Двенадцать королей Шарахая - Брэдли Бэлью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Готова.
– Тогда ступай. Выбирай не торопясь.
Чеда взглянула на цветы, вздымавшиеся и опадавшие вместе с лозами, будто тысячи светящихся лодочек на темных волнах. Их движения завораживали, но выбрать из них было трудно: цветы отвернулись от нее, подняли головки к лунам. Наконец Чеда заметила самый большой цветок, встопорщивший десяток лепестков, – он будто кричал богам, что ему ничто не страшно.
«Ты», – решила Чеда.
Цветок рос высоко, достать его с земли было невозможно, а еще раз сражаться с шипами совсем не хотелось. Так что Чеда вытащила саблю из ножен и ловко срезала его. Цветок бесшумно спланировал вниз и упал бы на песок, но Чеда поймала его лезвием шамшира, осторожно взяла в ладонь.
Этот запах! Он был так силен, что живо напомнил ей о маме: о том, как она в последний раз положила лепесток ей под язык.
Хорошее воспоминание. В эту ночь особенно хотелось, чтобы мама была рядом.
Чеда показала цветок Заидэ. Наставница кивнула, мимолетная улыбка тронула ее губы. Она велела всем встать на колени.
– Мы привели тебя, сестра, в это священное место! – начала Заидэ.
– Мы расстаемся с тобой телом, но не душой! – подхватили Девы.
Заидэ набрала в горсть песка, позволив ему сыпаться из кулака тонкой струйкой.
– Пусть Гожэн даст тебе сил выдержать все испытания.
Сумейя повторила ее жест, песок зашуршал по камню, будто шепча молитву.
– Пусть Тааш даст тебе храбрости разить наших врагов.
Мелис выглядела так, будто душой действительно обращалась к богам – Чеда редко видела, чтобы люди исполняли ритуалы с такими рвением и искренностью.
– Пусть Тулатан дарует тебе мудрость отличать зло от блага.
Камеил помедлила, но все же произнесла свои слова:
– Пусть Йеринде дарует тебе прозорливость, чтобы во тьме разглядеть верный путь.
– Пусть Бакхи дарует тебе радость служения, ибо твое призвание есть призвание праведное.
Чеда не думала, что они отнесутся к этой церемонии так серьезно, но даже Камеил и Сумейя молились искренне. Уважение к традициям перевешивало в них презрение к Чеде.
Она знала слова, но произнести их оказалось трудно. Чеда набрала горсть песка, вспомнила обещание, данное Королям много лет назад: «Я приду по ваши души».
– Риа, укрепи мою волю, чтобы я смогла защитить Шарахай от врага.
Произносить это было горько. Не только из-за Королей, но и потому что Чеда чувствовала – боги давно оставили ее.
– Да будет на это воля богов, – сказала. Заидэ.
– Да будет на это воля богов, – ответила Чеда в унисон с остальными.
Девы поднялись, но она, покоряясь ритуалу, осталась стоять на коленях. Каждая подходила к ней, целовала в макушку и уходила в пустыню. Последней подошла Заидэ. Она присела на корточки и крепко взяла Чеду за плечи.
– Неважно, что ты о себе думаешь. Ты хорошо справилась. Хусамеддин верит в тебя. Юсам и Ихсан верят в тебя. Остальные же будут пристально наблюдать, ведь ты – найденный в песке самоцвет. Но и они научатся тебе доверять.
– А остальные Девы?
Заидэ пожала плечами.
– После этого испытания они примут тебя.
– Но никогда не полюбят.
– Любовь переоценена. Завоюй их уважение, этого довольно. Уважение даст тебе куда больше, чем любовь. – Чеда совсем не была в этом уверена, но кивнула. – Съешь все лепестки, но не сразу, постепенно. И возвращайся в Шарахай, когда будешь готова. – Стоило ей закончить наставления, как вой пронесся по пустыне. Заидэ обернулась на звук. – Они поздно проснулись. – Она поднялась и поцеловала Чеду в макушку. – Это хороший знак. Они ждали тебя, хотели поприветствовать как следует.
С этими словами Заидэ ушла, но Чеде казалось, что она расслышала тихую молитву. Что шептала Наставница? «Наламэ, укажи ей путь»?
Стоило отряду Дев скрыться за дюной, как раздался новый вопль, ближе. Чеда осталась одна, с цветком в руках.
Она оторвала лепесток, разжевала его вместо того, чтобы положить на язык, и проглотила. Аромат адишары проник в легкие, вкус дал силы, воодушевил, словно в первый раз. Но Чеда знала, что это – просто волнение. Уверенность, с которой она говорила Эмре о встрече с асиримами, растаяла. Новые вопли прорезали тишину. Чеда сглотнула и разжевала еще один лепесток. Заидэ велела есть их медленно, но она не желала испытывать судьбу. Да и зачем? Если это как-то привлекло асиримов, пусть приходят хоть все! Она отказывалась открывать сердце страху.
Нужно взглянуть на них. Узнать о них как можно больше. Вызвать того асира, что поцеловал ее, короля этих несчастных созданий.
Третий лепесток. Четвертый. Она начала чувствовать каждую частичку своего тела, изнутри и снаружи. Пятый. Шестой. Звон заполнил уши, но она слышала, как идут асиримы. Закачались адишары, зашевелились ветви и лианы, пропуская сгорбленные тени, лезущие из-под корней…
Асиримы, поняла Чеда. Объятая ужасом, она смотрела, как ветви наклоняются, поднимают асиримов из песка, как шипы впиваются в темную кожу. Асиримы были слабы, как подыхающие собаки, многие не могли стоять без поддержки… и, о боги, она их чувствовала. Заидэ сказала, что такое может случиться, что именно за этим ее и отправили в цветущие сады – для того, чтобы асиримы и адишары проникли в ее сознание, запечатлелись там. И она ощущала их движение, движение каждого дерева, каждого асира, и близко, и далеко…
Седьмой лепесток, восьмой…
Асиримы подошли ближе. Их присутствие было как крепкое, пьянящее вино. Чеда как могла боролась с ощущениями, грозящими захлестнуть ее, затрясла головой; звезды и цветы заколыхались вокруг, словно ленты…
Но она упорно глотала лепестки один за другим, пока от цветка не остался лишь черенок.
Тринадцать.
Асиримы выпрямились, их шаг обрел твердость, звериную упругость, будто они стряхнули сон и вспомнили свою истинную натуру. Или свой голод.
Некоторые из них поплелись в сторону Шарахая, возможно, призванные Шукру, но многие остались, окружили Чеду Сперва она почувствовала знакомый детский страх перед ними, похожий на страх темноты, страх неизвестного и непознанного. Но разглядывая их, неуклюже выбравшихся из песка, будто жуки, она ощутила скорее жалость, чем страх. Жалость и любопытство, жившие в ней, на самом деле, уже давно.
Зубы стучали, будто от холода. Но холода не было, Чеде казалось, что она пышет жаром, как печка.
– Подойдите, – позвала она. – Я хочу рассмотреть вас.
Если легенды о Королях правдивы, все эти мужчины, женщины и дети пожертвовали собой в ночь Бет Иман, но между строк в историях и свитках Дауда сквозила тайна предательства: эти
