Наемница из клана Прайд (СИ) - Севастьянова Екатерина

Да это какой-то бред! Демонам нравятся технологии, так что услышать заявление об «отказе от современных благ» из уст Кларэля я не ожидала. Он ведь лично занимался разработкой киберимплантов. Киберимпланты и есть современные блага цивилизации, и они ему нужны.

 Инари подарил мне насмешливый взгляд.

— Не столь буквально, крошка, — ответил он тоже на гритъярском, но на нас все равно никто не обращал внимания, гости старались поскорее занять свои места за праздничными столами, а мы тихонько плелись позади всех. — Земные технологии, по мнению Кларэля, противоречат демонической религии.

На Большой Луне тоже были свои технологии, просто немного иные, нежели здесь.

— Все архидемоны религиозные фанатики или только Кларэль?

— Все ли архидемоны религиозны? — переформулировал мой вопрос саарга. — Да! Все ли они фанатики? Нет! Видишь ли в чем дело, на Большой Луне связь демонов с богами была очень сильной, но теперь эта связь утеряна, а вместе с ней утеряны и некоторые способности архидемонов.

Что-то знакомое…

— Эти способности как у краймеров, — уточнила я, — которые мы получаем от Тьмы во время инициации?

— Именно так, — подтвердил пожиратель, — верное сравнение. У архидемонов тоже были особенные божественные способности, которые делали их практически неуязвимыми. Кларэль хочет эти способности вернуть любой ценой. Он же не знает, что утеряны они навсегда. — Инари снисходительно усмехнулся. — Кларэль верит в богов, которые давно мертвы. Забавно и печально одновременно. Мируэль вот в них перестал верить восемьсот лет назад — мудрый был демон, не то что его дети-тупицы.

— Ой, как неуважительно, господин Йорт! — посетовала я, чем привлекла внимание одного из тысячелетних — он не понимал, о чем мы говорим, но окатил нас каким-то нехорошим взглядом, причем и меня, и саарга, будто затаил злобу, так что я сразу притихла и от греха подальше отвернулась от него. Может, он в ссоре с Инари? Или не любит женщин?

Тем временем мы уже прошли во вторую зону, предназначенную для пиршества. Она была ничуть не хуже торжественной, но в разы уступала ей по площади. В левой части зоны на каменном помосте, усыпанном лунной пыльцой, располагался длинный стол из редких, но земных кристаллов и прочного стекла, в центре которого стояли три кресла для старших архидемонов — Кларэля,

Тимуэля и Нарэля. На одну ступень ниже, но также на возвышении над полом, был расположен стол на сотню персон, предназначенный для всех остальных представителей семьи Иара, включая жену императора и Винкеля. А уже перпендикулярно помосту по залу тянулись три других стола для гостей. Невероятно длинных! С неимоверным количеством разнообразных лакомств и напитков, которые источали манящие ароматы, пробуждающие голод.

— Нам сюда, дорогая. — Пожиратель галантно взял меня под руку и, минуя слуг, которые помогали остальным гостям найти их места, направился к самому первому столу. Тот тысячелетний, который испепелял нас странным взглядом, наконец отвязался и ушел в противоположную сторону за другой стол. Но чувства на душе он у меня оставил неприятные. Инстинкты зашептали в подсознании, что здесь что-то не так. Но шептали они об этом, не затихая, уже целую неделю. Вот бы их отключить…

У каждого гостя (даже у меня) было свое личное место — имена с табличками в изящных рамках висели на спинках высоких кресел. Чем выше у тебя статус или у твоего спутника, тем ближе ты сидишь к помосту и, соответственно, к императору. И к сожалению, мы с Инари сидели почти вплотную к нему, как и все остальные члены Верховного Конгресса со своими спутницами.

 Я расположилась в высоком кресле с обивкой из синего бархата, саарга сел по правую руку от меня, а по левую — Глава Внешней Безопасности с супругой. К счастью, этому тысячелетнему я была абсолютно безразлична. Ашкар расположился напротив нас вместе с другими «привилегированными» слугами дворца, а вот место младшего советника было за самым дальним столом.

Пока гости рассаживались по своим местам — ушло на это минут пятнадцать — я, пользуясь моментом, изучила семью Иара. Кларэль не имел никаких внешних сходств со своими родственниками, кроме черных, смоляных волос. А вот Тимуэль являлся буквальной копией Винкеля — устрашающая гора мышц, огненные глаза, светлая кожа в пигментных пятнах и пластика матерого хищника. Нарэль выглядел печально… будто был смертельно болен. Весь тощий, со впалыми щеками и мутными жабьими глазенками, покрытыми пеленой, но высокий, метра под три. Болен Нарэль, конечно же, не был. Многие некроманты так выглядят, даже лунные, а Нарэль как раз таки некромант. Работа с энергиями смерти отнимает жизненные силы и красоту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Все мужчины семьи Иара, кроме старших архидемонов, пришли на празднование в строгих черных костюмах, а женщины в идентичных платьях небесного цвета, скрывающих и руки до запястий, и ноги до самых щиколоток, и шеи до подбородка… видимо, так принято и всех это устраивает.

Среди архидемонов я заметила детей. Не думала, что здесь будут дети… меня об этом никто не предупредил (ничего бы не изменилось, но я бы предпочла заранее быть в курсе всех нюансов, даже незначительных). Получается, что, помимо архидемонов, тысячелетних и безумных существ, поддерживающих возрождение Большой Луны, рунический взрыв унесет жизни многих невинных существ (ну или не совсем невинных, но явно смерти не заслуживающих). Это и слуги дворца — их здесь не меньше трех сотен, а в самом дворце, наверное, и вовсе под тысячу. Это и супруги тысячелетних, которые не имеют никакого отношения к власти или к будущему империи. Это и некоторые члены семьи Иара, которые подчиняются Кларэлю из страха или ради выживания. Это и дети архидемонов… Трое мальчишек-близнецов лет семи-восьми сидели за столом рядом с матерью (одной из средних дочерей Кларэля) и о чем-то шептались, посмеиваясь. По-детски непринужденные, веселые, совсем на безжалостных чудовищ непохожие… даже милые отчасти. Еще одну девочку с золотистыми кудряшками лет пяти я заприметила в самом конце стола рядом с Эйрионом, и на Эйриона же она была очень похожа, наверное его сестра, значит, одна из младших дочерей Тимуэля. Оба они смуглые, оба с черными глазами, оба высокие. Она капризничала и, судя по всему, хотела отсюда уйти (понимаю ее!). А еще рядом с женой Кларэля расположились два непослушных архидемона-подростка — девочка лет пятнадцати и мальчик чуть постарше ее. Они толкали друг друга и то и дело норовили подраться. Эдакие озорники, но опять же не чудовища.

— Здесь много невинных детей. — Повернувшись к саарга, я неодобрительно поджала губы, не понимая, по какому принципу оппозиция выбрала, кого из детей архидемонов спасти, а кого уничтожить. — Почему вы спасаете Саймона, но не спасаете всех остальных? Маленькие дети не выбирают сторону, они слепо следуют за теми, кто о них заботится.

Инари скользнул безразличным взглядом по архидемонам, пожал плечами и честно ответил естественно на гритъярском:

— Все эти дети — бомбы замедленного действия. Сейчас не представляют угрозы, но пройдут годы и, поверь, все изменится. Такая же ситуация была и с Кларэлем. Мне бы не хотелось каждые два-три столетия устраивать перевороты в империи, а тебе?

 — Но они же дети. Разве нельзя их правильно воспитать?

Пожиратель пристально посмотрел на меня.

— Ты видишь их души? — осведомился он. — А я вот вижу! И в них света нет. Один мрак. А все, в ком нет света, сегодня умрут. Без вариантов и исключений. Еще вопросы?

Угу, есть один.

— А в моей душе вы видите свет? — даже интересно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дитя Тьмы в принципе света должно быть лишено от рождения, но мало ли…

Пожиратель уже открыл рот, собираясь ответить, но внезапно его планы изменились, и, к моему ужасу, изменились они кардинально. Инари без предупреждений подался ко мне навстречу, а его тонкие, твердые губы стремительно приблизились к моим, впиваясь в них жестким поцелуем. Я успела бы отклониться, успела бы оттолкнуть его, если бы захотела… он не первый мужчина, жаждущий со мной близости. Но я не стала делать ни того, ни другого, позволяя грубым губам пожирателя смять мои в болезненном подобии поцелуя, больше похожим на желание меня заклеймить. Дежавю! Подобный поцелуй уже имел место быть в прошлом, правда, тогда на мне была другая личина — ныне покойной Эльзы. Саарга — существо далеко не мягкое… обычный поцелуй с ним и тот болезнен… не нежное и уж точно не пушистое. Но хитрое, проницательное и до чертиков мудрое, у любого его поступка есть объяснение. И этому поцелую тоже должно быть объяснение.