Двенадцать королей Шарахая - Брэдли Бэлью

Вдруг он глянул куда-то направо от Чеды и по-звериному припал к земле. Остальные асиримы сделали то же самое, замерли. Чеда прислушалась, но не смогла различить ни звука – и все же волосы у нее на затылке встали дыбом. Она всматривалась в ночь, пока с другой стороны не послышались ритмичные шаги. Кто-то бежал к ним.

– Идите, – прошелестел в ночи едва слышный голос. – Идите, дети мои!

Асиримы разбежались, остались лишь двое: Король и тот, что нарисовал для Чеды племенной знак. Из темноты навстречу им вышла высокая женщина с посохом в руках.

– Салия, – прошептала Чеда.

Боги всемогущие, пустынная ведьма пришла!

Глава 59

У Чеды не было времени раздумывать, откуда взялась Салия. Ведьма ударила посохом по песку, взметнув его до самых лун. Сеид-Алаз и второй асир поспешно стерли знаки и побежали к Шарахаю.

– Быстрее! – прошипела Салия, схватив Чеду за руку. – Бежим!

Адишары расступились перед ними, пропуская в самое сердце рощи, и так же бесшумно закрыли проход за их спинами. Чеде показалось, что тонкие веточки вокруг шарахаются от нее.

– Ш-ш-ш! – прошептала Салия, вытянув посох. Чеда не поняла, к деревьям это было обращено или к ней, но стояла молча, не шевелясь.

Они ждали долго. Чеда чувствовала, что в воздухе витает опасность. Салия молча замерла, но видно было, как шевелятся ее губы, словно она шепчет молитву. Наконец до них донесся первый звук – скрежет когтей по камню. Сквозь ветви адишар Чеда разглядела на горизонте двух массивных существ с черными гривами на горбатых хребтах. Вот с дюны сбежало еще одно, и еще одно, и еще…

Черные шуты. Костоломы. Как те, что преследовали ее однажды в пустыне.

Ростом они были Чеде по плечо. Один из костоломов широко раскрыл пасть, полную длинных клыков, и обнюхал песок, задержавшись у места, где стояла Чеда. В воздухе волшебным образом все еще мерцали песчинки поднятой Салией волны. Костолом хрипло чихнул, двое его товарищей на это взвыли низкими голосами, словно взывая к самой земле. Чеда чувствовала их дикий, звериный вопль где-то глубоко внутри. Кожа зудела, желудок сжался, в горле пересохло, но вой все не прекращался. Чеда подняла было руки, чтобы зажать уши, но Салия перехватила ее запястье, не давая этого сделать.

Костолом повел огромным, размером с ладонь, ухом, обернулся в ту сторону, где пряталась Чеда, принюхался. Остальные подошли ближе, но как-то неуверенно, будто не чуя того, что чуял их товарищ. Они приближались и приближались, пока одна из ветвей адишары не потянулась в их сторону.

Костоломы, подобравшиеся ближе всех, взвизгнув, отшатнулись. Остальная стая жутковато захихикала, отступая, склонив гривастые головы к песку. Приближались чьи-то шаги, и Чеда почувствовала, как Салия стиснула ее руку крепче. Ведьма перестала шептать и умолкла, в воздухе разлился горький запах горелой мирры, и с дюны спустился… нет, его трудно назвать человеком. Он был высок, ноги его гнулись под странными углами, словно он – наполовину человек, наполовину животное с темной, как ночь, кожей. Черный силуэт на фоне звезд венчала корона из шипов.

Казалось, песок и камень прогибаются под его стопой, словно он слишком тяжел даже для пустыни.

Чеда почувствовала, как дрожат колени, как сжалось сердце и участилось дыхание. Ей хотелось заплакать от страха, как маленькой девочке, но она слишком боялась умереть, потому что сам Гожэн стоял перед ней. Бог, создавший множество искаженных созданий, рыскавших по пустыне. Костоломы тоже были его детьми.

Он присел на корточки, разглядывая место, где Чеда стояла всего лишь несколько минут назад. Провел рукой по песку, с которого асир стер знак тринадцатого племени. Набрал этого песка в горсть, позволив ему просыпаться обратно, и встал, глядя на адишары, прямо на Чеду.

Он нашел ее. Вот сейчас он подойдет и вытащит их из-за деревьев…

Но вместо этого бог падших созданий обернулся к Шарахаю. Он долго глядел на город голодным взглядом исподлобья, наклонившись, разведя слегка руки, тяжело дыша, будто вот-вот сорвется с места в неизбывном желании разрушить что-нибудь. Что угодно. Может, даже сам Шарахай.

Костоломы подошли к нему, один потерся о его ногу мордой, другой – плечом. Гожэн рассеянно погладил их мощные загривки, сказал что-то низким, как рев боевого тамтама, голосом, и костоломы, хохоча, галопом побежали в пустыню, вздымая тучи песка. Гожэн понесся за ними, и вскоре его темная фигура исчезла среди дюн.

Воцарилось молчание, лишь тихонько шуршали ветви адишар, задевая друг друга. Салия отпустила Чеду, и деревья вновь расступились перед ними, ведя в другую сторону. И верно, слишком много следов они оставили в этом месте.

Чеда открыла рот, чтобы спросить… но Салия вскинула руку.

– Сегодня было сказано довольно. – Она подняла голову, глядя на луны невидящими глазами. Риа и Тулатан уже прошли зенит и начали клониться к западу. – Бог Шипов нас услышал, – сказала Салия. – Он пока не знает тебя, но узнает, если мы не будем осторожны. Не произноси его имени, особенно ночью, когда восходят луны. Говори о нем только днем, дочь Айи, и только с теми, кому искренне доверяешь. Вскоре нам придется взять все в свои руки… но время еще есть.

– Время для чего?

– Для того, чтобы подготовиться.

– Но как?

Салия коснулась ее ладони кончиком посоха, надавила на шрам, вызвав вспышку боли.

– Все уже началось. Ты – стрела, Чедамин. Копье, брошенное в сердце Шарахая. Мы с тобой вместе отыщем правду о том, что Короли сделали во имя своих богов.

Чеда вспомнила историю о богах, преследовавших сестру-богиню, о Гожэне, Бакхи и Тулатан, разрушивших ее храм. Салия сделала сейчас то, чего не смогла бы сделать ни пустынная ведьма, ни одна из первых людей. Значит…

– Так ты…

Но Салия зажала ей рот.

– Не произноси этого!

«Ты – Наламэ, – хотела сказать Чеда. – Клянусь пустыней, ты точно Наламэ!»

– Но почему? Почему я не могу произносить твое имя?

Вместо ответа она схватила Чеду за руку и потянула куда-то в низину.

– Идем. Время тебе увидеть деяния Королей.

Салия обернулась к Шарахаю, оглядела пустыню, ярко освещенную лунами-близнецами, и вдруг ущипнула воздух, словно струю арфы. Ночь отозвалась воем асиримов. Он все приближался, пока Чеда не увидела самих асиримов, тянущих по песку тела, оставляя за собой длинные борозды.

Один из них протащил мимо женщину, схватив ее за руки. Она сонно приоткрыла глаза и крикнула:

– Тулатан, защити! Тулатан, защити!

Она не пыталась сбежать, просто подбадривала себя, пыталась победить страх, быть храброй. Многие жертвы асиримов молились