Двенадцать королей Шарахая - Брэдли Бэлью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я хочу помочь тебе! Выслушай, пожалуйста! Вы с дочерью в смертельной опасности!
Девочка, съежившись, села в постели, натянув одеяло до самых глаз. Чеда хотела было все объяснить… как вдруг увидела, что женщина свободной рукой обхватывает живот, будто пытаясь защитить…
– Боги… – Мысли лихорадочно завертелись у Чеды в голове. – Ты что, беременна?
Конечно, она была беременна. Но почему Шукру отметил женщину, носящую ребенка Короля?
– Я не буду тебе отвечать! – громко прошептала женщина. Она выступила вперед, неумело взмахнула ножом.
– Я была здесь в тот день, – тихо сказала Чеда. – В тот день, когда к тебе приходил Король.
Женщина прищурилась, выступила вперед, снова взмахнув ножом.
– И что? Что тебе до этого?
Чеда легко уклонилась, шагнув к двери. Где-то на улице раздался долгий, душераздирающий вопль на одной ноте. Женщина резко обернулась к окну.
– Мама! – заплакала девочка.
– Тихо, Мала. А ты – вон отсюда! Сейчас же! Священная ночь пришла!
– Просто выслушай! – Чеда подняла руки, отступая от ножа и одновременно пытаясь сложить в голове эту странную головоломку. – Они идут к тебе. За тобой!
Женщина замерла.
– Что?
– Асиримы, – ответила Чеда, и, словно подтверждая ее слова, вой раздался ближе. В нем слышалась неподдельная боль, будто от удара кнутом. – Они идут сюда! Шукру пометил твою дверь, понимаешь? Ты и твои дети были избраны!
– Что за глупость!
Чеда поманила ее к двери.
– Посмотри сама, но торопись, ради своих детей!
Женщина бросила взгляд на дочь, съежившуюся на кровати, на свой живот…
Новый крик, полный боли и гнева, прорезал тишину.
– Встань в угол, – велела женщина, указывая на деревянный шкафчик. – За стол.
Чеда, подчинившись, отступила за низкий обеденный столик, окруженный подушками. Женщина осторожно открыла дверь, чтоб та не скрипнула, оглядела ее снаружи и резко обернулась к Чеде.
– Там ничего нет!
– Посмотри в лунном свете! Внимательно!
Она вновь обернулась к двери. Сглотнула. Прищурилась, разглядывая рассохшееся дерево в лунном луче…
Рука с ножом задрожала.
– Риа милостивая… Но почему?
Снова завыли асиримы. Их полные ярости голоса слышались с юго-востока. Чеда понятия не имела, каким образом они чувствуют кровь Шукру – на запах или благодаря какой-то божественной магии, – но точно знала, что они уже близко.
– Не представляю. Асиримы быстры, если они заметили жертву, от них не уйти. Ты хочешь стать их добычей? Ты веришь, что это честь? Если да, тогда я тебя оставлю. Но если нет, мы должны идти. Сейчас же.
Мала тихо, сдавленно плакала в одеяло. Ее мать плакала тоже: блестящие дорожки слез пролегли по щекам, единственное доказательство ее страха.
– Мала, одевайся, – велела она и, бросившись к шкафчику, принялась шарить по полкам.
– Нет времени! – поторопила Чеда. – Малышка, надевай сандалии и иди за мамой!
Вой асиримов заполнил улицы, раздавшийся вдалеке мужской крик тут же оборвался. Женщина поднялась, сжимая в руках деревянную шкатулку.
– Мала! Идем!
Они выбежали в город и понеслись по улицам так быстро и тихо, как могли. У окраины Узла Чеда обернулась, увидела тень, скачущую за ними. Она едва успела втолкнуть женщину в переулок, заслонить ее собой, молясь богам, чтобы не пришлось доставать шамшир и драться. Асир мчался прямо на нее на четвереньках, словно черная гиена. Чеда выдохнула, достала шамшир, сжав его дрожащими руками… но в последний миг асир круто повернул на улицу, с которой они только что пришли. Чеда не знала, искал ли он отмеченный дом, но это было неважно – они выжили!
Когда они добрались до Серпантина, женщина вдруг крепко схватила ее руку и прошептала:
– Меня зовут Сирина Джалих' Кенан. Если мы умрем этой ночью, я обязательно найду тебя в Далеких полях и отблагодарю!
Вдалеке снова раздался вой асира, и чей-то сдавленный крик оборвался. Асиримы залаяли, как шакалы, довольные своей добычей.
– Никто сегодня не умрет, Сирина. Ни ты. Ни Мала. Ни твое нерожденное дитя.
Сирина притянула ее к себе и крепко поцеловала в лоб.
– Мое сердце – твое.
Это были старинные слова, выражавшие благодарность самую глубокую, самую чистую. Чеда взяла Сирину за руку, другой рукой крепко стиснула ладошку Малы, будто передавая им силы, и они побежали снова, до самого Розового квартала.
Дома она достала для Сирины и Малы еще одно одеяло и устроила их на своей кровати. Эмре стоял в дверях, совершенно потерянный, но Чеда знала, что он тоже хочет помочь, и так любила его за это, что не удержалась и поцеловала в щеку.
– Это за что? – спросил он.
– За старание.
Он нахмурился, но ни о чем не спросил. Они молча забрались в его постель, и Чеда, расслабившись наконец после погони, поняла вдруг, как ужасно замерзла.
Город затих, луны сияли в вышине, но она знала, что скоро они закатятся, и на несколько часов воцарится глубокая тьма. Хорошо… Ее измучила яркость лунного света – все время казалось, что беглянки у всех на виду, что им не скрыться… но, кажется, их никто не заметил.
– Что мы будем с ними делать? – спросил Эмре. На его теплой груди, в его руках было хорошо, как дома.
Чеда повернулась к нему лицом.
– Поможем начать новую жизнь.
– Думаешь, Короли за ней не придут?
Она покачала головой.
– Шукру пометил ее дверь, а она больше туда не пойдет. Вряд ли они вообще будут задумываться о чьей-то любовнице и ее незаконном ребенке.
Эмре бросил быстрый взгляд на ее плечо. Вспомнил о татуировке, которую оставил Дардзада.
– Все хорошо, – прошептала Чеда. – Мне уже все равно.
– Правда?
В ответ она просто поцеловала его. Эмре ответил на поцелуй, сначала несмело, но потом все более страстно. Они ощупывали, гладили друг друга: спину, плечи, бедра; Эмре запустил руки под ее ночную сорочку, и его пальцы казались такими теплыми, а ее кожа – такой холодной…
Чеда еще никогда не была с мужчиной. Так, попробовала один раз.
Они с Тариком однажды напились дешевого вина (он клялся и божился, что не крал его) и оказались под Горбуном, неумело целуясь и пьяно тискаясь. Но Тарик… может, он слишком много выпил, а может, боялся ее – Тела говорила, что с мужчинами такое случается.
Но этот раз был другим. Они с Эмре поглядывали друг на друга по-особому конечно, но слишком многое произошло между ними. Он был рядом, когда умерла мама, когда Дардзада набил татуировку, когда Чеда впервые пошла в цветущие сады. А она видела смерть Рафы. И ничего
