Восхождение - Элли Либэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет.
— Я подумал, вы встречаетесь, — выдал мужчина, нервно почесывая затылок.
Я почувствовала, как мои уши начинают предательски гореть от смущения. Да и уверена, что не только уши, но и щеки. Александр смерил меня кокетливым взглядом и улыбнулся, поиграв бровями.
Поспешно отвернулась от него и закрыла лицо руками.
— Буду жить я, — четко проговорила, взяв себя в руки.
— Я всего лишь ее друг, — вставил Александр.
— Прошу прощения, — извинился Поль, положив руку на сердце. — Неловко вышло…
Хозяин квартиры перевел тему разговора и начал рассказывать, какие соседи живут в этом многоквартирном доме и где здесь поблизости супермаркеты.
— Вот копия договора аренды.
— Почему копия? — удивилась я.
— Оригинал документа отдал Тайлеру Гудману, — известил Поль. — Он уже оплатил ваше проживание в этой квартире.
Александр непонимающе захлопал светлыми ресницами, услышав имя заведующего хирургическим отделением. Коллега вопросительно свел брови и начал сверлить меня изучающим взглядом.
— За тебя платит мистер Гудман? — шепотом спросил он, наклонившись ко мне.
Я замялась, судорожно прикусывая губу. Не знала, что ответить.
— Моя мама дружит с ним, — немного подумав, протянула я. — Мистер Гудман сам предложил оплатить проживание. Проявил гостеприимство.
— Понятно.
Поль потребовал бережно обращаться с мебелью и коврами. Мужчина несколько раз напомнил, что покупал эти ковры за две тысячи американских долларов каждый.
Наконец он дал мне ключи от квартиры и ушел.
Александр принес мои чемоданы в гостиную.
— Спасибо большое! — поблагодарила я, похлопав его по плечу. — Я что-то могу сделать для тебя взамен?
Он перевел задумчивый взгляд в окно. Мужчина постучал пальцами по подбородку, раздумывая над тем, что сказать.
— Вивьен, я предложил помощь с переездом просто так. Мне ничего не нужно взамен.
— Александр, хочу сказать, что ты всегда можешь обращаться ко мне за помощью. Я помогу.
— Хорошо.
Проводив напарника до двери, направилась в ванную комнату, планируя смыть с себя противный запах лекарств и хлорки.
Следующие три дня я только и делала, что занималась исцелением Томаса. За короткий промежуток времени сумела вылечить печень и почки. Впереди самое сложное — устранение последствий черепно-мозговой травмы.
Совсем скоро Томас очнется. Его отец не находил себе места, как и я. Мне очень хотелось увидеть своего пациента в сознании. Смотреть на вечно спящего парня было больно, и не терпелось стать свидетельницей того, как он откроет глаза.
— А почему Барбара больше не приходит к нему? — несмело спросила я, посмотрев на хирурга.
— Она планирует завтра навестить Томаса.
Я кивнула и замолчала.
Расспрашивать доктора о личной жизни его сына неуместно, но побороть свое любопытство я не могла. Мистер Гудман рассказал, что Томас и Барбара встречаются больше года.
— Познакомил их я.
— Вы? — повторила я, хлопая ресницами.
— Отец Барбары — мой лучший друг. Мы с ним решили, что следует познакомить наших детей. Надеялись, они понравятся друг другу.
— Понравились?
— Как видишь.
Мистер Гудман начал задавать встречные вопросы: расспрашивал об интересах и личной жизни. Я отмахнулась и перевела тему разговора.
Что-то меня отталкивало в мужчине напротив, поэтому я почти ничего не рассказывала о себе. Иногда мистер Гудман одаривал меня непонятным придирчивым взглядом. Возникло ощущение, будто он пытается высмотреть что-то во мне, но до сих пор не находит.
В Оттаве я чувствовала себя чужой. Город нравился, но мне не хватало друзей и близких. Не могла дождаться, когда смогу вернуться в родной Лондон и продолжу жить так, как привыкла.
К счастью, в Канаде есть человек, который вполне может стать мне еще одним хорошим другом.
Александр приглашал меня в кафе и на прогулки. Мы начали чаще общаться и выяснили, что у нас есть один общий интерес — музыка. Напарнику нравилось играть на гитаре, а мне на фортепьяно. Игра на музыкальном инструменте никогда не являлась моим любимым занятием, но все же меня это интересовало. Конечно, не так сильно, как дизайн одежды.
Утро следующего дня началось с водных процедур, завтрака и прогулки.
Сегодня я собираюсь помочь Томасу проснуться. Надеюсь, у меня это получится.
В белоснежной палате меня снова ждал Тайлер Гудман. На удивление, выглядел он плохо: синяки под глазами от недосыпа, неестественно бледная кожа, сальные волосы, искусанные губы. Очевидно, он не спал всю ночь.
— Начнем, — неуверенно сказал доктор.
Я несмело подошла к кровати Томаса. Склонившись над ним, максимально аккуратно прикоснулась к нему.
Прошел час, но заветного покалывания на кончиках пальцев и ладони так и не ощутила. Рука успела онеметь, поясницу ломило от боли.
— Я ничего не чувствую, — безжизненным голосом прошептала я, закрыв глаза.
Мистер Гудман шумно выдохнул и схватился за сердце. Он прохрипел что-то невнятное, рухнув на кресло.
Отвела взгляд и понурила голову, пытаясь не смотреть на страдания любящего отца.
Досчитав до трех, снова положила руку на затылок парня. Неожиданно для себя заплакала, мысленно умоляя парня проснуться. Если Томас не очнется, то окажется, что все мои старания прошли даром, и я не оправдала надежд его отца, как и своих собственных. Согнувшись над худым телом темноволосого парня, тихо плакала.
— Проснись, — шепотом умоляла, не убирая руки с его головы.
Рука дрогнула. Я замерла, широко раскрыв глаза. Знакомое ощущение укуса роя насекомых пронзило ладонь. Торопливо убрала руку, спрятав ее в карман медицинского халата.
Невидяще взглянула на бледно-розовые губы. Неспешно посмотрела выше, встречаясь с выразительными карими глазами. Они прожигали меня насквозь, заставляя поежиться и отпрянуть. К моему облегчению, радостный выкрик мистера Гудмана прервал наш зрительный контакт. Тайлер заметил пробуждение Томаса и кинулся его обнимать.
— Сынок, ты очнулся! — воскликнул доктор, поглаживая сына по голове.
Томас поморщился от крепких объятий отца и недовольно промычал что-то нечленораздельное.
— Мистер Гудман, осторожнее. У него же перелом и смещение костей! — несдержанно гаркнула я.
— Ой, извини, дорогой, — с сожалением выдал он. — Не хотел делать тебе больно.
Меня насторожило молчание Томаса. Он ничего не говорил, просто заинтересованно смотрел на нас. Отца он одарил коротким взглядом, а меня — долгим и изучающим. Это неудивительно. Все-таки прежде он меня не видел.
Я глядела на него в ответ. Мной овладело странное ощущение, что я тоже вижу его впервые. Раньше не замечала шрама на его правой брови и родинки на левой щеке. Язык не поворачивался назвать эти отметины на лице изъянами. На удивление, даже рассеченная бровь не лишила его привлекательности.
Как я и думала, глаза Томаса не схожи с отцовскими. Они у него темные и напоминают цветом растопленный шоколад.
— Сынок, скажи что-нибудь.
Мой подопечный никак
