Прочь из моей головы - Софья Валерьевна Ролдугина

– Ты грустишь?

Выпитое вино от этого вопроса словно испарилось из меня – а жаль.

– Нет, – солгала я уверенно. – Дел слишком много. Кстати, обязательно заглядывайте на открытие кофейни, где-то в середине лета, думаю, Правда, надо ещё название придумать…

Но сбить с толку мою чудесную сестрёнку было невозможно.

– Грустишь, – кивнула она задумчиво. – Хорхе запретил к тебе ходить. Говорит, нужен покой. Говорит, позовёшь сама, когда придёт время. Думаю, не прав.

Что-то в её словах неприятно меня царапнуло, но я трусливо предпочла не задумываться, что именно, и только пожала плечами:

– Ему виднее, с таким-то опытом… Хотя я рада, что вы его не послушались и пришли.

– Скучала? – расплылась в улыбке Тильда.

– Ну, кто мне ещё тут дизайнеров приструнит? Я одна не справляюсь.

Это была, разумеется, шутка, но крылась в ней некая гаденькая истина: справляться с собственной жизнью получалось как-то не очень. Правда, после того вечера времени на печальные размышления осталось ещё меньше, потому что гости ко мне зачастили. В основном, правда, такие, какие обычно являются в кошмарах: пару раз заглядывала Маллори – якобы инспектировала молодняк в столице и решила заскочить по дороге, как-то вечером завалился Дино в компании с тем самым зубастым «молодняком». А однажды на пороге у меня нарисовался сногсшибательный зеленоглазый блондин, облачённый сплошь в белое – футболка, джинсы и кеды, хоть бы где какое пятнышко было.

Арто я в нём опознала не сразу, а когда узнала, то сердцебиение ускорилось раза в два.

– Не бойся, страшная женщина, Хорхе нас пасёт, – хмыкнул он, длиннющим пальцем указывая на пышный куст шиповника, в котором при желании могла целая рота спрятаться. – И я ненадолго, да.

– Э-э… – я сглотнула и наконец с трудом совладала с эмоциями. – Проходи, конечно. Я тебя просто не узнала.

Он повздыхал, явно горюя о своём чудесном – и слегка инопланетном – облике, но потом горделиво выпрямился и слегка стукнул себя кулаком в грудь, скалясь:

– Я велик, да? Мастер скрытности. Обладаю всем, чем обладает человек, – и он зачем-то похлопал себя по задним карманам.

Стало смешно.

– Пройдёшь? – предложила я любезно. – Дино в прошлый раз оставил у меня пару настолок, в некоторые можно сыграть вдвоём…

Глаза у Арто загорелись от азарта.

В целом, ночь получилась нескучная, но вот утром, распрощавшись с гостем, я поняла, что так и не спросила его про Йена.

Дни сменялись так быстро, что календарь за ними явно не успевал. Вскоре наступила такая жара, что спать без кондиционера было невозможно; затем неделю бушевали грозы, так, что к жаре прибавилась ещё и влажная духота… А потом в саду через улицу расцвели розы – крупные, медово-пьяные, хищного тёмно-красного цвета, и это означало, что лето наконец наступило на город – с размаху, всей своей тяжестью. До открытия кофейни оставалось всего ничего, а толковое название так и не придумывалось; настроение у меня портилось стремительно.

И в одно далеко не прекрасное утро в мой дом заглянула гостья, видеть которую мне хотелось бы меньше всего на свете.

Она была похожа на акварель – мягкие линии, много света, ускользающая улыбка. Высокий рост не мешал ей выглядеть хрупкой. Свободная шёлковая блуза с высоким горлом, брюки цвета топлёного молока с широким поясом, мокасины и тёмные очки – кое-кто явно не чурался глянцевых журналов… Единственное украшение, выбивающееся из общего стиля – насыщенно-красный цветок в волосах. На её фоне я, в чёрных джинсах, футболке и шлёпанцах смотрелась неопрятной вороной.

Ещё и с садовыми ножницами в руках. Блеск – не хватало только демонстративно срезать бутон у соседской розы.

– Привет, – улыбнулась гостья, остановившись в полушаге от меня. Я неловко спрятала руки за спину, не зная, куда девать садовый инвентарь. – Найдётся полчаса?

– Флёр, – вырвалось у меня бессмысленное.

– Да, заочно мы уже знакомы. Урсула, верно? – склонила она голову набок и протянула небольшую белую коробку. – Скромный подарок.

Я неловко подхватила его свободной рукой и на автомате пригласила Флёр в дом. В голове царил полный бардак, и где-то на границе между интуицией и сознанием звенел тревожный звоночек.

В коробке, кстати, оказались две тарталетки, украшенные тонко нарезанными красными яблоками.

Мы остались на первом этаже – приглашать Флёр на второй, жилой, отчего-то не хотелось. Будущая кофейня, впрочем, была уже обставлена почти полностью, только стойку в очередной раз пришлось выкорчевать, как пень, и заказать новую, чтобы она лучше вписывалась в мрачные интерьеры. Но кофемашина, конечно, появилась давно, практически в самом начале моего бесконечного ремонта, и прекрасно функционировала. Пока я делала для нас две чашки капучино, глупая паника отступила, и сознание прояснилось.

– У вас ко мне дело? – спросила я прямо, поставив перед гостьей кофе.

– М-м… Не сказала бы. – Флёр взяла одну из тарталеток прямо руками и откусила, демонстрируя великолепные белые зубы. – Скорее, любопытство. И, кстати, обращайся ко мне на «ты», я не возражаю.

Мои возражения, вероятно, в расчёт не принимались… Ну и ладно. Не принципиально.

– И как впечатления? – поинтересовалась я мрачно, глядя исподлобья, и оперлась спиной на рабочий стол.

Отходить от кофемашины далеко не хотелось, словно привычные предметы давали какую-то защиту; впервые за долгое время стало жаль, что поблизости не видно потерянных душ, ни одной… На редкость мирное место, где пока никто не умирал.

Пока.

– Ты похожа на злую ведьму, – неожиданно прямо ответила Флёр и снова улыбнулась, смягчая сомнительный комплимент. – Но тебе, наверное, об этом уже говорили?

– Никогда, – честно призналась я.

– Вся эта тёмная одежда, суровое выражение лица, глубокий голос, – она неопределённо повела пальцами, и вдруг взгляд у неё стал острым. – Способность повелевать мёртвыми.

– Я ими не повелеваю, – возразила я. Правильнее было бы соглашаться и поддерживать дружелюбную болтовню, но меня буквально распирало от раздражения. Потому что Флёр мне нравилась – и по-человечески, и внешне; я всегда мечтала выглядеть так же элегантно и в то же время естественно. Действительно, королева Запретного Сада. – Им приятно выполнять мои просьбы. И не все они мертвецы, некоторые просто… просто эхо. То, что осталось, когда человек ушёл навсегда.

Она