынесением приговора больному. Наконец, сделал вывод:
— Работа добротная, гладкая, — похвалил он на всякий случай мастера, с которым, как он узнал, ему предстояло работать и дальше. Потрогал ладонью сохранившуюся часть стены, отряхнул ладони. — А вот известь — не вязкая, слабая, и кирпич недостаточно твёрд. Надобно всё по-другому делать, материалы новые искать. И обжигать кирпич по-иному.
Затем Аристотель осмотрел аккуратно сложенные на земле крупные остатки сводов, спросил ходившего здесь же понурого мастера Ивашку Кривцова, как он их готовил.
— А почему не делали цельных плит? — поинтересовался зодчий, когда узнал, что своды тоже выкладывали из кирпича. — У нас делают из плит — это прочнее...
Походив ещё немного вдоль торчащих ввысь стен, он повернулся к государю:
— Такие стены слишком хрупки для большого храма, они сводов и крыши не выдержат. Придётся их порушить до конца. Твои мастера не станут возражать?
— Теперь ты это решаешь, — уверенно ободрил Аристотеля Иоанн. — Завтра же осмотришь наши мастерские, где делают кирпич, карьеры с запасами глины, сможешь подобрать нужную. В чём какая нужда случится — милости прошу ко мне или к митрополиту. Деньги, материалы у владыки и у моего казначея. Подручным у тебя будет Ивашка.
Иоанн обернулся в сторону оплошавшего мастера Кривцова.
— Наказать бы вас надо как следует с Мышкиным, да, думаю, больше пользы будет, если вы как следует доброму делу обучитесь. Потому наблюдай внимательно, что и как этот фрязин делает, да запоминай.
Естественно, слова государя о наказании, обращённые к провинившимся мастерам, Аристотелю не переводили. Сказали лишь, что сей мастер занимался до него возведением храма и знает все порядки на стройке, будет во всём помогать ему. Итальянец слушал, пока со всем соглашался и назначил встречу русским мастерам на следующее утро. После этого Иоанн пригласил заморского гостя к праздничной литургии, и тот не мог отказаться, помолился в православном храме. Затем все вместе отправились на обед в государеву трапезную, где Фиоравенти дивился обилию невиданной им прежде серебряной и золотой посуды, количеству и разнообразию пасхальных блюд и крепкому русскому мёду.
Исполняя главный приказ русского государя приступать к созданию храма без
