Любовь Люцифера - Маргит Сандему

Пауль заерзал на месте, выражение его лица свидетельствовало о том, что ему не по себе. Ему не нравилось, что все его попытки соприкоснуться с Сагой коленями она решительно отклоняла, отодвигаясь в сторону.

Карета вдруг накренилась, и она повалилась прямо на Марселя. Он, разумеется, поддержал ее, на миг обхватив руками. Пристыженная собственной неловкостью, она выпрямилась и извинилась.

Обворожительно улыбнувшись, Пауль сказал:

— Думаю, мне придется поменяться с тобой местами, Марсель. Ты не против, Сага?

Смутившись, она ничего не ответила. И вместо ответа сказала:

— Но вернемся к демонам…

— Да, извини, у меня дурная привычка пускаться в пространные пояснения, — улыбнувшись, сказал Марсель. И Саге очень понравилась его улыбка. Она не понимала причины своего возбуждения; после жуткого момента разоблачения Леннарта она даже не смотрела на мужчин. Хотя он никогда особенно не затрагивал ее чувства, все же именно он, Леннарт, значил для нее больше всех остальных молодых мужчин, которых она когда-либо встречала.

Присутствие же Марселя перевернуло всю ее жизнь, и она не осмеливалась смотреть ему в глаза.

Не успел Марсель приступить к своим пояснениям относительно демонов, как Пауль торопливо произнес:

— Все это лишь туманный, гипотетический разговор. Мне хотелось бы услышать что-нибудь более актуальное: ты сказала, что развелась, Сага. Это же настоящий скандал! Как могла ты, такая порядочная девушка, решиться на такое?

Лицо ее передернулось, напоминание о разводе было для нее все еще тягостно.

— Мне кажется, ты правильно выразился, Пауль. Я была слишком порядочной.

— У него была другая? — поддразнил он ее.

— Да, запасная. Но, я думаю, в этом была виновата я сама.

И, несмотря на то, что ей было это очень трудно сделать, она рассказала им о своем неполноценном, рассудочном браке с Леннартом. О том, что она не испытывала к нему никаких чувств, о ее попытках компенсировать это, будучи для него хорошей женой. О том, что она сама думала по этому поводу. И, опустив голову, она рассказала о том жутком дне, когда у нее открылись на все глаза.

— Иногда мне кажется, что я была слишком жестокой, — сказала она, сложив на коленях руки. — Другие женщины молча принимают все это. Возможно, даже прощают. Относятся к этому с пониманием. Стараются соблюсти видимость благополучия. Для меня же немыслимы компромиссы. Я оставалась в его доме, пока была жива моя мать, потому что, мне не хотелось огорчать ее.

Но мне было противно даже видеть его. И когда моя любимая матушка умерла, я в тот же день покинула его дом. Ты прав, Пауль. Я женщина холодная.

— Думаю, ты поступила правильно, — после некоторой паузы сказал Марсель.

— В самом деле, этот парень не стоил твоего внимания, — добавил Пауль. — И было смело с твоей стороны пойти на скандал.

— Поэтому я и сбежала… — попробовала пошутить она.

— Скорее, мысль о твоем предназначении заставила тебя уехать, — сказал Марсель. — И пусть Пауль извинит меня, но я дам ответ на твой вопрос, Сага. О демонах…

— Спасибо, — сказала она.

Пауль вздохнул.

Марсель задумчиво произнес:

— Я думаю, что если этот Тенгель Злой пришел бы к власти — да не допустит этого небо, — он стал бы властвовать над всеми богами и духами в мире. И это напугало демонов. Им не хотелось попадать под власть Тенгеля Злого.

— Все силы зла? — спросила Сага. — И Сатана?

— Христианский Сатана. Или исламский Иблис, персидский Ариман, индуистская Кали, хотя она одновременно и добрая, и злая… Ваал, Молох…

— И Шама юраков-самоедов, — добавила Сага.

— Ты даже это знаешь? — удивился Марсель.

— Но об этом написано в книгах Людей Льда.

— Хотелось бы мне прочитать их.

Она заметила, что мысль об этом ей понравилась. Продолжение знакомства…

— Так значит, власть Тенгеля Злого была бы такой огромной? — спросила она, не в силах отделаться от странного ощущения, что в карете присутствует какая-то злая сила. Разумеется, это было абсурдом, просто она увлеклась тем, о чем они говорили.

— Власть Тенгеля может стать огромной! — отчетливо произнес он. — Если верно все то, о чем ты говоришь, а у меня нет никаких сомнений в этом, он в самом деле нашел Источник зла, этот жуткий родник. И если ему дать волю, это приведет к трагедии, к мировой катастрофе. Если даже боги и демоны трепещут перед ним, то что остается делать нам, бедным и беззащитным людям? Исходя из истории религий…

Пауль, до этого слушавший со все нарастающим раздражением, саркастически заметил:

— Ну и болтуны же вы! Ничего вы не знаете, вы только… Ты просто теоретизируешь, Марсель. Ты говоришь о дьяволах и демонах так, словно решаешь арифметическую задачу. Тогда как это относится к сфере чувств или, если угодно, убеждений, веры.

Падающий на его глаза свет делал их совершенно прозрачными, и из-за этого лицо его не казалось уже таким красивым, тем более, что он был раздражен. А Сага думала, что он из тех, кто легко относится к жизни, что бы ни случилось. Теперь же ей казалось, что в нем было… да, что-то демоническое!

— Мой дорогой граф, — ответил Марсель. — Совершенно ясно, что это вопрос веры. Сатана и все остальное — это всего лишь символы. Это предрассудки. Ни один просвещенный человек не станет принимать всерьез веру во все это!

Казалось, что Пауль вдруг стал еще выше. Но это показалось им потому, что в своем гневе он выпрямился и глубоко вздохнул, так что грудная клетка расширилась.

— Ты просто издеваешься, — горячо возразил он. — Тебе прекрасно известно, что без зла не существовало бы и добра. Ты отрицаешь существование Владыки Тьмы и Владыки Света? Ты в самом деле не веришь в их существование? Поверь мне: я разбираюсь в этом лучше.

Разговор принял неприятный оборот. Карета была слишком тесной для религиозных диспутов. Тем не менее, Саге показалось, что Марсель иногда бывал непоследователен, но это могло ей казаться потому, что мозг ее был недостаточно развит, чтобы следовать за ходом его мыслей.

— Я ни в коей мере не хочу отрицать существование Бога или Дьявола, — серьезно и спокойно ответил Марсель. — Они существуют. Но они существуют потому, что люди создали их. В тот момент, как люди перестанут верить в них, они умрут. Что стало, к примеру, с Ваалом или Молохом?

— Они были божествами, — одернул его Пауль. Повернувшись к Марселю, Сага взволнованно произнесла:

— То, что ты говоришь сейчас, однажды сказал Шама Шире.

— Наверняка он был здравомыслящим парнем, — рассмеялся Марсель.

— Он был не парнем… это был дух.

— Пусть даже дух, даже злое божество. Знаешь, Пауль, я так жесток по отношению к отцам церкви потому, что они разрушили библейские картины. Так что теперь мы не знаем наверняка, что было правдой, а что приукрашено. Взять, к примеру, рассказ о земле Ханаана, которую обещал им Господь. В Библии подчеркивается, что там уже жил какой-то народ, насчитывающий много тысяч человек. Сказано и то, что сыны Израиля отрубили большинству из них головы, а остальных выгнали в пустыню. Не думаю, что землю эту им пообещал добрый Бог. Мне кажется, это просто извращение, потому что у людей была не чиста совесть после убийства целого народа. Бог Ветхого завета — страшный Бог. Эта книга написана священниками, желавшими получить власть над людьми. Я же верю в Бога, преисполненного любви.