Благословенный Камень - Барбара Вуд

А потом Небесный Правитель приказал придворным художникам сделать копии с иконы святой Амелии на прочной бумаге, и они выполнили их очень похоже, если не считать того, что им не удалось передать живой синий цвет камня, а у святой были азиатские черты. Эти произведения искусства вывезли из Жанду в виде свитков, на которых на латыни, арабском, немецком и на языке кошу было обещано вознаграждение.

Шли годы. У Катарины к Ло-Тану так и не проснулась та страсть, которую она испытывала к Адриано, но ее привязанность к доброму и кроткому мужу была очень глубокой. Она разделила с ним его мир, в котором не было доступа солнцу, а Адриана росла и расцветала. У нее появился брат, потом сестра, а потом еще один брат. Когда Адриана достаточно подросла, то стала посещать школу вместе с другими детьми, жившими при дворе, где их учили производить простейшие вычисления на специальном приборе, который назывался «абак», и писать каллиграфическим почерком буквы и слова. А вот географии Адриана не знала совсем, потому что жители Жанду считали, что земля плоская и в центре ее расположен Жанду, зато у них были уроки астрономии и математики, а также поэзии и живописи.

В Жанду по-прежнему привозили синие камни, большие и маленькие, прозрачные и матовые, от зеленовато-голубого до ярко-синего цветов — вместе с историями о светлобородых мужчинах. Катарина выслушивала каждый так же внимательно, как она изучала камни, однако ни один из них по описанию не походил на немецкого дворянина, уехавшего в Иерусалим на поиски волшебного голубого самоцвета.

Наконец однажды летом, на десятый год после того, как был разослан указ, а Катарина, наслаждавшаяся в Жанду жизнью с Ло-Таном и детьми, начала подумывать о том, не отправиться ли ей все же в путешествие самой, прибежал скороход со словами, что некие торговцы нашли человека, который искал синий камень.

Катарина, как всегда полная надежд и сомнений, спросила:

— Вы отыскали моего отца?

— И вы его сейчас увидите!

Чужеземца проводили в Сад Бесконечного Блаженства, где собралась вся королевская семья. Сердце Катарины отчаянно билось в груди, в голове беспорядочно вспыхивали вопросы: «Что мы скажем друг другу?», «Как мне его называть?», «Он один или с моими братьями?»

Когда он вошел в сад, яркое солнце осветило пришельца. Катарина вскрикнула. Сначала она увидела мантию, потрепанную и залатанную, и уже не такую белую, какой она была тогда, у изумрудного источника, но по-прежнему величественную. Лицо Адриано было темным от загара и резко выделялось на фоне белых волос, доходящих до плеч. И, хотя он поседел, глаза у него оставались такие же темные, как и раньше, и он не выглядел старым, просто у него было лицо человека, который много странствовал.

Катарина бросилась к нему в объятия, и при всеобщем изумлении и благоговении Адриано рассказал, что был в Ташкенте, когда встретил человека, который показывал всем маленькую иконку. И тогда он понял, что нашел ее.

Катарина не сводила с него глаз, трогала его руками и про себя благодарила Бога за это чудо.

— Но ведь тебя убили у изумрудного источника! Я видела собственными глазами!

Адриано не мог насмотреться на Катарину, которая была по-прежнему его Катариной и одновременно чужой в этих шелковых одеждах, с золотыми волосами, уложенными в необычную прическу наподобие птичьей клетки.

— В нашем караване был один человек, который позарился на мою мантию и украл ее, пока я купался. Ему не повезло — в этот момент на нас как раз напали кошу. Я был ранен и чуть не утонул в источнике. Но меня нашли кочевники — они забрали меня к себе в шатры и выхаживали, пока я не поправился.

Поняв, что сейчас услышат историю, Небесный Правитель с Летней Розой, Ло-Тан и дети придвинулись поближе.

— После того как я поправился, — продолжал Адриано, — и попрощался со своими спасителями, я стал разыскивать тебя, Катарина. Но твой след оборвался, у меня не было никакой возможности узнать, где тебя искать, и вообще — жива ли ты еще. И я поехал в Иерусалим, потому что подумал, что если и найду тебя когда-нибудь, так только там. Я искал синий камень, но его уже увезли оттуда. Я встретил одного человека, который рассказал мне про саксонского дворянина, барона фон Грюневальда, который тоже приезжал в Иерусалим за синим камнем. Мы опоздали на пятнадцать лет, Катарина. Этот человек рассказал мне, что потом фон Грюневальд поехал в Багдад, и я отправился за ним. Все эти годы я шел по следу твоего отца, надеясь, что он приведет меня к тебе.

— Но ты так и не разыскал его?

— Нет, зато я разыскал тебя, — сказал он, улыбнувшись.

— Но как же твоя миссия на Крите? Как же твое братство? Разве ты не должен вернуться к ним?

— Пока я был в Иерусалиме, до меня дошли слухи, что Крит захватили турки и вырезали моих братьев, всех до одного. — Он замолчал и посмотрел на своих слушателей как человек, владеющий какой-то удивительной тайной. — А теперь главное… Катарина, хоть я и не отыскал твоего отца, но я знаю, где он.

Все, кто был в саду, дружно вздохнули, потому что всем было известно, что Катарина всю жизнь его разыскивала.

— Говори же, — сказала она.

— Когда я был в Ташкенте, один человек, рассказал мне об отце и трех его сыновьях, немцах, у которых была такая же иконка, что и у тебя. И они искали голубой камень. Им сказали, что его продали монахам, которые шли на восток, в Китай, где они собирались посетить императорский двор. Вот куда направился твой отец, Катарина, — в Китай, и, скорее всего, он все еще там.

Принесли еду с вином, и невероятные люди в удивительных одеждах закружили вокруг него, как экзотические птицы. Адриано улыбался, видя, какое внимание ему оказывают, потому что не знал, что его ждет, когда его под охраной везли в это изолированное поднебесное королевство.

Но, когда к нему подвели молодую девушку, и она почтительно поклонилась ему и назвала отцом, улыбка сошла с его лица. В саду все затихло, казалось, замолкли даже птицы и фонтан перестал журчать. Прошло несколько минут, прежде чем он смог заговорить, голосом, напряженным от переполнявших его чувств: «В моем доме в Арагоне на стене висел портрет моей матери, на котором она изображена в том же возрасте, что и ты сейчас. Я как будто увидел ее, Адриана, так вы похожи».

Отец с дочерью обнялись, и все заплакали, и громче всех Небесный Правитель, который рыдал, как дитя, утирая слезы белыми рукавами.

В ту ночь, когда Катарина лежала в объятиях Ло-Тана, он прошептал ей:

— Если ты хочешь вернуться к Адриано и быть его женой, я пойму и отпущу тебя, ведь он был твоим первым мужем. И, если ты захочешь отправиться в Китай на поиски своего отца, я дам тебе свое благословение. Но я молю Кван-Инь, моя возлюбленная Катарина, о том, чтобы я навсегда остался в твоем сердце.