Империя дракона - Наталья Якобсон

Она коснулась кольца вверху клетки, проверяя его прочность, погладила сирина по крылу. Ее нежная в обращении с птицей ручка в любой миг могла стать опаснее, чем кошачьи коготки.

-- Я возьму птицу себе, - вдруг сказала Одиль. - У тебя и так очень много безделиц. К тому же, надо же кому-то приглядывать за отвратительным черным вороном.

Клетка мгновенно оказалась в руках красавицы, а я с унынием подумал, что с такой хозяйкой сирин вряд ли протянет больше года. Шелест платья стих в коридоре, а на следующий день птица сладко запела. Никто не мог отказать Одиль в ее просьбе или приказе. Исключением, кажется, был только я. Сам не знаю, почему я избегал общаться с княжной. В последнее время она старалась быть любезной, предлагала мне сопроводить ее на приемы или проследить за тем, как лестные птицы слетаются на ее зов. Любой был бы рад общению с богиней. А я был допущен в замок к ней и должен был быть рад. Откуда же тогда это странное чувство, что на шее у меня затягивается паучья петля. Боль, жар, удушье, в ее присутствие я чувствовал себя неуютно, будто попал в залу, где меня окружают ни люди, а сотни комедийных, трагических и карнавальных масок, за каждой из которых прячется уродливое зло.

Как-то Одиль коснулась моего рукава, и я вздрогнул, ощутив, что у нее такие же паучьи пальцы, как и у ее отца: длинные, тонкие и холодные, от одного их прикосновения жертва цепенеет.

Часто Одиль наряжалась и уезжала куда-то одна. Карета без вензелей и гербов всегда была готова доставить ее куда угодно. Кучер, очевидно, слишком уродливый, чтобы снимать маску ежеминутно ждал ее пожеланий. Иногда ее сопровождала какая-нибудь из прях, так же празднично разодетая. Иногда Одиль хотела, чтобы ее провожатым был я, тогда мы вместе отправлялись на пир, бал или маскарад и очень редко уходили обратно, не причинив хозяевам приема хоть относительного зла. Те, кто был чем-то неугоден княжне, сильно страдали. Их лица и тела покрывались сыпью, которая никогда не проходила, на щеках непонравившихся ей дам проступали уродливые, багровые пятна. Стоило кому-то хотя бы с легким непочтением обратиться к ней, и этот человек тут же становился жертвой роковой "случайности". На кого-то опрокидывалась свеча, огонь уродовал кожу на всю жизнь, на других ни с того ни с сего, взбесившись, накидывались собственные псы, третьи тут же натыкались на кем-то забытые режущие предметы и после этого очень редко могли передвигаться самостоятельно. В отличии от нее, мне никогда не надо было взывать к почтению. В моем присутствии многих охватывал странный холод, других оцепенение. Никто даже не мог без труда ворочать онемевшим языком, ни то, что вести со мной непринужденную беседу. Все общения с гостеприимными хозяевами обычно ограничивалось "да", "нет", "вы оказали нам честь своим присутствием".

Дни складывались в недели, недели в месяцы. Я всюду старался сопровождать княжну и часто люди, с которыми мы встречались, невольно сознавали, что всего лишь на короткий миг торжества соприкоснулись с внеземной тайной. Эта тайна существовала задолго до их появления на свет и останется после того, как сами они исчезнут с лица земли.

Одиль так же водила меня на болота, где танцевали в полночь блуждающие огоньки. Вслед за ней я бродил по узким лесным тропкам, заглядывал в пещеры, следил за теми, кто прячется на дне озер и источников, слушал, как из-под земли до слуха долетают мерные удары и позвякивание, которое обычно сопровождает работу гномов за наковальнями.

После одного из таких путешествий я без сна лежал на кровати. Сквозь густой балдахин не долетали даже звуки грозы, но я расслышал, то, как черная птица бьет крыльями по стеклу. Ворон облетал с дозором долину и теперь вернулся назад. Я слишком устал, чтобы подойти к окну и поэтому просто приказал створкам распахнуться. Ворон влетел, а вслед за ним на ковер упали сверкающие дождинки. Сколько уже было таких ночей, когда я оставался совершенно один после долгих скитаний по роскошным, чужим дворцам и непроходимым запретным тропкам. В коридоре раздались шаркающие шаги горбуна и вернули меня к тому времени, когда я впервые увидел его в темнице. Тогда я даже не узнал князя, так он постарел и изменился, а самого меня время не коснулось. Сколько уже прошло с того момента, как я впервые увидел Одиль? Я попытался сосчитать и несказанно удивился. Уже целых семь лет прошли с нашей первой встречи. Семь лет я был гостем Ротберта и даже ни разу не подрался с ним. Жизнь в компании с княжной была наполнена шумом празднеств, новыми впечатлениями и в тоже время пуста. После того, как кончался очередной бал, я чувствовал только неприятный осадок на душе и никакой удовлетворенности. После каждого пира наступала еще большая скука и осознание того, что я стал молчаливым свидетелем еще одной жестокой проказы Одиль.

-- Ты не спишь? - Ротберт прошаркал в комнату и поставил свечу на столик рядом с постелью. Я зажмурился от яркого света и что-то недовольно прошептал в ответ.

-- Вставай! Ты слишком долго бездействовал. Мир успел забыть о тебе и вышел из-под контроля.

-- Что это значит?

-- Ты слишком долго не совершал ни одного нападения. Деревни и города не платят налогов драконам тогда, когда забывают об их могуществе.

-- Зачем мне нужно облагать еще кого-то данью?

-- Это нужно мне. Ты еще раз докажешь, что на что-то способен пока ловкачи подобные Винсенту не потянуться к запретным знаниями, а вооруженные лопатами и вилами крестьяне на нападут на замок. Новость о том, что князь приютил дракона при соответствующих обстоятельствах может очень быстро распространиться по округе. Такая весть обычно подобна лесному пожару.

-- Вы мне угрожаете или приказываете? - вопрос прозвучал довольно надменно, я поднялся и смело встретил взгляд Ротберта.

-- Разве кто-то может тебе приказать? - притворно переспросил он. - После такого долгого и трудного обучения, ты сам должен понимать, что в первую очередь нужно обеспечить безопасность если не для себя самого, то хотя бы для княжны.

-- Надеюсь, она не отправилась в те места, где по вашим словам намереваются восстать? - я быстро встал и по привычке потянулся к шпаге, хоть она и была мне не нужна. - Может, наконец, объясните, что произошло?

-- На землях княжества не спокойно. Народ в страхе, а потому всплыли всевозможные причины для недовольства. Кому-то кажется странным, что по окрестностям бродит необычной для смертного красоты вельможа с вороном на плече. Кто-то готов креститься при виде княжеской кареты. Тебе не кажется, что пора навести порядок?

-- Выходит, что вы сумели возбудить против себя не только избранное общество, но и собственных крестьян? Если вы сами не можете справляться со своими делами, то чем могу помочь я?