Божественные кошмары, или живая легенда (СИ) - Юлия Фирсанова

— Сволочь ты, — устало покачала головой богиня, понимая, что предлагает брат, так и не избывший памяти о диком удовольствии, испытанном над бездной, когда сила Пожирательницы Душ, часть темного наследия богини, держала его суть в своих сетях.

— Сволочь, и дорог тебе таким, — с показной покорностью поддакнул Бог Воров, невинный взгляд открыто и с наглой надеждой говорил: 'Я приму любое твое решение, но ты ведь не примешь плохого!'.

— Это действительно выход? — практично спросил Лейм у кузины.

— Да, — кивнула та хмуро. Настроение богини сильно испортилось, главным образом от того, с каким ликованием ухватилась за просьбу Джея какая-то извращенная часть ее собственной сути. — Но он меня совершенно не радует.

— Какие-то неприятные побочные эффекты? — нахмурился принц.

— Не для Джея, во всяком случае, ныне, когда в мирах истреблены Пожиратели Душ и он не станет для них помеченным маячком, — поморщилась Элия.

— Вы о чем? — недоуменно уточнил Ральд, слишком пуганный собственной сутью, чтобы от нечего делать выискивать по мирам страшные легенды об изгнанных и уничтоженных тварях.

— О некоторых моих талантах, могущих отвлечь Джея от болевых ощущений, — пояснила принцесса максимально коротко, не вдаваясь в жуткие тайны родословной, и предложила: — Давайте начинать, пока я не передумала! Джей, ляг на диван.

Принц торопливо повиновался, ужом проскользнул за спину сестры и, откинувшись на подушку в изголовье, покорно замер, запрокинув голову. Рука с заклятой цепочкой расслаблено свесилась вниз. Звенья свернулись в ворсе ковра, как затаившаяся змея.

— Элегор, возьми плетение 'тягача' на себя. Наши силы сверни жгутом, оболочкой используй силу Ральда. Когда Джей будет готов, я дам отмашку, — в телеграфно-приказном стиле попросила богиня, пододвигаясь к Богу Воров, застывшему в позе напряженного ожидания.

Мужчина яростно рванул и без того широко распахнутый ворот рубашки, золотистые пуговички-паучки, не выдержав такого грубого обращения, оторвались и прыснули во все стороны, как их живые аналоги. Принца начала бить мелкая дрожь возбуждения, на щеках алыми мазками выступили полоски лихорадочного румянца. Свободная рука вцепилась в спинку дивана, как в спасательный круг средь бушующего океана.

Элия склонила голову, алая роза губ коснулась удивительно нежной для мужчины кожи, лепестки чуть приподнялись, обнажая острые, быстро удлиняющиеся лезвия клыков. Вот высунулся тонкий язычок, лизнул шею принца, словно пробуя на вкус, и резко упала вниз голова принцессы, клыки прокололи кожу. Джей выгнулся всем телом и закричал, не в силах сдержаться.

Запретная сила богини, скрытая в глубинах ее души, знойным маревом охватила принца, обволокла его суть, как дивное несказанной красоты смертоносно-ядовитое растение из экзотических джунглей, притягивающее узревших его животных соблазнительным ароматом и сладчайшим нектаром. Она ласкала и дразнила, касаясь самых потаенных, самых чувствительных струн души Джея, манила и влекла, властно соблазняла чем-то бесконечно сладострастным и запретным. Уводила по дороге блаженства…

А бог кричал уже без перерыва, срывая голос, задыхаясь, содрогаясь от накрывающих его волна за волной приступов острого, никогда не испытанного наслаждения, не на грани, за гранью боли, бился в объятиях принцессы.

Лейм и Ральд застыли, как статуи, зачарованные слабыми отголосками силы богини, тончайшими струйками просачивающимися из кокона, охватившего Джея. Пока застыли. Но, похоже, еще немного, и они готовы были ринуться к Элии, к извивающемуся и вопящему Джею в слепой, не рассуждающей и всепоглощающей жажде занять его место. Лиенский — единственный, сохранивший трезвость рассудка, мгновенно оценил состояние мужчин и, не тратя времени на словесные увещевания, быстро и сильно тряхнул одного, затем другого, заставляя вернуться к работе.

Словно очнувшись от зачарованного сна, боги неохотно подчинились стальной воле герцога, только сейчас сообразившего, с какого это перепугу Леди Ведьме приспичило поручать руководство заклятьем ему. Вольная сила Элегора подхватила тонкую, упругую нить от Элии, порывом буйного ветра перехлестнулась с такой знакомой, обретшей новые оттенки силой Лейма, более всего напоминающей спокойную реку, в глубине коей под невинной гладью таится немало опасных водоворотов, и ловко обернула подкинутую Разрушителем щедрую струю хаотичной энергии. Управляемая Богом Странников и Авантюр, конструкция знака незаконченной бесконечности трепетала в гостиной. Она ожидала нужного мгновения, норовя вырваться из-под контроля, однако Гор держал крепко.

Джей на долю секунды смолк и вновь закричал, забился в конвульсиях, запрокидывая голову и выгибаясь так, что казалось, еще чуть-чуть, и он сломает позвоночник. Элия метнула Элегору мысль-молнию:

— 'Пора! Действуй!'

Свив из силы подобие коромысла с двумя крючьями, бог направил их на цепь, трепещущую вместе с новым владельцем, подвел 'крючья' под свободные концы 'украшения' и резко дернул.

Зловещий аксессуар отделился от тела принца, оставив после себя багровую, как ожог раскаленным прутом полосу, и, пролетев пару метров, упал на ковер почти у самых ног Разрушителя. Тот сайгаком скакнул в сторону от порченой цепи, словно опасался, что та кинется на него и задушит.

— Есть! — выпалил Элегор, не без облегчения выпуская поводья заклятья, свитого из столь различных меж собой сил. Лишенное поддержки плетение распалось, отозвавшись последним мощным всплеском энергий, от которых загудело все тело.

Тело Джея обмякло на диване безвольной марионеткой с оборванными нитями, лишь слабое дыхание говорило о том, что принц жив. Богиня отняла голову от его шеи, едва заметные точки двух ранок бледнели на глазах. Убийственное в своей силе притяжение, окутывающее Элию незримым дурманным облаком, слабело и истаивало не столь быстро. Оно отступало, пряталось за привычным обликом восхитительной женщины будто бы с неохотой. Так дикий зверь, выпущенный из клетки побегать на свободе, огрызаясь, под угрозой кнута пятится назад в постылую клетку.

Светящиеся темным серебром, затягивающим неосторожного в бездну с падающими звездами, глаза Богини Любви приобретали обычный вид — дивных серебристо-серых очей под томными стрелами ресниц, в тайны которых мечтали проникнуть поклонники.

— Что за магию ты применила? — вопросил Ральд, испытующе взирая на богиню.

— Как там Джей? — поинтересовался Лейм у кузины.

— Куда теперь будем девать эту дрянь? — озадачил общество вопросом о будущности цепочки Лиенский, проявив наибольшую и от того еще более неизъяснимую прозорливость.