Менделеев - Михаил Беленький

Следующий важный посыл состоит в том, что в отличие от западных стран, развитие которых опирается на мощную частную инициативу, в России, где властвует архаичное сознание, эту миссию должно взять на себя государство. Именно оно (больше некому!) обязано выпестовать цивилизованного промышленника, в первую очередь мелкого, использующего местное сырье и способного лично руководить своим предприятием. Экономический просчет одного такого владельца не будет катастрофой для большого количества людей. А чтобы этих просчетов случалось как можно меньше, необходимо разработать для мелких предприятий четкое законодательство и ввести в практику гласные статистико-экономические исследования. Не должно быть никаких преимуществ у крупных предприятий, в ущерб средним и мелким. Не должно быть алчной чиновничьей орды — нужно просто сократить большую часть тех, кто живет около казны и «имеет отношение» к деятельности малых предприятий, отдать их функции земству, а взамен бесполезных присутствий открыть промышленные банки, способные выдавать предпринимателям недорогой и удобный кредит. Менделеев также объяснял, где и как выгодно размещать новые предприятия, где, как и чему учить новых промышленников… Конечно, некоторые используемые им понятия сегодня выглядят не очень убедительно, нынче в ходу более звонкие термины вроде «глобализации», «модернизации» и «мобилизации»; но в целом его взгляды до сих пор остаются злободневными.

Зимой и летом 1888 года Менделеев по поручению правительства совершает три длительные поездки в Донецкий каменноугольный бассейн. От него ждут объяснения причин экономической депрессии в этих южных землях. В Харькове, Макеевке и Луганске Дмитрий Иванович собирает информацию, беседует с местными инженерами и владельцами шахт. Наибольший интерес у него вызывает «посад с упрощенным городским управлением» под названием Юзовка (нынешний Донецк), вставший посреди Дикой степи благодаря англичанину Джону Юзу, основателю Новороссийского общества каменноугольного, железного и рельсового производства. За 20 лет Юз создал здесь металлургическое предприятие полного цикла, работающее на своем угле и криворожской железной руде. Можно было бы сказать, что это современное предприятие было перенесено сюда волшебной силой прямо с Британских островов, однако на самом деле почти всё его оборудование и сотня специалистов были доставлены сначала по морю — на восьми огромных кораблях — в Таганрог, а оттуда перевезены на место на сотнях бычьих упряжек. Тем не менее гигант жил — дымили трубы, гудел прокатный стан, бесперебойно работали доменные и коксовые печи. Технология применялась самая передовая — одно горячее дутье чего стоило! По выстроенной предпринимателем Константиновской железной дороге бойко сновали составы, доставлявшие руду и вывозившие готовый прокат. Это был настоящий прогресс, тот самый, на который Менделеев молился смолоду!

Конечно, Юз постарался, чтобы его предприятие произвело впечатление на именитого гостя, но Менделеев и сам был в состоянии всё оценить. «Вы совершили подвиг, — сказал он Юзу. — Недавняя пустыня ожила. Результат очевиден, успех полный, возможность доказана делом». Он тут же посоветовал Юзу для полноты успеха соединить Константиновскую железную дорогу рокадой с магистралью, идущей в Крым из центра страны. Тот, подумав, решил, что это выгодно. Вскоре менделеевская рокада будет построена (она, кстати, исправно действует до сих пор).

Потом Менделеев побывал на шахте, где имел возможность увидеть, в каких условиях работают горняки. Расположение тонких угольных пластов часто заставляло их рубить уголь лежа, а коногоны тащили и толкали груженые тележки на четвереньках. Рядом с триумфом европейского прогресса, дополняя его, существовала русская каторга. Дмитрий Иванович решил, что каторгу можно и должно отменить. Ему пришла мысль о том, что можно обойтись без добычи угля, для чего нужно создать технологию его сжигания под землей, а на поверхность выводить готовый горючий газ и горячий воздух, пригодный для всяких нужд. Это была идея, по парадоксальности равная альтернативной теории происхождения нефти, но лежащая удивительно близко к реальному применению.[48]

Менделеев, пребывая в Юзовке, мог бы гордиться собой, ведь его мозг давал ответы на любой встающий перед ним вопрос. Но лишь до того момента, когда он однажды утром отправился побродить по посаду. Даже с помощью трости он едва мог передвигаться по дороге, не просто покрытой грязью, а представлявшей собой сплошное непролазное болото. Но самым жутким местом оказалась бескрайняя топь юзовского базара, который был для четырех тысяч рабочих семей также и толковищем, биржей труда, постоялым двором, обжорными рядами, местом пьянства, воровства, драк, погромов и еще чего угодно, за исключением межнациональной терпимости. Юзовское население состояло из пришлых людей тридцати семи национальностей. Сплотить их мог лишь антисемитизм. Менделееву наверняка рассказывали о последнем погроме, который начался с нормального требования рабочих к администрации выплачивать зарплату каждый месяц. Полиция умело спасла положение, направив демонстрантов в сторону еврейских лавок. Мера сия подействовала столь же безотказно, как соска на плачущего младенца. После погрома народ расходился по-прежнему голодный, но с ощущением, что с петицией они ходили все-таки не зря. Дмитрий Иванович в своем дорожном дневнике записал лишь, что «идти по Юзовке нельзя по причине болот» и что на юзовском базаре «страшно». Видимо, в дальнейшем ему удалось уйти от этих впечатлений, не дать им возможности помешать главной цели его поездки, потому что ни в его записках, направленных после поездки министру государственных имуществ М. Н. Островскому и императору Александру III, ни в популярном очерке «Будущая сила, покоящаяся на берегах Донца» нет упоминаний о юзовском базаре.

Поездка в Донбасс внесла некоторые коррективы в его учение о заводах. Оказалось, что не все мелкие предприятия могут быть выгодны владельцам и государству. Например, вывоз угля из домашних шахт железнодорожным транспортом сразу становится убыточным. Что же касается причин упадка Донбасса, очевидного, несмотря на мощный успех Юзовского комбината, то Менделеев находит их, как теперь говорят, в сфере макроэкономики. На основе сухих цифр и экономических формул он приходит к выводу, что развитие всей русской промышленности тормозится неправильным соотношением между вывозом сырья и ввозом готовых товаров.

А вот личное ощущение от Донбасса у Дмитрия Ивановича сложилось не просто радостное — восторженное! Очерк «Будущая сила…» он начинает эпически-торжественным, «состаренным» слогом: «Много, много веков в земле пластом лежат, не шевелясь, могучие черные великаны. По слову знахарей их поднимают в наше время и берут в услугу. Без рабов стали обходиться, а сделались сильнее, такие дела великанами производят, о каких при рабах не смели думать. Черные гиганты шутя двигают корабли, молча день и ночь вертят затейливые машины, всё выделывают на сложных заводах и фабриках, катят, где велят, целые поезда с людьми ли или товарами, куют, прядут, силу хозяйскую, спокойствие и досуг во много раз увеличили… Не из сказки это, из жизни, у всех на глазах. Эти поднятые великаны, носители силы и работы — каменные угли, а знахари — наука и промышленность». Автор исполнен надежды, что именно Донецкий край, с его огромными подземными богатствами, станет главным железоделательным плацдармом страны. Он анализирует все угольные месторождения России, их запасы и свойства, и вновь возвращается к мысли об уникальности Донбасса. Дмитрий Иванович предложил объявить всю местность между Днепром и Доном на юг от 49-й параллели на особом промышленном положении, предоставить донбасским предприятиям льготы, банковские кредиты и ссуды от государства, организовать переселение туда рабочей силы, расчистить русло Северского Донца для прохода по нему грузовых судов… «Если дело покровительства учреждению и развитию заводов в России возьмет в свои руки правительство, то нужные для того деньги оно найдет, конечно, во много раз скорее и дешевле, чем для какой-то ни было войны, потому уже, что война разоряет, а заводы обогащают». Правительство не отзовется. Индустриализация Донбасса и всей империи произойдет значительно позже, при всем известных обстоятельствах.