Больные души - Хань Сун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ХС: Это, вероятно, лишь занимательные совпадения. В частности, я по-настоящему взялся за чтение Кафки лишь в 2008 году. С Диком я познакомился также сравнительно поздно. Допускаю, что мы с этими авторами сталкивались с похожими обстоятельствами по жизни, просто в разные времена и в различных точках света.
КБ: Это роман, пронизанный буддизмом, но буддизм здесь предстает в необычном свете. В «Больных душах» буддийские максимы оборачиваются неожиданно зловещими и несущими лишь больше страданий в мир.
ХС: В логике буддизма, мы все живем в «эпоху упадка дхармы» – нравственных устоев. Этим и объясняются все бедствия, войны и прочие страдания, которые мы испытываем. Буддисты даже допускают, что человечество уже никоим образом не избежит конечного уничтожения. В этом контексте вспоминается образ Страшного суда в христианстве. Трогательную, но тревожную историю Сиддхартхы Гаутамы – основателя буддизма – я знаю с детства. Этой историей открывается первый том «Больных душ».
КБ: Присутствует ли в романе аспект гностицизма?
ХС: Я не так уж силен в философии, но гностицизм действительно присутствует на всей протяженности моей трилогии: созданная извне и заведомо ущербная вселенная, которая не столь уж благосклонна ко всей населяющей ее живности. Но главная проблема заключается в следующем: изъяны вселенной – нечто присущее ей? Или же это мы, жизнь внутри нее, так воспринимаем наш дом? Не проецируем ли мы на окружающий мир собственные недостатки?
КБ: «Больные души», разумеется, посвящена современному врачебному делу и медицине в целом. Выбор сеттинга – целенаправленный? Или же место действия – аморфное?
ХС: Поход в больницу – ситуация, в которой все мы оказываемся. Но трудности и тяготы вовсе не ограничиваются сферой медицины. Во многих обстоятельствах чувствуешь себя, будто тебя посадили в больничную палату.
КБ: Позволю «странный» вопрос: приходилось ли вам сталкиваться с неоднозначными реакциями на вашу трилогию со стороны собственно медиков?
ХС: Пока что не так уж много представителей медицинской профессии как-то отреагировали на мою трилогию. Были отдельные специалисты, которые посчитали, что у меня получилось довольно точно передать больничную атмосферу. У меня самого со здоровьем довольно большие сложности. Часто оказываюсь в больницах. Современная медицина спасает жизни. Без некоторых лекарств существовать уже нельзя. Но при этом с больницами связаны и определенные сомнения. И у врачей случаются ошибки. Некоторые болезни просто невозможно по-настоящему «вылечить». Поэтому временами приходится полагаться на свои силы, заниматься в некоторой степени «самореабилитацией». На момент ответа на эти вопросы я уже полгода не ходил по больницам. Такое для меня – редкость и радость.
КБ: Это явно роман с «китайской спецификой», но я обратил внимание на то, что вы не перенасыщаете текст отсылками к китайской истории и культуре. У меня даже был момент, когда подумалось, что этот роман довольно универсален. Насколько эти мысли отвечают вашему замыслу?
ХС: По умолчанию такого замысла у меня и не было, я просто написал роман с подобным эффектом. Я стараюсь передавать на бумаге то, что вижу в жизни. Возможно, на текущем этапе развития современные люди, в целом, все больше сталкиваются со сложностями одного порядка. И потому может возникать чувство взаимосвязанности и взаимопроникновения. Различия между государствами и народами постепенно нивелируются.
КБ: Учитывая все, что творится в романе, у меня есть ощущение, что самый главный парадокс произведения – его герой Ян Вэй, потенциально некая «табула раса», через которую мы знакомимся с окружающим миром.
ХС: Можно и так сказать. Провалы в памяти – повсеместное явление, в котором скрывается известный намек. Многие вещи, которые нам стоило бы хранить в воспоминаниях, сознательно затираются и замазываются. А беспамятство обращается истоком болезни.
КБ: У нас с вами есть неожиданная общая веха в карьере: работа в китайском информационном агентстве «Синьхуа». Проявился ли этот опыт работы в произведении? Например, у меня есть ощущение, что некоторые вставки из пресловутых «Новостей медицины и фармацевтики Китая» – легкая пародия на иногда высокопарный язык официальных СМИ.
ХС: Я взялся за «Больные души», когда свалился с болезнью прямо на рабочем месте. Меня доставили в больницу. Многие коллеги потом меня навещали. Это незабываемый для меня эпизод. Да и есть что-то общее между работой в информационном агентстве и пребыванием в больнице. Например, у нас на работе стены тоже выкрашены в белый цвет.
КБ: В «Больных душах» вы упоминаете отдельные произведения и реалии, связанные с СССР и Россией. Как вы полагаете, повлияли ли на ваше творчество советские и российские авторы? Каков главный посыл, который, на ваш взгляд, могут извлечь русскоязычные читатели из вашего произведения?
ХС: На китайцев моего поколения большое влияние оказали и советские, и российские писатели. Идеализм, отражавшийся в произведениях советских литераторов, воздействовал на все аспекты жизни в Китае. Однако эта вера в светлое будущее потом потерпела крах, а воссоздание идеализма – задача не из легких. Для этого и существует литература: чтобы искать применение нашим высшим идеалам.
КБ: «Больничная трилогия» – дебют ваших крупных произведений в русскоязычном поле. Ранее издательство Fanzon опубликовало ваши рассказы в антологии под редакцией Кена Лю, а также эссе Лю Цысиня о вашем творчестве. Что бы вы хотели пожелать русскоязычным читателям?
ХС: Я благодарен всем русскоязычным писателям и уже волнуюсь по поводу того, как русские читатели будут взаимодействовать с моими работами. Буду рад любым мыслям и предложениям.
Сноски
1
Буквально с китайского «Царица павлинов». «Владыка тайного знания» или видья-раджа в буддийской традиции. Доброе божество, уберегающее людей от всех отрав, как телесных, так и душевных. В Китае величается «просвещенной на павлине», поскольку ее часто изображают восседающей на этой птице. Образ павлина – неслучайный: эта птица пожирает ядовитых змей. – Здесь и далее примечания переводчика.
2
Имена путешественников – говорящие. Соответственно, Гусин – Идущий в одиночестве, Чжифань – Знающий путь обратно, а Жунянь – Достигшая возраста.
3
Пять страстей согласно буддизму: тяга к богатству, женщинам, славе, пище и сну..
4
Буддийский монах эпохи династии Тан привез из Индии в Китай и перевел великое множество буддийских трактатов. Его история легла в основу классического романа «Путешествие на Запад».
5
317–420 годы.
6
Голодные духи, или преты, – низший сегмент Колеса бытия, души покойников, которые
