Дама с единорогом - Ольга Романовская

— Да цыплят утащила, — объяснила проходившая мимо женщина с вёдрами. — Забралась в птичник, пока наша дурёха за просом бегала и троих утащила.

— Она, что, дверь за собой не закрыла? — нахмурилась Жанна.

От страха девочка перестала плакать и уставилась на госпожу большими опухшими глазами.

— Я ведь только до амбара… — пробормотала она. — Не думала же я, что кошка…

— Розги! — крикнула баронесса.

Птичница завизжала и хотела убежать, но госпожа вовремя ухватила её за шиворот. Ухмыляющийся Стивен с лёгким поклоном подал Жанне розги и, подозвав двоих слуг, велел одному из них взвалить провинившуюся себе на плечи, а другому крепко держать её. Баронесса опробовала розги на огрубевших, покрытых грязной коркой, босых ногах птичницы, а затем методично начала наносить удар за ударом. Она ни разу не промахнулась, не задела державших девочку слуг — у неё был опыт в подобных делах.

Сначала птичница громко визжала, потом только дёргала ногами и наконец будто совсем перестала ощущать удары. Когда госпожа приказала отпустить её, девочка безвольно упала возле навозной лужи. Бросив рядом с ней розги, Жанна велела поторопиться с обедом.

Войдя в дом, баронесса отослала Элджернона и велела принести гостю кувшин эля с какой-нибудь закуской. Опустившись в отцовское кресло, она задала пару ничего не значащих вежливых вопросов, а потом замолчала.

Роланд воспринял её поведение, как должное. Для него её безразличие было не более, чем искусной игрой. Он слишком хорошо знал женщин, чтобы поверить этой нервной холодности.

Во время их последней короткой встречи, последовавшей за той, другой, памятной им обоим, граф ни разу не заикнулся о свадьбе. Это принесло свои плоды: Жанна перестала говорить колкости, внимательно слушала его и даже время от времени о чём-то спрашивала, хотя и тогда, и сейчас начала с неизменной холодности.

— Я не делаю ничего дурного, — успокаивала она себя. — Я сумею уговорить его расторгнуть помолвку. Он забудет о любви ко мне, но останется моим другом. Сейчас, когда Элджернон слишком мал, чтобы защитить нас от алчных родственников и соседей, мне нужны такие друзья.

Несмотря на траур, Жанна была обворожительна. Собственно, ей шёл любой наряд, ну, а тем более, платье из тёмно-синей материи (подарок леди Джоанны), которое она надела к обеду. С тщательно уложенными на висках косами, девушка казалась уставшему от тягот войны жениху языческой богиней.

Благодаря бараньим отбивным обед был изумителен, гость даже похвалил мастерство кухарки. Баронесса тоже с удовольствием обгладывала косточки: вот уже три недели, как у неё во рту не было ничего мясного. После обеда она с улыбкой отослала слуг и младшего брата и вместе с гостем удобно расположилась для беседы. Разговор начался с нескольких общих и хозяйственных вопросов и постепенно, по воле хозяйки, перешёл на тему их отношений.

— Надеюсь, Вы больше ни в чем меня не вините, — Жанна налила гостю вина.

— А Вы знаете за собой вину?

Она ответила не сразу, предпочтя уклониться от вопроса:

— Но, надеюсь, Вы забыли о том чувстве… Чувстве ко мне.

— Нет, — усмехнулся Роланд, отпив из кубка. — Иначе бы я не приехал.

Он заметил, что по её губам скользнула едва заметная улыбка.

— Вы здесь, потому что всё ещё мой жених, — возразила девушка. — Люди не поняли бы, если вдруг, так сразу, перестали меня навещать.

Её платье прошелестело всего в нескольких дюймах от него. Роланду показалось, что Жанна специально прошла так близко от него. Чёрт возьми, разве можно понять, что на уме у женщины?

— Я Ваш жених, и тут нечего обсуждать.

Девушка опустила глаза.

— Значит, я ошиблась, и Вы ездите ко мне с умыслом.

— Что значит «с умыслом»? Согласитесь, нелепо проскакать столько миль ради того, чтобы посидеть у камина. С тем же успехом я мог заночевать в любом другом месте.

— Так Вы и ночевать у меня собрались? — протянула баронесса. Она непроизвольно отсела подальше от Норинстана.

— Не у Вас, а в Вашем замке, — с улыбкой поправил её граф. — Надеюсь, Вы не выгоните меня за ворота? Там ведь прохладно… По правилам следовало бы обосноваться в Вашей спальне, но, увы, Вы меня этим не осчастливите, да я и не настаиваю.

Чувствуя себя хозяином положения, он упивался её смущением. Этот стыдливый румянец делал её ещё привлекательнее.

— Хорошо, оставайтесь, — маленький шажок в его сторону. — Только прекратите так пошло шутить!

— А что здесь пошлого? Мы с Вами не чужие, в некотором роде муж и жена…

— Вот именно «в некотором роде»!

— Баронесса, не начинайте снова! Всякому хочется немного тепла и ласки, которые, надеюсь, я вправе требовать от невесты.

— Граф, если Вы сейчас же не прекратите, я уйду! — Она была красной, как мак.

— Хорошо, так и быть, я пожалею Ваши ушки, — улыбнулся он.

— Милорд, для чего Вы сюда ездите?

— Глупый вопрос! Чтобы проведать Вас.

— Зачем?

— Святой Боже, имею же я на это право!

(«Разрази меня гром, она испытывает моё терпение! Баронесса ведь не дурочка… Сидит, опустив глаза, — но улыбается… Знает ведь, чертовка, что хороша! А строит из себя саму невинность… Ладно, если ей так хочется, буду говорить ей всякие глупости»).

— Надеюсь, Вы хотя бы поколебались в желании жениться на мне?

— С чего вдруг?

— Хотя бы из-за моего вздорного характера.

— Ваш характер ничуть не хуже, чем у прочих женщин.

— О, я упряма и своенравна!

— Нестрашно. После свадьбы женщины добры и покорны.

— Я капризна и надоедаю даже собственным слугам.

— Все женщины капризны от природы. Не бойтесь, если мне что-то не понравится в Вашем характере, я сумею это исправить. Другие то же были не сахар!

— Другие? — удивилась она. — Какие другие? Ваша первая жена? Она умерла?

— Какая жена?

— Но Вы сказали…

— Жанна, Вы сущий ребёнок! — Он еле сдерживал смех. — Думать, что в жизни мужчины могут быть только жёны!

Баронесса покраснела. Её больно кольнуло сознание того, что она не единственная в его сердце. Любил ли он их? Сколько их было? Кто они? Она должна знать.

Крепко сцепив пальцы, Жанна спросила:

— Вы собирались на них жениться?

— Нет, — усмехнулся он.

— Так у Вас были женщины, которым Вы не обещали брак?

Спросила — и еще сильнее сжала пальцы. Она не смотрела на него.

— Были, разумеется.

— Много? — Сердце её упало.

— Вас это не касается.

— И Вы их любили?

— Жанна Уоршел, не болтайте чепухи!

Жанна нахмурилась и подняла на него глаза. А он сидит и, как ни в чём не бывало, пьёт вино! Как же ей сейчас мерзко, как ей хочется вырвать из его рук этот кубок и выплеснуть его содержимое ему в лицо!