Коптский крест. Дилогия - Борис Батыршин

  Николка подпустил бициклистов поближе - и слетел вниз, прямо у них под носом, завершив спуск молодецким прыжком через канаву. Он уже он так научился владеть машиной, что позволял себе и не такие трюки....

   Приземлившись, мальчик с разворотом, затормозил и сделал ручкой ошеломленным франтам - те смотрели на невесть откуда взявшегося лихача, как на заморского зверя обезьяна...

  По вечерам Овчинниковы собирались на веранде, за самоваром; иногда к ним присоединялись Выбеговы. Разговоры за чаем велись самые разные; Варенька с Мариной взяли моду подкалывать Николку и, пока кто-то из взрослых не вступался за мальчика, успевали довести его до белого каления. Особо старалась Марина; Варенька Русакова относилась к Николке наоборот, весьма доброжелательно - во всяком случае, когда была одна, без подружки. Тогда она расспрашивала его об Иване, интересуясь, нет ли о путешественниках известий.

  Николка, признаться, и сам беспокоился, но всякий раз солидно объяснял надоедливой барышне про то, как долго идет почта из Триполи, да еще надо, чтобы оно попало к консулу, да ещё... он даже рассказал, что успел отправить в Триполи письмо на имя господина Семёнова, гражданина Северо-Американских Соединенных Штатов.

  Письмо он послал - на следующий день после достопамятного происшествия со взрывом и погоней. И в конверт, кроме бумажного листка, на котором был только всякий ничего не значащий вздор, был вложен крошечный квадратик "карты памяти" подробным видео- посланием.

  Николка прихватил в Перловку и ноутбук - бездонное хранилище фильмов, игр, книг. И каждую ночь в невероятный мир будущего. Однако же - дачный воздух и дальние прогулки делали свое дело - Николка все чаще засыпал, только успев добраться до постели, и просыпался уже поздним утром, когда все в доме были на ногах. Включать удивительную машинку днем он не решался - и без того, Маринка, не забывшая майское ещё проишествие с Кувшиновым и перечным аэрозолем, нет-нет да и косилась на кузена с подозрением. К удивлению Николки, расспросов она не возобновляла; однако ж мальчик, в любую минуту ожидая подвоха, предпочитал лишний раз поберечься, чем рисковать разоблачением.

  Однажды, снова вспомнив о схватке с коварным бельгийцем, Николка спросил у Василия Петровича: что это за страна такая, Бельгия, и что за люди там живут? Нет, он не прогуливал уроки в географии и знал все, что полагалось знать гимназисту. Но - Бельгии в учебнике было посвящено лишь несколько строк, которые, ровным счетом ничего ему не говорили.

  Василий Иванович был удивлен - племянник нечасто обращался к нему с такими вопросами, - и охотно поведал все, что знал на этот счет. Так Николка узнал о бельгийском короле Леопольде втором. Оказывается, год назад, этот алчный и деятельный монарх устроил в бассейне африканской реки Конго личное владение - "Свободное государство Конго", - и поработил обитавших там несчастных негров. Василий Петрович с гневом говорил о том, как надсмотрщики бельгийского короля рубили в наказание неграм кисти рук, а королевские агенты торговали по всей Европе отнятыми у несчастных чернокожих богатствами; Николка же с думал, что у такого монарха и подданные, наверное, сущие злодеи.

  Как- то раз Василий Петрович вручил племяннику утреннюю газету с большой статьей о о велосипедных соревнованиях - они должны были скоро состояться в Санкт- Петербурге. В статье говорилось, что бициклистам предстоит доехать от Петербурга до Царского села. На предыдущей гонке по этому маршруту победу одержал московский спртсмэн и фабрикант Юрий Меллер - и теперь он снова собирался выступить на новейшем бицикле собственной конструкции. Все знатоки уверенно прочили победу именно ему - в прошлый раз Меллер опередил ближайшего преследователя больше чем на 40 минут и добрался до финиша без единой поломки. Николку статья повеселила - он точно знал, откуда у господина Меллера его чемпионский велосипед...

  Глава девятая

  Высокие железные створки распахнулись, и люди в пропыленных абах, кучковавшиеся на площади перед пакгаузами, потрясенно уставились на выползающее из ворот чудовище. Вообще- то, Басра привыкла к виду европейских механизмов - первый паровой экскаватор появился здесь полгода назад, и, едва заработав, вызвал массовое бегство жителей со всей округи. Однако, с тех пор накал эмоций поутих. Привыкли - и к пыхтящим экскаваторам и к долбящим с утра до вечера паровым копрам, и к неспешно ползущим рутьерам с вереницами вагонеток. Человек - он быстро ко всему привыкает, особенно если новинка не опасна а, пожалуй, даже и приносит пользу: с появлением немцев, в карманах местных торговцев зазвенели монеты, а феллахи* из окрестных селений потянулись на стройку, на заработки.

  А вот дети пустыни, последователи Мухаммад ибн Абд-аль-Ваххаба, уже пять дней баламутящие главный портовый город багдадского вилайета, не видели такого даже в кошмарных снах. То есть, в снах, может, и видели - им, детям аравийских песков, не испорченным цивилизацией, появившееся из ворот ЭТО должно было напоминать ифрита**. Ползущий впереди тягач оглашал окрестности пронзительными гудками, пыхтел, исторгая клубы дыма и струи белоснежного пара - это сочетание было особенно зловеще... Тянущиеся за локомобилем вагоны, оббитые сверху донизу черными брусьями шпал немилосердно лязгали сцепками и хрустели, кроша булыжную мостовую в щебень. И это сооружение катилось, нет - перло, - громадное, опасное, не рассуждающее, неудержимое в своем медлительном стремлении вперед...

  ##* Феллах - на арабском "пахарь или землепашец". Это слово использовалось, чтобы отличать кочевников (бедуинов) от местных деревенских жителей.

  ##** Ифримт (араб.) - сверхъестественное существо в мусульманской культуре. Проклятые Аллахом, служат Иблису (Сатане). Также известны, как демоны огня.

  Площадь замерла - ни единый человеческий звук не оглашал ее, а только рев и скрежет звуки механической твари, вытянувшейся уже на середину и походя смявшей огромными, ярко- красными колесами палатку старого Юсуфа. Самого Юсуфа, впрочем, там не было - он, дрожа от ужаса, вжимался в глинобитный забор и скулил, уставясь на проползающее мимо творение иблиса.

  На носу громадины со скрипом повернулось какое- то сооружение с медным раструбом; окрестности огласил заунывный вой, заглушивший остальные звуки. Толстая струя пара вырвалась из раструба и гигантской снежно- белой метлой прошлась по камням, очертив вокруг механического ифрита широкую дугу.

  У вогабитов, который день уже ожидавших знака своих шейхов - идти на штурм гнезда христиан- нечестивцев и кровью их смыть грязь, что занесли они в эти священные пески, было два выхода. Бежать со всех ног в пустыню, из которых явились они в древнюю Басору, - или идти, невзирая ни на что, на штурм чугунной змеи, попирающей сейчас древние камни четвертого рая Муххамеда.

  Бедуины пошли на штурм.

  *******************************************

  Из путевых записок О.И. Семёнова

  План был составлен с истинно немецкой пунктуальностью - и какое- то время нам удавалось следовать ему во всех деталях. Прорыв был намечен на 7.00 утра; в полдень должен был отойти немецкий пакетбот на Суэц, и далее - до Александрии. На нем и предполагалось вывезти из Басры служащих компании. Турецкие офицеры, принявшие участие в нашей эскападе, собирались присоединиться к охране порта - там, под защитой тяжёлых батарей, можно было не бояться никаких мятежников.

  Ровно в 7.05, распахнув ворота, мы вывели бронепоезд на площадь. Арабы, уже второй день блокировавшие факторию, прыснули во все стороны. Сынов пустыни, конечно, потряс, вид парового чудовища - но не настолько, чтобы удержать от опрометчивых поступков. К счастью, их было сравнительно немного; стоило ползучей крепости огрызнуться струями перегретого пара и перестуком картечницы, как вогабиты отхлынули в переулки, оставив на камнях неподвижные тела и пару десятков раненых. Машинист на рутьере непрерывно жал на рычаг гудка, так что вопли обваренных паром людей не доносились до европейски деликатного слуха пассажирок.

  Женщины и дети (не так много их и было; большинство немцев вывезли семьи, как только пошли слухи о беспорядках) сидели на самом дне броневагонов, между несгораемыми шкафами с технической документацией. Их мужья, вместе с остальными сотрудниками компании, стояли возле амбразур с карабинами и револьверами в руках. При первом накате арабов команды "огонь" не последовало, и дисциплинированные немцы не стали стрелять - бедуинов отбил "паромет" и митральеза Гарднера.

  За площадью начинался городской квартал, отделявший факторию от главной базарной площади города, от которой уже рукой подать до порта. И когда рутьер, влекущий вереницу блиндированных вагонов, вломился в глинобитную застройку квартала - ситуация резко изменилась. Отступившие к бедуины пришли в себя, опомнились, набрали булыжников - и снова пошли на приступ. Огнестрельного оружия у них, по счастью, почти не было, так что мы с Иваном ощущали себя солдатами ЦАХАЛ, * в бронетранспортерах, медленно ползущих через толпу жителей сектора Газа. В наше время телевидение исправно снабжало нас картинками очередной интифады, так что аналогия угадывалась вполне четко...