Пряди о Боре Законнике - Александр Меньшов

— Мы — создания красных гигантов. У некоторых из них не было своих детей, и они сотворили нас из того, что нашлось под рукой: земли, мха, звериных костей и своей собственной слюны. Опасаясь, что «змееподобные» пожелают уничтожить «людей» (тут Шелкобородый сделал знак, что другого слова подобрать не смог), они поселили нас в горах. После Великой Стужи, когда большая часть животных и птиц погибла от холода; после того, как Колдуны погубили себя, появился Таар — бог молнии и грома. Он пожалел прячущихся в Пещерах «людей» и дал им огонь. Священный огонь. Он метнул свою молнию в ствол сухого дерева, а потом пошёл к Пёолке…

— К кому? — переспросил я.

— К богу солнца, спавшему в «небесной воде». Таар попросил того растопить лёд, чтобы земля, Маа, смогла родить травы и лес. Когда это произошло, в мире вновь появились и птицы, и звери. «Люди» заключили Великий договор с богами, что они будут соблюдать все их заповеди и законы, не будут плодить чудовищ и заниматься злым колдовством. Как суровое напоминание о былом, боги каждый год шлют зиму, сыпят снег, замораживают воду… Это испытание нашей веры. Мы молимся. Ждём. Греемся у огня.

Таонтугев вздохнул и отчего-то нахмурился.

— Потом снова наступает весна, — пробормотал он, — приходит тепло, Пёолке просыпается… Мать-земля, Маа, родит всякую траву, пускает соки деревьям. Таар гонит тучи, поливает дождём. Иногда он сердито швыряется своими молниями. Но это происходит, когда «люди» не ладят друг с другом, или задумывают что-то лихое. Раэвукас говорит, что в такие часы мы должны собираться у священного огня и показывать, что наши намерения чисты. Иначе вновь в сей мир вернутся «змееподобные». Они сожгут его в Великом Огне, как было когда-то…

Таонтугев не успел закончить, как вдруг вошёл посланец и приказал вернуться в главный зал. Мы вновь двинулись по коридорам, окружённые ратниками.

— Вожди обсудили сказанное тобой, — заявил отец Таонтугева. — Мы принимаем слова мира и подчиняемся воле богов.

Так быстро сдались? — я очень удивился, но тут же стал поджидать каких-то оговорок. Сам оглянулся по сторонам и что интересно: Ярого нигде не было видно.

— Пусть племя гибберлингов селится на южных землях, — продолжил вождь. — Мы готовы принять их, как равных себе. А в знак того, что вражда окончена, мы приглашаем тебя, сын Таара, вкусить пищи под одной крышей и из одной миски. (Тут Шелкобородый отчего-то запнулся.) Не станут враждовать… такова заповедь наших предков…

Толмач скривился, а по его невнятной речи стало явно понятно, что он теряет суть слов вождя.

— Что-то не так? — негромко спросил я гибберлинга.

— Ну… мне кажется… мне думается…

— Не мямли.

— Кажется, этот «пир» — тоже своего рода проверка.

— Какая проверка?

Гибберлинг пожал плечами.

— Ладно… выхода у меня нет. Соглашаемся, — говорил я, и тут же, чуть поклонившись, произнёс: — Передай вождям спасибо. И, кстати, узнай, где Ярый? Почему он не с ними?

Медвеухие переглянулись друг с другом и ответили:

— Он… они ушли… в Священные земли.

— Они?

— Слуги богов, — гибберлинг повернулся ко мне и негромко пояснил: — Думаю, они говорят о воинственной касте их жрецов.

— Спроси, отчего те ушли?

— Им трудно принять волю богов, — отвечал отец Таонтугева.

Если это правда, то как-то странно, что он её решил подобное сказать. Тем самым вождь показывал существование раскола в рядах медвеухих. Хотя, передо мной не эльф, потому хитрить не должен. Эти обёртыши — парни простые и открытые. Чего тогда удивляться?

Я снова кивнул, мол, принимаю ответ, и нас с Шелкобородым отвели в одну из небольших «комнат».

4

Жизнь медвеухих, как мне удалось потом узнать, была весьма сурова и аскетична. Каждый год они свершали одни и те же ритуалы, установленные сотни лет назад их предками. При этом ни на шаг не отступая от традиций.

Вот сейчас, к примеру, кланы обёртышей готовились к зиме. Этот период был у них самым важным. По словам Таонтугева, медвеухих ждало испытание их духа и веры. Теперь большую часть времени им придётся проводить в Пещерах, где они будут молиться и ждать прихода весны.

Пять дней назад все обёртыши приняли участие в жертвоприношении, тем самым испрашивая для себя у богов мягкой зимы. Охотники изловили дикого вепря и сожгли его тушу в пламени священного огня Таара, зажжённого мной по их просьбе, при помощи зачарованной стрелы (ох, я вам и скажу, зрелище было).

Во время пира, длившегося без малого три дня, вожди кланов, собравшиеся в белых чертогах Валгесене (а подобной сходки, как стало известно, не было уже несколько десятков лет) просили о процветании и о мире. При этом медвеухие много ели, много пили, горланили песни, боролись друг с другом, занимались любовными утехами. Это были последние три дня в году, когда разрешалось свершать подобные вещи.

Испытание, о котором предостерегал меня Шелкобородый, оказалось обычной проверкой на стойкость к хмельным напиткам. Мне преподнесли огромную ёмкость, в которой плескалась бурая жидкость, имевшая характерный запах брожения. По вкусу она походила на крепкое ядрёное пиво. После первых глотков, мои ноги тут же отказались повиноваться.

Не знаю, чтобы случилось дальше, осиль я всю «чашу», но тут в мою голову пришла спасительная мысль.

— Хорош напиток… но слабоват.

Медвеухие крякнули от удивления и подобной наглости. Сняв с пояса эльфийскую флягу, и откупорив пробку, я протянул её Таонтугеву со следующими словами:

— Вот, что пьют гибберлинги.

Обёртыш принял флягу и осторожно понюхал её содержимое. Потом также осторожно сделал первый глоток. Через секунду он сильно закашлялся.

Я по-доброму рассмеялся, забрал флягу и продемонстрировал, как без особого труда пью «обжигающий эль».

— Ух! Забористая штука, — перевёл слова Таонтугева Шелкобородый. — Дух забивает ещё так!

Фляга перекочевала дальше к одному из вождей. Тот попробовал напиток и тоже поперхнулся.

Судя по всему, «обжигающий эль», пришёлся медвеухим по душе.

Так я избавил себя от испытания и не стал допивать «пиво» обёртышей. И встав во весь рост, обратился к вождям кланов:

— Мне очень приятно, что вы приняли меня в свою, так сказать, большую семью. Что вы разделили со мной пищу… В ответ, приглашаю всех вас и обязуюсь угостить каждого «обжигающим элем» в таком количестве, в каком сами пожелаете… и сможете выпить.

Приглашение медвеухие приняли. Мы сговорились, что через десять дней я буду ждать их делегацию подле Круглого озера в лагере гибберлингов.