Врача вызывали? - Вадим Рубинчик

– Погоди, я запишу… – перебил командир и пошёл за ручкой и бумагой.

– Ну, раз ты уж пишешь, вот тебе древняя латинская пословица: «Coitio ergo sum», что в переводе означает: «Совокупляюсь, следовательно, существую». Рене Декарт, между прочим, сказал. (Перифраз известного выражения «Cogito ergo sum» – «Мыслю, следовательно, существую», лат.).

– Что, так и сказал? – недоверчиво спросил Юран. – Мы такого вроде не проходили…

– Вы много чего не проходили, – нагло засмеялся Бродяга и направился к выходу. Жрать хотелось неимоверно, и он заспешил на кухню.

В целом Бродяга был доволен результатом своего неофициального дружеского визита, поэтому вышел из вагончика командира в приподнятом настроении – полдела сделано. Теперь – Мама Карло. Ну, с женщиной проще, подумал он. Не нужно никаких научных выкладок и доказательств. Ей главное цель обозначить, а дальше она сама этого коня стреножит…

Валера подёргал за дверную ручку – закрыто. Постучал, дверь щёлкнула ключом и приоткрылась ровно настолько, чтобы могла пролезть голова Ольги. Повариха подозрительно посмотрела на Валеру и спросила неласково:

– Чего надо, Бродяга?

– Дело есть… в твоих же интересах, кстати!

– Ну, говори, – сказала Мама Карло, стараясь угадать цель визита неожиданного гостя.

– Секретное дело, – с сильным нажимом на слове «секретное» сказал Валера.

Ольга удивлённо и недоверчиво посмотрела на Бродягу, без особого энтузиазма открыла дверь и впустила хлопца.

– Бла-а-гую весть тебе принёс! – начал он издалека и выразительно посмотрел на сковороду с мясом. Оля выбрала кусок поменьше и на вилке подала Валере. Он не спеша съел его и сказал: – Таки босс сохнет по тебе…

– Ты что, вообще дурной?.. Мы с ним как кошка с собакой. Да нет, не может быть… – недоверчиво возразила Ольга.

Но Валера перебил:

– Вот-вот! Quos diligat, castigat! – Кого любит, тех и наказывает! Или, как говорят у нас на хуторе, кто кого любит, тот того ичубит…

Мама Карло латыни не любила, но уважала. Поэтому задумалась минуты на две, переваривая поступившую информацию.

– Врёшь ты всё! – сказала Ольга на всякий случай, но прежняя уверенность исчезла, и видно было, что она и рада бы поверить, но нужны хоть небольшие, пусть косвенные доказательства этой сумасшедшей гипотезы. – Это он сам тебе сказал?

– Сам, только что скормил мне бутылку водки и открыл сердце. – Бродяга для убедительности шумно выдохнул Ольге прямо в лицо. Запах свежевыпитого алкоголя убедил её лучше любых слов и латинских выражений.

– За жизнь говорили, – продолжил Валера. – Он, кстати, нормальный мужик, с придурью маленько… в смысле, ответственный очень.

Ольга нежным движением взяла у Валеры вилку, выбрала самый большой кусок и заботливо подала уже на тарелочке, потом достала откуда-то крепкий малосольный огурец и кусок хлеба.

Бродяга, покончив с трапезой, авторитетно сказал:

– Значит так. Юран – конь не объезженный, не знает, как к тебе подойти. Может какую-нибудь глупость сморозить. Так ты не обращай внимания. Главное, запал он на тебя. И ты, я так понимаю, тоже, – Валера внимательно посмотрел на повариху и, подумав, что молчание – знак согласия, добавил: – Если что, обращайся, я рядом. Только учти: я тебе ничего не говорил. А то если узнает – взбычеет, ты ж его знаешь.

Ольга клятвенно заверила, что унесёт эту страшную тайну в могилу. Она была на голову выше Валеры, но умудрялась смотреть на него снизу вверх. В глазах сиял чистый огонь преданности и безграничной благодарности. Бродяга ещё раз оглядел повариху с ног до головы, почесал в затылке и сказал:

– Если бы ты в детстве не в баскетбол играла, а фигурным катанием занималась, я сам к тебе засватался бы.

Ольга довольно засмеялась и ответила:

– Лучше б ты в баскетбол играл, а не на коньках катался…

Вечером Бродяга посвятил своих друзей в подробности операции «Сватовство гусара».

– Теперь садимся и тупо смотрим в окно. Как только Юран выйдет на охоту, то и нам дорога открыта, – сказал Валера.

Часов в одиннадцать друзья могли лицезреть радующую усталый глаз картину. Погас наружный фонарь у вагончика, где жили командир и комиссар. Юран, втянув голову в плечи, на полусогнутых побежал в сторону вагончика Мамы Карло. В руках у него был свёрток.

– Водочка! А то некоторые придурки с цветами на свидания ходят, – объяснил Бродяга и выразительно посмотрел на Толяна. – Я научил, между прочим…

– Отличная работа, – сказал Поручик и похлопал Валерку по плечу.

– Ну что, вперёд, гардемарины! На деревню! – нетерпеливо воскликнул Толик и начал расчёсывать подстриженные коротко, как газон, волосы. Поручик тоже направился к двери. Тут друзья заметили, что Валерка сидит, не меняя позы, и, судя по выражению лица, никуда идти не собирается.

– Не понял? – удивился Поручик.

– Да я уже с докторшей подружился, – скромно, как бы нехотя сообщил Бродяга.

– А как же… – начал было Толян, но Валерка перебил его:

– Иди, иди… для вас, обормотов, старался, чтоб простатитом не страдали.

На следующий день Бродяга как бы случайно подошёл к Юрану и тактично поинтересовался:

– Ну?

После недолгой паузы командир, слегка смущаясь, ответил:

– Ты знаешь, нормально она готовит… Просто отряд большой – всем не угодишь…

– Я так и знал, рад за тебя, – засмеялся Валера и пошёл прочь.

Если бы он обернулся, то наверняка испугался бы, настолько разительны были перемены в физиономии Юрана. Таким его ещё никто не видел. Это было лицо счастливого и довольного жизнью человека. Наверное, впервые за год пребывания в институте.

Валера сидел на крыльце вагончика и задумчиво курил «примку». Несмотря на то, что денег в этой дыре заработать не удастся, настроение было приподнятое. Жизнь – классная штука, думал он. Только почему-то люди совершенно не замечают этого… И всё усложняют… усложняют… А зачем?..

Смерть петуха

Не знаю, как сейчас, а раньше, в далёкие восьмидесятые годы, студенты во время летних каникул в обязательном порядке ездили в стройотряд. Ведь известно, что только так будущие врачи смогут приобрести столь необходимый трудовой и жизненный опыт для будущей профессии. А заодно смогут поднять мотивацию к учёбе, так сказать, на собственной шкуре испытать, что ожидает их в перспективе, если они не получат должного образования. Это придаст им сил учиться только на «хорошо» и «отлично». А последнее по счёту, но не по важности – вольют молодую, здоровую и, главное, дешёвую рабочую струю в агонизирующий организм колхозов и совхозов. Впрочем, я про это отчасти рассказывал в предыдущей главе.

Бродяга, Толян и Поручик не стали исключением и поехали работать в стройотряд. Как обычно, это бьиа стройка, бетонные работы. Прошло недели две, и хлопцам стало предельно ясно: заработков на этом белорусском Клондайке не предвидится. Хозяйство бедное, как церковная мышь, объём работ небольшой и, самое ужасное, с цементом постоянные перебои. Положение бьио совершенно бесперспективное, тем не менее студенты были вынуждены продолжить работать в этом забытом Богом и людьми медвежьем углу. Дело в том, что студент, который не отработал в стройотряде, просто не имеет права продолжить учёбу и стать полноценным советским врачом.

С питанием положение обстояло не намного лучше, чем с цементом. Командир стройотряда, уже известный читателю, Конь Троянский, бьи человеком хозяйственным и жестоко экономил на питании. Меню, мягко говоря, разнообразием не баловало. В основном, макароны по-флотски – пара банок тушёнки на огромный бак макарон, да супы из той же тушёнки в аналогичной же пропорции. Плюс – хлеб и лук, без ограничения. Честно говоря, наесться, конечно, можно, но молодой здоровый организм упорно требовал белковой пищи и ничем не заменимых аминокислот. Да и просто хотелось чего-нибудь вкусненького. Местное население иногда подкармливало хлопцев по привычке, как партизан в войну. Однако эта гуманитарная помощь была не регулярной, и её катастрофически не хватало. Ребята ходили постоянно голодные и, соответственно, злые. Они искренне ругали командира и проклинали тот день и час, когда попали в этот анемичный колхоз.

…Толян вышел из столовой ещё более голодный, чем до еды. «Что ел, что радио слушал», – проворчал он, сел на траву возле Бродяги и закурил. Тут Толик заметил, что друг что-то царапает гвоздём на алюминиевой ложке, и осторожно, чтобы не спугнуть, заглянул из-за плеча. Там криво, но довольно чётко вырисовывался революционный рабоче-крестьянский лозунг: «Сука, ищи мясо!»

– Брат! Чем шутки шутить, лучше бы придумал, где это мясо достать, – резонно заметил Толян.

Бродяга ничего не сказал, но крепко призадумался. Парни посидели, покурили и разошлись. Толик не придал никакого значения этому разговору, но через час пришёл Валерка и заговорщицки сообщил: