Дневник - Генри Хопоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Скажи тебе такое, ты бы отказался. Да и не такая она противная, как ты говоришь, — заметил Ар.
— А чего тогда сами не пьете?
— Почему же? — Ар сделал пять глотков, набрал воду в ладони и умылся. Подошел к средней дырке и опустошил желудок.
Кью выбросила в пятую дыру прежде белую тряпку, а затем повторила за Аром.
— Мы всегда так делаем, — сказала она.
— Всегда-всегда?
— Перед каждой процедурой. Иначе реабилитация была бы только названием, а не делом.
— Почему вода изменилась, когда я глотал ее? Сначала она была сиропом, потом стала, простите, поносом.
— Она волшебная, — с безэмоциональной физиономией вставил Ар. Впрочем, его физиономия, как и физиономия его сестры, оставалась таковой до начала процедур. Когда начались процедуры, если их лица наполнили хоть какие-то эмоции, то на каплю, которою я не заметил. — Теперь к делу.
Мы подошли ко второму в туалете помещению. Кью открыла дверь, а Ар встал в дверном проеме, удерживая выпирающее содержимое — белые халаты. Их было очень много. Они валились и заполняли собой весь дверной проем. Казалось, помещение трещало по швам.
Кью вытащила три халата. Им они были впору, как, собственно, и их близнецам с другими именами из вчера и позавчера, и… ну ты понял. Мне же он был велик, иначе и быть не могло. Возможно, где-то в залежах завалялась дюжина-две подходящих по размеру, но пойди достань их. Это занятие не для слабонервных. Халат свисал до пят, и я наступал на него.
Выходя на улицу, я спотыкался. Плечи халата свисали до локтей, рукава — до колен. Пришлось их закатать. Стало удобнее.
— Знаешь, что делать дальше? — спросила Кью, прижимаясь лопаткой к лопатке Ара, образуя угол между спинами.
— Догадываюсь, — ответил я и повернулся к ним спиной. Прислонился лопатками к их попам.
Мы приседали. Водили хороводы. Бесконечно повторяли одну и ту же фразу: «Му кин та! Ша ван ло! Бриз мак ту хим! Эл маш нала!» Затем взялись за руки и поплелись от дома.
Случившееся дальше я могу называть только галлюцинацией, вызванной скорее незамысловатыми словечками, что мы, не переставая, то шептали, то выкрикивали, нежели чем сильнодействующими психотропами, которых в ребхаусе не было и быть не могло. А не могло ли? Кто знает, что было подмешено в воду, что я пил в уличном туалете? А если та вода текла напрямую из дыр-унитазов? Бррред!
Почему я склонялся к галлюцинации, да хотя бы потому, что как только мы вышли за переделы участка, нас встретили совсем другие пейзажи. Теперь нас окружали… Мы находились уже не на заброшенном заводе, не на свалке подержанных автомобилей, не на территории пункта приема металлолома. Теперь мы продвигались по березовой роще, заблудиться в которой — раз плюнуть. Куда ни глянь, всюду белые стволы, и где-то вдали — просветы заходящего солнца в малиновом цвете.
«Галики. Просто галики. Ничего этого нет. Это лишь мое воображение. Деревья не могут вырасти за две недели. Точно так же не могут сгнить останки былой цивилизации. Хоть и изрядно потрепанные останки».
— Вы знаете, куда идете? — спросил я.
Мы шли в ряд, держась за руки. Я был посередине: так точно не мог ни убежать вперед, ни отстать от коллектива. Кью тянула нас через черно-белые стволы. Она мне и ответила:
— Конечно.
— Но… откуда? Ведь еще… вчера тут ничего этого не было.
— О чем ты? — удивилась она.
— Действительно, — вставил Ар и сжал мою ладонь. — Мы всегда тут ходим.
«Иначе и быть не может».
Мы вышли из рощи. Первое, что уже было знакомо, показалось вдали, слева — старая добрая река, по которой я приплыл на лодке, оказавшейся чудо-проводником в новый, не менее чудесный мир. В мир галлюцинаций. Она, река, была вдвое уже, а песчаный берег — вдвое шире, поскольку за две недели (если прошло две недели) уровень воды спал. Лодки, естественно, не было. Наверняка, она отплыла от берега в первую же ночь, а поймал ее какой-нибудь рыбак или мальчишка вроде меня, в десятке километров вниз по течению.
Не было на открытой местности и заваленного набок кузова, не было и колоссальных размеров груды мусора, которая могла дать фору Египетским пирамидам. Все, что еще оставалось и напоминало о прежней картине: два (теперь) водоема с голубой водой, напоминающие бассейны, и идеальных форм ров, на который точно бы обратил внимание Авария и, возможно, Витька. И вонь. Вот только двумя неделями ранее там просто воняло, теперь же от нее выворачивало наизнанку.
И меня вырвало снова. Пахло тухлятиной, но что и где стухло, я разобрался не сразу. И меня вырвало еще раз, но об этом, как всегда, позже. К чему забегать вперед?
САМО СОБОЙ!
Кого я спрашиваю? Тебя? Иначе ты бы и не ответил. Тебе только в радость удерживать меня.
ЧТО ПОДЕЛАТЬ
— Ты готова? — спросил Ар.
— Как всегда, Ар. А ты готов?
— Как всегда, Кью.
— Начинаем?
Ар кивнул.
— Начинаем — что? Процедуры? — У меня вдруг задрожали ноги. Захотелось убежать. Останавливало только любопытство.
— Процедуры, И. Процедуры. — Ар отошел в сторону, присел и скрылся за зеленым бугорком.
— Они могут шокировать тебя, И, — начала Кью, — но ты должен держаться, так как только процедуры могут помочь тебе. Ты можешь сколь угодно много упираться, бить себя по лбу, да даже думать, что видишь галлюцинации, тебе лишь нужно перетерпеть, принять и усвоить.
— Хорошо. Я готовился, — более-менее уверенно произнес я. — Флюгегенхаймена не будет?
— Нет.
— Что я должен делать?
— Внимательно смотреть. Мотать на ус, как говорила моя бабушка. И не вмешиваться в процесс ни при каких обстоятельствах. Потом выберешь свой путь, основываясь на увиденном. Ты понял, И? Не отвечай. Просто кивни.
Ар вернулся с двумя вытянутыми предметами в каждой руке. В левой — маленькая лопата с блестящим лезвием, в правой — галлюцинация? — разводной… Разводной Ключ, либо похожий на Витькин, либо именно его. Могло такое быть? Вполне. Я уже убедился, что быть может всякое.
— Интересные инструменты сегодня, — произнесла Кью, подходя к краю водоема. На водной глади отражалась луна.
— Очень. — Ар перекинул инструменты из руки в руку. Те сделали по одному полному обороту в воздухе. — Сегодня ты первая, поэтому и выбор за тобой, сестренка.
— Хорошо. Пожалуй, я выберу это, — она показала на его левую руку. — Умеешь им пользоваться?
— Разберусь как-нибудь, — улыбнулся Ар.
Он отбросил лопатку в сторону. Кью повернулась лицом к водоему. Держа Разводной как гитару, Ар подошел к ней и спросил:
— Ты
