Эндшпиль - Дэн Симмонс

– Он прав, Натали, – устало проговорил Джексон. – В этой ситуации мы вряд ли что-то сможем сделать.

– Эсминец... – начал Микс.

– Ты сам сказал, что сейчас он уже находится в пяти милях от юго-восточного мыса, – оборвала его Натали.

– Но у него длинные руки, – возразил Микс. – Черт побери, что ты задумала, детка?

Они уже в третий раз приближались к южной части взлетной полосы.

– Поворачивай налево, – скомандовала Натали. – Я покажу тебе.

– Ты, наверное, шутишь? – спросил Микс, когда они отлетели на несколько сот ярдов от скал.

– Мне не до шуток, – отрезала Натали. – Давайте садиться, пока не вернулось это корыто.

– Эсминец, – автоматически поправил ее Микс.

– Ты сумасшедшая.

Все еще горел кустарник. На скале, где двадцать минут назад самоуничтожилась ракета, все еще горел кустарник Западную часть неба освещали пожары, бушевавшие на взлетной полосе. В трех милях от берега на черном фоне воды догорали обломки роскошной “Антуанетты”. Покончив со взлетной полосой, эсминец вернулся вдоль восточного берега назад и уложил по меньшей мере с полдюжины снарядов туда, где стоял особняк Крыша огромного строения полыхала, восточное крыло было полностью уничтожено, дым клубами поднимался вверх в свете все еще горевших прожекторов, а один из снарядов, вероятно, попал в южное патио, выбив окна и стену, которая выходила на длинную лужайку, тянувшуюся до самых скал.

Однако сама лужайка выглядела неповрежденной, хотя частично тонула в темноте, там, где были разбиты прожектора. Пожар, бушевавший на скалах, высвечивал кустарник и карликовые деревья, которых не было бы видно, если бы не языки пламени. Освещенный участок лужайки, прилегавший к особняку, длиной ярдов в двадцать, казался довольно ровным, если не считать единственной воронки от снаряда и руин, оставшихся от патио.

– Идеально подходит, – заявила Натали.

– Чушь, – откликнулся Микс. – угол наклона к особняку достигает тридцати градусов.

– Для посадки годится, – упрямо повторила девушка. – Тебе будет вполне достаточно этой полосы. Ведь на британских авианосцах они ничуть не больше, не так ли?

– Похоже, она поймала тебя, старик, – усмехнулся Джексон.

– С наклоном в тридцать градусов? – съязвил Микс. – Кроме того, даже если нам удастся приземлиться и не врезаться в это горящее здание, темные участки на лужайке.., а она в основном погружена во тьму.., там могут быть сучья, ямы, декоративные камни... Это безумие.

– Я голосую “за”, – сказала Натали. – Мы должны попытаться найти там Сола.

– Да, – поддержал ее Джексон.

– Какое, к черту, голосование? – не веря своим ушам, возмутился Микс. – С каких это пор самолетом управляют путем демократии? – Он натянул на лоб свою бейсбольную кепочку и бросил взгляд на эсминец, удалявшийся на восток. – Ну, признайтесь, – взмолился он, – это что, начало революции?

Натали подмигнула Джексону и решила рискнуть.

– Да, – кивнула она.

– Ага! – воскликнул Микс. – Я так и знал. Ну что ж, мальчики и девочки, ставлю вас в известность, что вы совершаете полет с единственным заслуженным социалистом Дорчестерского округа. – Он достал сигару из кармана рубашки и пожевал ее. – А, какого черта! – сказал он наконец. – Все равно нам не хватит топлива на обратную дорогу.

***

С приглушенным двигателем самолет начал плавно падать на скалу, белевшую внизу в свете звезд. Натали никогда еще не испытывала такого возбуждения. Затянув пристежной ремень так туго, что едва можно было дышать, Натали склонилась вперед и вцепилась в консоль, когда вершины скал устремились на них с захватывающей дух неожиданностью. Через сто футов она поняла, что “Сессна” просто неминуемо должна разбиться о скалы.

– Встречный ветер нам здорово поможет, – проворчал Микс, вытравил дроссель и осторожно выжал ручку управления. Они миновали вершину скалы на высоте десяти футов и погрузились во мрак, царивший между высокими деревьями. – Мистер Джексон, сообщите мне, когда этот корабль повернет назад.

Джексон со своего сиденья издал нечленораздельный звук.

До первого освещенного участка оставалось ярдов тридцать, когда Микс выпустил шасси. Он посадил “Сессну” в самом начале освещенной полосы. Посадка оказалась жестче, чем могла представить себе Натали. Она ощутила вкус крови во рту и поняла, что прикусила язык. Через секунду они уже неслись в темноте, чередующейся с полосами света. Натали подумала о стволах рухнувших деревьев и декоративных камнях.

– Пока неплохо, – заметил Микс. Самолетик проскакал по очередному освещенному участку и вновь нырнул во тьму. Натали казалось, что они карабкаются по вертикальной стене, выложенной булыжником. Тут в правом шасси что-то зазвенело и застучало, и “Сессну” занесло вбок, так что она чуть не перевернулась на скорости пятьдесят миль в час. Микс дергал за дроссель, тормоза и педали управления, как обезумевший органист. Наконец самолет выровнялся и выкатился на последний освещенный участок. Южная стена горящего дома летела им навстречу с угрожающей скоростью.

Они пересекли участок рыхлой земли, подпрыгнув, повернули так, что правое крыло прошло над краем воронки, и увидели, что от патио их отделяет не более пятнадцати футов. Порывом поднятого “Сессной” ветра сорвало навесной зонтик над столом, и он кувырком полетел в сторону.

Микс умудрился остановить самолет в наклонном положении. Натали казалось, что даже горнолыжные трассы, на которых ей приходилось бывать, были менее крутыми. Пилот вытащил изо рта сигару и недоуменно уставился на нее, словно только сейчас обнаружил, что она не зажжена.

– Все свободны и могут отдохнуть, – объявил он. – Кто не вернется через пять минут или при первом появлении противника, пойдет домой пешком. – Из кобуры, лежавшей между сиденьями, Микс вытащил инкрустированный револьвер 38-го калибра и поднял дуло вверх, имитируя салют. – Да здравствует революция!

– Пойдем. – Натали никак не могла расстегнуть свой ремень и открыть дверцу. В результате она просто выпала из самолета, увлекая за собой сумку и чуть не вывернув лодыжку. Она вытащила “кольт”, остальное оставила лежать на земле и отошла, чтобы дать спрыгнуть Джексону. У него была с собой лишь черная медицинская сумка и фонарик, но он повязал на голову красный платок.

– Куда? – прокричал он, перекрывая рев все еще вращавшегося пропеллера. – Думаю, наше прибытие заметили. Так что лучше поторопиться.

Натали кивнула в направлении главного зала. Свет в этой части особняка не горел, но рыжие отблески пламени очерчивали неясные тени в дымном пространстве за развороченными панорамными дверями. Джексон пробрался по разбитым плитам патио, ногой толкнул главную дверь и включил свой армейский фонарик. Сквозь густой дым луч высветил огромный зал, выложенный черно-белыми плитками, усеянными бесчисленными осколками стекол и кирпичей. Натали с поднятым вверх “кольтом” двинулась вперед. Чтобы было легче дышать, она прижала к лицу носовой платок. Слева, в конце зала, виднелись два стола, заставленные едой, напитками и перевернутыми горами электронного оборудования. На полу между столами и дверью было что-то разбросано. Сначала Натали показалось, что это тюки с грязным бельем, но затем до нее дошло, что это трупы. Джексон, освещая себе дорогу фонариком, осторожно подошел к ближнему из тел. Это оказалась та прекрасная азиатка, которая была в машине с Тони Хэродом, когда три дня назад Сол встречался с ним в Саванне.