Штопая сердца - Мария Владимировна Карташева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Коллекция? — Лисицына вскинула брови.
— Пустое, Аня, — он махнул рукой. — Чтобы отвлечься, стал собирать интересные случаи из практик моих коллег. Делаю вырезки, пишу своё мнение. Может, потом книгу издам.
— Владимир Иванович, я к вам по своему делу, — Лисицына дёрнула щекой.
После нападения она долгое время не могла вернуться к работе. И взяться за её психологическое восстановление предложил Соболев, который случайно узнал, что с ней произошло. Сначала Лисицына отказывалась, но после нескольких бесед согласилась, и так возникла некая дружба не только как учителя и ученицы, но и как врача с пациенткой. Лисицына прекрасно понимала, что для неё пережитый кошмар не прошёл бесследно, и Соболев стал крепкой опорой.
— Что, Анечка, опять кошмары? — спросил мужчина, подождав, пока девушка расставит высокие стаканы с кофе и тарелки с лимонно-жёлтыми пирожными и отойдёт.
— Нет. Здесь другое, — Лисицына помолчала, разболтала в молочном кофе сахар и, поковырявшись вилкой в пирожном, произнесла: — я не так давно ездила в «Полярную сову».
— Аня, — чуть не крикнул Соболев, — Аня, прости, но ты делаешь не совсем разумные поступки. Ты ещё не окрепла духом, чтобы встречаться с ним лицом к лицу.
— В том-то и дело, Владимир Иванович, что там не он, — она покачала головой.
— Как так?
— Я же говорила, что в какой-то момент я разглядела, что их было двое. Я, конечно, сомневалась, но сейчас чётко осознала, что в тюрьме его подельник. А он на свободе, — Лисицына помолчала. — И сейчас я понимаю, что с первого дня мы шли по ложному пути. Всё, что происходит, направлено не на Визгликова, — она подняла глаза на Соболева. — Всё это направлено на меня.
Владимир Иванович долго смотрел на женщину, потом покачал головой и проговорил:
— Аня, ты сейчас, скорее всего, ошибаешься. Есть такой синдром, — Соболев задумался, — не буду тебя перегружать терминами, но в твоём случае может быть размытие временны́х границ. То есть напряжённый график и драматизм происходящего, а также, что немаловажно, — он сделала паузу, чтобы Анна обратила на него всё своё внимание, — присутствие в отделе молодой сотрудницы, которая чем-то напоминает тебя, всё это могло сказаться на твоём восприятии. Ты должна хорошо подумать, а не занимаешься ли ты сейчас подменой.
— Нет, Владимир Иванович. Меня сегодня просто осенило. Я почти на сто процентов уверена, что он ещё на свободе.
— Аня, ты понимаешь, что в том случае ты была жертвой, — он пожал плечами. — Я, конечно, не профи в вашей юриспруденции, но мне кажется, что в этом случае ты не можешь руководить расследованием и участвовать в нём.
— В этом-то и дело, — Лисицына покачала головой, устало протёрла рукой лицо. — Я просто в тупике. Выйти из расследования я тоже не могу, это одно из условий.
— В смысле? — удивился Соболев.
— Ах да, — Аня вздохнула, — очень много подводных камней. Владимир Иванович, не могу сейчас всего рассказать, реально очень сложное дело. Я, собственно, даже не совсем понимаю, зачем я вам позвонила, видимо, просто нужно выговориться.
— А я тебе сразу сказал, рано отменять сеансы, — покачал головой Соболев. — А ты вон даже сотрудницу ко мне молодую отправила.
— Так ей учиться нужно. Она тоже уже хлебнула своего, — вздохнула Лисицына.
— Аня, может на препараты вернуться? — Владимир Иванович махнул продавщице, показывая, чтобы та приготовила ещё чашечку кофе.
— Не знаю. Я так хочу всё забыть, — Лисицына покачала головой.
— Аня, это событие в твоей жизни было, и ты никогда его не забудешь, ты можешь только поменять к нему отношение. И я бы рекомендовал вернуться на препараты. Давай подумаю, что тебе выписать, и на днях встретимся.
— Хорошо, Владимир Иванович. Но я просто уверена, что права.
— Значит, ты тогда спокойно разложишь всё по полочкам. Фармакология в твоём случае — это помощник. Не пойму, чего ты так пугаешься.
— Да голова всё время тяжёлая была, агрессия нарастала, — Аня дёрнула головой.
— Нет, это ты видела всего лишь тихие всплески отголосков твоего стресса. Без таблеток, Аня, всё было бы гораздо хуже.
Попрощавшись с Соболевым, Анна Михайловна сидела в кафе и смотрела, как за окном проходят люди. Впервые в жизни Лисицыной было тошно оттого, что она занимается тем, чем занимается. Даже после нападения, больницы и длительного периода восстановления Аня не жалела о сделанном выборе, а сегодня ей на душе было слякотно. После разговора с Соболевым в ней всё-таки проклюнулось сомнение, что она надумывает и просто снова гонится за тем, кто уже никогда до неё не доберётся, потому что жизнь его пройдёт и заглохнет в далёком холодном краю, в тюремной камере.
Но сейчас Лисицына подумала, что ей необходимо быть абсолютно уверенной в том, что он за решёткой. Иначе она никогда не обретёт покой. А это значит, что она проиграла, потому что навсегда останется с одними вопросами в темнице своей души.
* * *
Визгликов с Погореловым вышли из электрички, огляделись и, поспрашивав спешащих по домам местных жителей, пошли в сторону скрывающихся во тьме неровных поселковых улиц. Стас поминутно чертыхался, наступая в лужи, невидимые в тусклом свете редких фонарей.
— Такое впечатление, что здесь каменный век, — шипел мужчина. — Куда нам дальше?
Погорелов пожал плечами и, покрутив головой, произнёс:
— Она сказала, чтобы от станции дошли до дома с красной крышей и дальше вдоль коричневого железного забора.
Визгликов посмотрел на оперативника с нескрываемым презрением и выдавил из себя:
— Не буди во мне зверя. Ночью все кошки серы, где ты в этой темноте собрался крыши искать и по цвету их отличать? — всплеснул он руками, сделал шаг в сторону и постучал согнутым пальцем по ребристой поверхности забора, тянущегося вдоль грунтовки. На глухой металлический звук сразу отозвались лаем несколько собак, им ответили собратья в соседних домах, и через секунду хвостатые со всего посёлка дружно орали из-за выходки Визгликова. — Во как работают, — тихо сказал следователь, — не в пример нам. Серёжа, ну не тупи, позвони ты ей.
Через несколько минут Стас и Погорелов добрались до небольшого дворика, внутри которого горели окна дачного дома. Навстречу им со ступенек скатилась женщина и поспешила открыть калитку, кутаясь в шаль.
— Ну где вы так долго ходите, мне ж на работу завтра вставать? — проворчала она, скрипя замком.
— Ну, извините, — в тон ей ответил Визгликов.
— Да чего уж там, — махнула рукой женщина, не реагируя на сарказм. — Проходите, я чайник вскипятила. Может, щец хотите? — она оглянулась
