Королева Брунгильда - Брюно Дюмезиль

К тому же не хочу скрывать от Вашего Блаженства, что сын Ваш, государь Теодоберт, пожелал заключить с готским народом вечный мир — подобный тому, какой существовал ранее и был скреплен суверенами, имевшими тогда власть, — подписав договор при посредстве послов. Готский же народ пообещал послать, безвозмездно, народу франков определенную сумму денег в золотых монетах. Я уже отправил письмо означенному сыну Вашему, государю Теодоберту, через посредство епископа Вера, Вашего досточтимого брата, господина и отца во Христе. В оном письме я сообщил, что эти деньги уже присланы мне сюда, в Галлию[209], сыном Вашим, моим славным государем королем Годомаром. Так что пусть [Теодоберт] пришлет осведомленных послов из своего окружения, и мы немедленно передадим людям, которые привезут его письма, сумму, которую пообещал весь готский народ, побуждаемый любовью.

Насчет этого с должным смирением умоляю Твое Святейшество: насколько ты любишь нашего Господа Иисуса, передавшего мир прошлых веков будущим, настолько не преминешь старательно потрудиться ради заключения этого мира. И да узнаем мы с Ваших собственных слов о следующем, если это станет Вам известно: дошло ли письмо, отправленное нами, до государя Теодоберта? Верно ли соблюдаются [статьи], которые отправили мы через готских послов, согласно четким условиям? Победил ли Ваш столь выше означенный сын в войне с аварами?

В самом деле, из слуха, который распространяет масса лиц, прибывших к нам, мы узнали, что волей королевы Брунгильды и короля Теодориха эти самые авары были призваны покинуть свою территорию и идти завоевывать королевство государя Теодоберта. Что лица, принадлежащие к христианам по исповедуемой религии, но на деле весьма далекие от Бога, побуждают их проливать христианскую кровь, о чем христианские уши [уже] не должны были бы слышать[210]. Конечно, мы не верим, чтобы одни были лучше других, но можем быть воистину уверены, что лица, подстрекающие других к преступлению, даже во имя справедливых целей, также виновны[211].

Если Ваше Святейшество с уверенностью узнает об этом — то есть о том, что по совету означенных суверенов против правоверного короля из нечестивой враждебности двинута армия, — пусть мы получим сведения об этом из письма, вышедшего из-под Вашего собственного пера. Тогда по повелению сына Вашего, моего славного государя короля Годомара, в подвластной нам провинции священники вместе с народом проведут обряды, посвященные посту в честь Всевышнего, дабы он Своей божественной силой сломил дерзость тех, кто грядет беззаконно и столь издалека, и Своей небесной милостью даровал народу, чтущему догматы христианской веры, достохвальную победу.

Наконец, прошу, мой блаженнейший господин, молить Господа лично за меня Вашими святыми молитвами, насколько это будет для Вас возможно. И по возвращении гонца, отправленного с этими письмами, соблаговолите порадовать нас вестью, где говорилось бы как обо всем, что упомянули мы в тексте выше, так и о добром здравии Вашего Блаженства.

3. Письмо графа Булгара неизвестному бургундскому епископу (около 611 г.){1083}

DOMINO SANCTO AC BEATIS-SIMO ET APOSTOLICUS MERITIS VENERANDO IN СНИБТО PATRI… BULGAR.

Sanctitati uestrae de nomine calamo praenotante abusibo, quoddam baiulo deferente succepi eloquium et, uelut tuum non foret, putaui, quod uestri pontilicatus tali crederentur pagina perlatori.

De uestra enim relatione saluatorem dominum benedixi, quia ipso miserante tuam sospitatem agnoui. Igitur beatitudini tuae alacriter adnixa salute reciprocum restituo literarum, significans de id, unde nobis intimare studisti, ut uestrae [uisset beatitudini nuntiatum, ut ilium ad nos ueniendi exortationis nostrae prouocasset electio; quod, ut fieret, uestrae poterat existere gratissimum sanctitati.

Notum est domino omnipotenti, qui iustum iusticia seruat et iniustum iusta damnationis ultione perimit, quia ante hoc dies, quod tuam non reor latuisse beatitudinem, cartas gloriossimorum hliorum regum idemque uestrorum, Bronigildes reginae et Theuderici regis, per eodem nobis [uere transmissas et, ut eas ipso praeciperemus tradente, memoratum series scriptorum denuntiauisse, quia eadem suorum scripta dominorum una cum suam ad nos usque suggestionem deduxit et, ut additum ad nos perci peret commeandi, supplex scribendo nostram ordinationem poposcit.

Nam nullo cum desiderio nee exquiere elegimus nee ob nullis indigimus intuere materiis: et quam nee, si uenisset pro responso dominorum suorum denuntiando, adnueramus, tantum quia minime properauit sequissimus. Nam de hominem uestrum ilium, cuius ad prasentiam fili uestri, gloriosi domni, mei Gundemari trgis efflagitare uidemini aditum, debet mens uestra in summo propositionis tabescere exordio, dum ueritas uobis experto lumine fulgeat et iustitiam, quam speculo interiori prospicitis, iniustauerborum excusatione dissimuletis. Quis uestrae non prospiciat sanctitatis ingenium et ea, quae actibus exasperastis inlicitis, blandis intenditis eloquiorum lenire tendiculis?

Talem enim uestram, si ueniam tribuitis, procul dubio insinuationem censemus, quale si quisquam debitor, humano pudore sublato, proteruiae incitamento prerogatiuus [oeneratorem pulset obiectionibus, et ueritatem habens plus silentio creditor tegat, quam calumniator loquendo penitus erubescat.

Manet enim filio uestro, glorioso domno meo, Gundemaro regi cunctaeque gentis Gotorum non exigua, sed magna iusticiae repetitio, ut nobiles eidem genti legatos uestra manifestissime cum consolato caritatis gratia discurrentes, a uestro iniuste principe capti, geminata malitiae largitate, dedecus omne relegationis perferant egestatis opprobio.

Postea uero Tatilanem et Guldrimirum, uiros illustres, a serenissimo domno meo Gundemaro rege directos, in finibus uestris in locum Irupinas post inlatam eorum dispectionem iter praeceptione clausistis et ad uos usque succedere loculenter aditum denegastis.

Ecce, quae pars uestra commiserit, uestris non sunt incognita mentibus, et tamen a uobis iniuriae acerbitatem uehementibus insuper uestrorum ad praesentia incliti domini mei legatorum uestris simulando literis uiam aperire conqueritis.

Videat altissimus a celesti solio princeps hanc causam et diuina parte ultionem confodiat, qui partem alterius uisus est inferre molestiam et qui caritatem respuendo pacem excelsae potestatis uiolauerit capiose dilectam.

Licet, dum filiorum regum identidemque uestrorum literas accepissem, eorum protinus relormaui rescriptum — quern si memorati gloriosi prncipes acceperunt, siue in uestra fuerit cognitione deductum, nullo denuntiante comperimus — sed et uestrae honorificentiae declaramus: Si remoto simulationis pacem te ipse seruare desideratis, quae Domino maxima sors esse cognoscitur, et Christum diligendo Concordes cum Gothis corde optatis permanere deuoto, non oportet, ut ea tantum labiis lallentibus proferatis, sed pacem, quam nobis seruantibus ipsi prius inrumpere temerastis, perfectis redintegrandam operibus demonstretis.

Dignum est, ut uestri primum in sua dignitate Gotorum restituantur legati et, inter affinem sanguinis gentem seruantem pacem, Domino adiuuante, uestrorum, si necesse est, ad praesentiam gloriosi domni mei pergentium libertas remaneat itineris ligatorum.

Nam de loca, unde intimastis, Iubiniaco et Corneliano, qua in domna Brunigildes possedisse, ut a suis post eius iure aditum tribuamus hominibus ordinanda, miramur tuam sic nos hortare beatitudinem, ut loca, qua pro stabilitate concordiae sanctae memoriae dominus meus Recaredus rex in iure memorate contradidit domne — ut a partibus uestris scandalum nutrientibus ledus sit caritatis disruptum, et pars uestra quae stimulum inlicite suscipiat, possessiones debeat gentis possidere Gotorum. Arbitror enim, ut, ea quae pars uestra iniuste noscitur admisisse si emendare malueritis, poterit gentem uestramque in caritate connexam eadem de suo iure domna Brunigildes defendere loca.

Tu quippe, beatissime uir, dum hactenus benignis animus et secularibus bonis euigilantem studiis nimisque formidare Omnipotentem meminimus, quomodo cursitantibus temporibus caritas uterque inlaesa agentis permansit! Et, postquam Domino dignus es dedicatus antestis a principes, quae pax, olim a prioribus gentium ultrarumque legibus conligata, nunc maneat dissoluta, dum uestro debuit ex consilo in perpetuum existere roborata.

БУЛГАР — СВЯТОМУ, БЛАЖЕННОМУ И РАВНОАПОСТОЛЬНОМУ ГОСПОДИНУ, ОТЦУ ВО ХРИСТЕ…

Я получил принесенное гонцом письмо от имени Вашего Святейшества, записанное неумелым пером, и хотя на нем нет твоей подписи, думаю, можно верить, что послание, переданное оным гонцом, исходит именно от Твоего Апостольства.

Прочитав Ваше послание, я возблагодарил Господа Спасителя, ибо благодаря Его милосердию узнал о твоем добром здравии. Получив весьма нарочитое приветствие Твоего Блаженства, возвращаю тебе равноценное настоящим письмом. Я принял к сведению, что Вы озаботились дать нам знать: Вашему Блаженству сообщили, что выбор, сделанный согласно нашим советам, побудил имярека прибыть к нам, и за то, что это случилось, оный может быть весьма признателен Вашему Святейшеству.

Бог, каковой воздает по заслугам правому и разит неправого правым возмездием Своего проклятия, хорошо знает — и не думаю, чтобы это было сокрыто от Твоего Блаженства, — что вчера тем же самым имяреком были переданы письма от Ваших преславных детей и суверенов, королевы Брунгильды и короля Теодориха. [Знайте] также, что сей проситель попросил Наше Ходатайство составить послание, которым бы мы удостоверили, что через него были переданы разные означенные письма — ибо он представил нам оные письма своих повелителей одновременно с собственной просьбой, — и чтобы мы выдали ему постоянный пропуск для проезда к нам.

Однако в этом отношении мы решили, что не имеем никакого желания рассматривать ни один из этих текстов и даже бросать на него взгляд. И мы тем более не сделаем того, из-за чего он спешил, что не согласились бы на это, даже если бы он прибыл с ответом от своих суверенов. Ибо если говорить об имяреке, Вашем [слуге], для коего Вы, похоже, выпрашиваете аудиенцию у сына Вашего, моего государя короля Годомара, — Ваша душа, должно быть, зачерствела с первых слов Вашего прошения, ибо правда, касающаяся Вас, сведущему человеку бросается в глаза: Вы скрываете истину — вполне видя это сами внутренним взором! — под лживыми словесными отговорками. Кто не видит хитрости Вашего Святейшества? Кто не видит, что тонкими словесными ловушками Вы пытаетесь смягчить слова, ставшие грубыми от Ваших же недопустимых деяний?

В самом деле, извините нас за это, мы уверенно считаем, что утверждения в Вашем письме напоминают утверждения должника, каковой, утратив всякое людское приличие и побуждаемый дерзостью, возбуждает процесс против того, кто ссудил ему деньги, и подает иск от своего имени; кредитор в большей мере скрывает истину своим молчанием, чем клеветник — бесстыдством своих речей!