Тренировочный день 4 - Виталий Хонихоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— … да я чего… — тихонько бормочет себе под нос Алена Маслова: — я ничего. Я вообще молчу…
— Все, я уже заткнулась. — поднимает руки Салчакова, видимо прочитав в тяжелом взгляде Волокитиной прямую угрозу своей безопасности и жизнедеятельности.
— … извините. — Маша переводит свой взгляд на Синицыну: — это к ним, не к… вам. Я имею в виду обращение «курицы» и все такое.
— Извинения приняты. — кивает Синицына: — дисциплина важна. Субординация — основа основ. Если будет бардак, то мы с этой мелкой сразу уходим.
— Эй! Сама ты мелкая!
— С этой Бергштейн. — поправляется Синицына и сверкает стеклами очков: — пожалуйста продолжайте.
— … Виктор Борисович? — Маша Волокитина отступает назад, тем самым словно оставляя его одного перед всеми.
— Спасибо, Маша. — он думает, что ему повезло с Волокитиной, если бы не она, то пришлось бы наводить порядок самому, а это значило бы неминуемое отдаление с командой, пусть даже бессознательное. В любом случае она дала ему шанс и стоит им воспользоваться.
— А знаете, я согласен с Аленой. — говорит он: — да, у нас мало времени и мы не сможем изменить наши физические параметры, нашу скорость, силу и выносливость, наработанные рефлексы и многое другое. Но как говаривал Наполеон — на войне моральный фактор соотносится с физическим как три к одному. Десять дней — более чем достаточный срок для того, чтобы изменить ваше моральное состояние, ваше отношение к этому матчу и к вам самим.
— Моральное состояние? — переспрашивает Алена Маслова.
— Вазелинчик, заткнись. — роняет Волокитина: — вот просто заткнись и все. Тебе вон даже Птица-Синица сказала, что твоя эффективность ниже плинтуса, сгоняй за газировкой. И ты тоже жопу прижми, Салчакова, вечно вы все в базар-вокзал все превращаете.
— Да я-то тут причем⁈ — возмущается Айгуля: — вечно Салчакова и Маслова во всем виноваты!
— … в качестве примера могу сказать что та же Айгуль может играть на очень высоком уровне. На уровень выше высшей лиги страны. — говорит Виктор и все вокруг снова замолкают.
— Это только потому что вы спите вместе… Ай! Машка! — Алена хватается за ухо: — только не по голове! У меня так сотрясение будет!
— Заткнись, Вазелинчик, вот просто завались. Слушай тренера, пока я из себя не вышла. — говорит Волокитина и показывает своей коллеге кулак: — все вообще заткнулись, дайте уже ему сказать нормально, развели тут бардак.
— Спасибо конечно, Маш, но если можно — не бей Алену больше по голове. — говорит Виктор: — она и так не сильно хорошо соображает, а если ты ее все время по голове бить будешь, то у нас потенциал всей команды упадет. И да, Алена Маслова — тоже может играть на уровне игроков высшей лиги.
— С ней ты вроде не спал. — складывает руки на груди Волокитина: — откуда такие выводы… Виктор Борисович?
— И ты тоже можешь играть на этом уровне. — кивает Виктор: — вы все можете. Разница в мышцах, сухожилиях и внутреннем строении у вас и у игроков «Крылышек» — минимальна. Ее фактически и нет. Более того, я уверен, что та же Бергштейн по своим физическим данным даже превосходит многих из них. Да, более тренированные и сыгранные в команде. С лучшими результатами. Уверенные в себе. Но… как мы помним — на войне моральный фактор кроет физический. Так что если мы за эти десять дней сможем вырастить свою уверенность в себе, уверенность в товарищах по команде, убрать все страхи и беспокойства, справится с тревожностью и неуверенностью в себе, то мы можем и победить. — он обводит всех присутствующих взглядом. Задумались. Уже неплохо. Видит, как Юля Синицына поднимает руку и кивает ей.
— Да? Что-то хотела спросить? — говорит он.
— Справится со страхами и неуверенностью. — говорит Юля: — у меня нет ни того ни другого. Значит ли это что мне не нужно участвовать в занятиях?
— Нет. — качает он головой: — во-первых, как говорила Ирия Гай — не существует совершенно гладких стен, точно так же и не существует людей без страхов. До твоих мы еще доберемся. Я не буду учить жить без страха, я сам так не умею. Я дам инструменты как справляться со своими внутренними драконами. И во-вторых, даже если было бы так — все равно нам нужна еще и сыгранность команды. Почему сборные и все эти «команды мечты» порой играют так хреново, хотя в них лучших игроков собирают? Да потому что не сыгранности, нет доверия, нет этого бессознательного единого понимания, нет команды как таковой. Так что… придется посещать. Надеюсь, это не станет проблемой?
— Нет. — отвечает Синицына: — я поговорю с тренером. Уверена, что он не будет возражать. Более того, если у вас есть секретная методика по подготовке к ответственным матчам — он даже будет настаивать, чтобы я участвовала.
— Среди нас шпионка! — тычет в нее пальцем Алена Маслова: — слышали, да⁈ Она все запишет в свою тетрадку, а потом против нас и будет использовать!
— Отлично. — кивает Виктор: — потому что сегодня мы будем раскрывать Великую Тайну Железной Кайзер! Всем будет полезно.
— Это да. — важно кивает Лиля: — обычно я свою тайну никому не выдаю, но Витька, гад, как-то выпытал ее из меня… ой! То есть — Виктор Борисович, извини, Маша.
— Тебе можно. — ворчит Волокитина: — все знают, что вы парочка. И никто не понимает, что ты в нем нашла.
— Это политика двойных стандартов. Как Лильке, так все можно, а как я — так сразу по голове. — ворчит Алена, потирая голову: — обидно, да.
— Все! На занятиях я тоже буду к Витьке только «Виктор Борисович» обращаться. И на «вы»! — говорит Лиля: — как все!
— Виктор Борисович. Выдавайте уже секрет этой Бергштейн, чтобы мы все как она начали играть. И даже лучше. — подает голос
