Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нейронные корреляты конволютного холизма в самопрезентации
Опять же, верно, что в настоящее время почти ничего не известно о возможных нейронных коррелятах феноменологических особенностей и субличностных ограничений, которые я только что описал.
6.2.5 Динамика феноменального "Я
Существует существенная часть ПСМ, функция которой заключается в формировании стабильности и инвариантности (см. раздел 5.4). Однако многие формы саморепрезентативного содержания, возникающие в результате активных конструктивных процессов, претерпевают частые изменения. Мы являемся не только воспринимающими, внимающими и мыслящими субъектами, но и агентами. Как когнитивные, аттенционные и волевые агенты мы постоянно генерируем изменения в содержании феноменального самосознания. Как воплощенные агенты, перемещающиеся по миру, мы постоянно генерируем проприоцептивную и кинестетическую обратную связь. Изменения в нашем ПСМ связаны с внутренним временным порядком, который - как мы иногда испытываем, занимаясь очень приятной деятельностью или во время чрезвычайных ситуаций - может значительно отличаться от того, что мы субъективно ощущаем как "внешнее" или "физическое" время. Короче говоря, временная эволюция сознательного "я" - явление с богатой текстурой.
Феноменология динамического Я
Какова бы ни была моя истинная природа, я - существо, которое претерпевает изменения. Некоторые из этих изменений, например приступы ревности, происходят очень быстро. Другие происходят слишком медленно, чтобы их можно было заметить. Так, определенные эмоциональные нюансы или субъективные "энергетические уровни" на заднем плане телесного сознания претерпевают медленные трансформации, которые едва уловимы и могут длиться многие десятилетия. Я могу интроспективно обнаружить в себе все феноменологические аспекты переживания времени, подробно описанные в разделе 3.2.5: одновременность телесных ощущений; последовательность и серийность, парадигматически переживаемые в сознательных рассуждениях; переживание себя как части и контакта с реальностью благодаря присутствующему "я"; и, наконец, феноменология самосознания, характеризующаяся сильным элементом длительности. Последний аспект особенно интересен, поскольку связность и длительность феноменального "я", как ни банально, весьма прерывиста, например, неоднократно и достоверно прерывается фазами глубокого и сновидческого сна. Именно неизменность телесного самосознания, агентности и автобиографической памяти составляет сознательный опыт непреходящей самости. Концептуальная реификация того, что на самом деле является очень нестабильным и эпизодическим процессом, повторяет феноменологическое заблуждение, пронизывающее почти весь народно-психологический и значительную часть философского дискурса о самосознании. Но оно даже феноменологически ложно: мы - не вещи, а процессы.
Аспект прожитого опыта, то, что в немецкой традиции философской феноменологии называется Erleben, становится наиболее рельефным на уровне феноменального "я": Я - живой человек, не машина, сконструированная из атомистических элементов, а целостное существо, создающее феноменальную биографию, будучи контекстуально связанным, активным субъектом. Чтобы вновь избежать классического феноменологического заблуждения, важно отметить, что в этом описании нет никакой концептуальной необходимости. Для того чтобы быть сознательным, не обязательно переживать себя как живого человека. Существуют нейропсихиатрические расстройства, при которых пациенты утрачивают именно этот и только этот аспект своего феноменального "я", не теряя при этом сознательного опыта или перспективы первого лица. При синдроме Котара пациенты переживают себя как мертвых, как не являющихся больше живыми существами (см. раздел 7.2.2). У таких пациентов формируется твердое и стойкое убеждение, что они больше не являются живыми людьми, и они сознательно переживают именно этот факт. При тяжелых формах деперсонализации пациент, как правило, приходит к психиатру, потому что переживает, что превращается в машину или в марионетку с дистанционным управлением. Одной из самых больших опасностей в философии сознания и в традиционных теориях субъективности в частности является недооценка богатства и сложности исследуемого феномена, например, путем абсурдных утверждений о необходимых априорных характеристиках. На самом деле существует множество различных видов девиантного феноменального самомоделирования (см. главу 7). Они даже не обязательно должны быть патологическими. Как мы все знаем, степень, в которой мы переживаем себя как реальных и полностью присутствующих, - это еще один аспект динамического самосознания, который может сильно варьироваться даже в непатологических ситуациях. Представьте себе, что вы полностью поглощены игрой в шахматы, или ощущение "нереальности", которое вы можете испытывать во время несчастного случая или во сне. В медитации, после того как вся когнитивная деятельность без усилий завершается и внимание переходит в стабильное, глобальное состояние, специфические аспекты феноменального самосознания, такие как автобиографическая память, когнитивная и аттенциональная агентивность и эмоциональное самомоделирование, могут быть временно приостановлены. Феноменологически это может привести к заметной потере в плане удовлетворения ограничений динамичности, в то же время создавая опыт повышенного и максимально интегрированного телесного присутствия. Эти примеры показывают, как свернутый холизм феноменального самосознания расширяется во временное измерение путем простого конструирования и реконструкции определенных аспектов сознательного "я" из сети динамических отношений "часть-целое". Они также демонстрируют богатство феноменального самомоделирования: Очевидно, что даже субклиническая изменчивость, связанная с темпоральными свойствами сознательного самомоделирования, очень высока.
Динамичность как свойство феноменальной саморепрезентации
Один из важных аспектов в понимании того, чем на самом деле является ПСМ, заключается в анализе ее как репрезентативного инструмента, позволяющего системе предсказывать свое собственное поведение. Не только мозг, но и весь организм в целом можно описать как нелинейную динамическую систему. Адаптивное поведение является результатом непрерывного взаимодействия трех динамических систем, обладающих богатой, сложной и высокоструктурированной динамикой: нервной системы, организма и окружающей среды (Chiel and Beer 1997).
Нервная система, согласно этой концептуальной системе отсчета, не отдает команды телу, а делает "предложения" физике системы, которая, в свою очередь, генерирует свою собственную функциональную структуру. Нервная система, и это будет справедливо и для частного случая самопрезентации, является не столько контролером сверху вниз, сколько системой, задача которой состоит в генерации адекватных паттернов в рамках общей динамики. Интересно, что новые поведенческие паттерны теперь являются свойствами этой тройной, связанной системы. Наш поведенческий профиль богат и гибок, и минимальные изменения в начальных условиях могут привести к драматическим изменениям в явных паттернах нашего поведения. Младенцам и детям младшего возраста трудно предугадать, что они будут делать дальше: Они часто удивляются собственным поведенческим реакциям и еще не способны к долгосрочному планированию своего поведения. Будучи взрослыми, мы в гораздо большей степени способны предсказывать свои будущие действия, тем самым достигая биографической последовательности и закладывая основы стабильных социальных отношений. В общем, легко понять, что способность прогнозировать собственное поведение обладает высокой адаптивной ценностью и является необходимым условием для восприятия себя как агента.
В принципе, существует два важных класса стратегий прогнозирования для сложных нелинейных систем. Первый класс работает с внешней, третьей точки зрения.
