Прошлое с нами (Книга первая) - Василий Петров

— Сколько в баках топлива? Не задерживайтесь,— хриплым голосом говорит он, возвращая карту. Нанес район ОП, буссоль основного направления, время готовности,— опять они спят... Соблюдайте меры безопасности, все!

На малинском рубеже

Посвящение орудийных номеров в солдаты

Тягач тронулся. Расстояние до огневых позиций по карте — пятнадцать-двадцать километров. Нет ли пути короче?

Топографическая карта содержит много полезных и необходимых сведений. Это неизменный, а зачастую единственный спутник командира-артиллериста в бою и на марше. Положась на карту, он мог найти объезд, увидеть лежащую за горами и долами местность. Правдиво и коротко, не отнимая времени, отвечает карта на многие вопросы: куда уводят дороги с перекрестка, какой характер ландшафта в районе ОП и даже почва, есть ли деревце, укрытие от солнца, крутой ли, пологий склон в лощину и обратно на бугор, где журчит придорожный источник, расстояние до ближней хаты.

Мысленно я опередил колонну. За железнодорожной линией в пяти-шести километрах справа — город Малин. На первом переезде — будка стрелочника, другой — тот севернее — без таковой. Рельсы уложены по насыпи, в отдельных местах — уточняла карта — черная зубчатка подпирала железнодорожное полотно одновременно с обеих сторон. Там — овраг либо лощина. ОП 6-й батареи — севернее Малина, на окраине села Пирожки. Странное название: Пирожки... вроде из поварской книги.

И Малин тоже. Городок упоминался в русской истории профессора Костомарова. Потертый, трепаный экземпляр его труда, уцелевший от конфискации у моего школьного товарища Мити Станкова, мы читали вслух по ночам в школьном общежитии как запретную книгу. Древние поселения славянских племен на окраинах земель Киевской Руси. Городок, кажется, принадлежал одному из князей дохристианской эпохи. Его звали Мал. Непостижимы исторические судьбы: городок избежал переименования и донес имя князя через тысячелетие доныне — Малин.

Воспоминания отвлекали меня. На дороге 122-мм пушка. 5-я батарея. Впереди еще пушки, по всей вероятности, 4-й батареи. Откуда они появились? Дуров не знает, сейчас только заметил.

Я снова принялся за карту. Город Малин останется справа. Дорога вела прямо в район позиции. Шлагбаум на переезде поднят. За обочинами тащатся беженцы — десятки, сотни повозок. Некоторые укрыты по цыганскому обычаю тряпьем — защита от дождя и солнца.

Беженцы увязались за орудием. Кричат все скопом. Машут руками. Всегда они с бесконечными жалобами, просьбами. Орудия перевалили через железнодорожное полотно. Двигаться дальше, вместе с беженцами? Огневые взводы повернули напрямик. Маячат крыши сельских хат. В пределах района ОП обширный кустарник, речка, мокрый луг. Несколько дальше — скотный двор, хаты. Перед глазами село Пирожки в натуральном виде и все то, что изображалось на карте.

Деревья — ольха, береза. В смысле маскировки позиция превосходная. Небольшой уклон в сторону села. Одно нехорошо — гребень укрытия далек даже для пушек. Но... вести огонь не придется. Рубеж села Пирожки от фронта дальше, чем те, где разворачивалась в последние дни 6-я батарея.

В моем распоряжении немногим более получаса. Я знаю, позиции предпочтительно занимать заранее, не принято медлить и тянуть в обрез к сроку.

Орудия приведены «к бою». Закончилась наводка, по- строен параллельный веер. Огневые взводы готовы к открытию огня. К сараям в укрытие для средств тяги ушел прицеп. У орудий возвышаются штабели ящиков. Выгружен один БК, у каждого орудия — 100 снарядов.

Люди занимались работами второй очереди: удаляли с орудий грязь, рыли подсошниковые борозды, трассировали ровики. Те, кому полагалось, готовили ночное освещение. К буссоли подошел Безуглый. — Следы от гусениц замаскированы... что там горит?.. Видно, бомбили... пулеметные очереди... слышите?..— и умолк.

«Юнкерсы» во второй половине дня не появлялись со стороны Малина. Дым, зарево. Может быть, пожар? На позиции тишина. Из села доносилось пение петухов, мычали коровы — звуки, которые оглашают сельские окрестности тихим летним вечером.

Вдали, по-видимому, за железной дорогой — дым, стрельба. Обозники, я слышал во время последней бомбежки, говорили, будто в Малине был довольно большой гарнизон. Значит, есть стрельбище. Что же удивительного? Учебные стрельбы.

Позади буссоли остановился ЗИС с кухней. Ужин готов. Старшина озабочен, продовольствие на исходе, он собирается ехать в село. Нельзя ли оставить кухню в кустарнике до возвращения ЗИСа?

— Политов, вам уже говорилось: не являться без предварительного разрешения,— вмешался в разговор Безуглый,— демаскируете позиции.

— Товарищ младший лейтенант, через час я вернусь.

— После ужина увозите кухню.

— Раздача пищи, почитай, займет полчаса... Время к вечеру и бояться чего, в тылу-то?

— Есть порядок, товарищ старшина,— возразил Безуглый,— на фронте обязательный так же, как в тылу.

Порешили, что расчеты укатят кухню на руках. Скотный двор, где укрылось отделение тяги и хозяйственное отделение, не так уже далеко. Старшина уехал.

Спокойно, без спешки орудийные расчеты заканчивали работу. Телефонист запросил у командира батареи разрешение на ужин.

Алел на западе небосвод. С луга тянуло сыростью. Стрельба за железной дорогой не затихала.

Я осмотрел орудия и вернулся к буссоли. Телефонист выбрасывал из ровика влажный грунт, другой — прижав к щеке трубку, ел суп из котелка.

— Товарищ лейтенант, с НП передают, огневые взводы... по местам,— воскликнул телефонист. Ложка звякнула в пустом котелке.

Странно. С начала ужина прошло всего несколько минут.

— По местам!

Люди возвращались к орудиям, на ходу выбрасывали из котелков остатки пищи.

— По пехоте...— телефонист передавал поступающие с НП команды,— основное направление... левее один пятьдесят... прицел... сто девяносто, батареей... один снаряд... огонь!

Стрелять в собственном тылу?! Направление, дальность. Снаряды должны лечь за железной дорогой в районе, который огневые взводы прошли два-три часа назад. С командой «огонь» торопиться не следует. Вероятно, младший лейтенант Варавин решил потренировать расчеты. В тылу отвыкли от службы.

Огневая позиция замерла в ожидании. Нужно запросить. Старший на батарее сохраняет за собой право обращаться к стреляющему лично и через телефонистов, если возникают сомнения. Я не уверен, по-видимому, тут недоразумение. В плоскости стрельбы беженцы, сотни повозок.

— Товарищ лейтенант,— телефонист выглянул из ровика,— передают для старшего на батарее... выполняйте команды... немедленно... тысяча чертей!