Благословенный Камень - Барбара Вуд

Но она ответила:

— Мы с Адриано не были женаты по нашим законам. Ты — мой муж, Ло-Тан, и всегда им будешь. Этот камень значил для моего отца больше, чем дочь. Он не просто оставил меня на попечение незнакомого человека, он меня бросил. А если сейчас я отправлюсь за ним, то я брошу своих детей. Но мои дети значат для меня больше, чем эфемерный синий камень. Я не поеду за ним. Мое место здесь, рядом с тобой и моей семьей.

На следующее утро она пришла к Адриано, который не мог надивиться богатствам и славе Жанду. Взяв его загрубевшие ладони в свои, она сказала:

— Я не поеду в Китай и не буду искать своего отца. Наверное, он был одержим синим камнем, так же, как я была одержима им. Думаю, что в своих скитаниях я потеряла представление о своей истинной цели, так же, как он — о своей. Мой отец выбрал свой путь, Адриано, а я — свой. Я остаюсь здесь. Но я была бы бесконечно счастлива, если бы ты прекратил свои скитания и тоже остался здесь. Ты можешь остаться здесь… в качестве моего хорошего друга? — спросила она, потому что она была женой Ло-Тана, и оба они знали, что близость, которая была когда-то между ними, уже не возродится.

Ответ Адриано был искренним и прочувствованным:

— Когда мы впервые встретились с тобой, Катарина, я был другим человеком. Я пылал ненавистью ко всем, чьи убеждения отличались от моих. Если человек не принимал Христа, значит, ему нельзя было доверять. В своем высокомерии я полагал, что мое предназначение — привести всех к истинному Господу, волей или неволей. Но, очнувшись после набега у изумрудного источника, увидел, что нахожусь среди людей, поклоняющихся огню, а они заботились обо мне, выхаживали и относились ко мне с большой добротой. Раньше я назвал бы их слугами дьявола, но тогда я понял, что они обычные люди, такие же, как и все, — они также борются за выживание, живут страхом и надеждой и поклоняются тем силам, в которые верят. Я уже не считаю, что можно обратить людей в истинную веру силой. Я буду счастлив остаться здесь, чтобы привести народ Жанду к Иисусу, Катарина, и, если они примут Его — пусть будет так.

Потом Адриано сказал, что не имел никакого права тогда, много лет назад, жениться на ней. Он нарушил свои обеты и поэтому не сомневался, что то, что произошло у изумрудного источника, было наказанием за это. И все эти годы он замаливал свой грех, разыскивая синий самоцвет и отца Катарины, и не прикасался к женщинам.

Катарина выслушала рассказ Адриано и задумалась о превратностях судьбы. А что если бы Катарина не успела застать свою мать, Изабеллу Бауэр, в живых? И тайна рождения Катарины умерла бы вместе с ней? Тогда Катарина вышла бы замуж за Ганса Рота и переехала в его дом за цехом по производству пивных кружек и прожила бы там всю жизнь, думая, что Бадендорф — это и есть мир.

И она сказала Адриано:

— Мне приходилось переодеваться юношей и жить в турецком гареме; я попала в кораблекрушение, меня похищали и продавали в рабство; я был христианкой, мусульманкой и поклонялась богине; я любила мужчину, которого теряла и находила вновь; я познала блаженство и боль, удовлетворение и разочарование.

Я говорю на немецком, арабском, латыни и на языке жанду; я побывала в самых отдаленных уголках земли и увидела неописуемые чудеса. Но все это время моим домом был Бадендорф. И он до сих пор остается моим домом, с его рекой, лесом и замком. Но Жанду — тоже мой дом. И, хоть я уже сомневаюсь, что смогу когда-нибудь разыскать своего настоящего отца, отец у меня все же есть — в лице Небесного Правителя. У меня брат в твоем лице, Адриано, а также сестра и моя третья мать — Летняя Роза. Здесь, в Жанду, у меня появилось много кузенов и других родственников, моя теперешняя семья даже больше семьи Ротов в Бадендорфе. У меня есть Адриана, Ло-Тан и дети от него. Все эти годы я разыскивала свою семью, но только теперь поняла, что все это время она была со мной. Я разыскивала голубой самоцвет, но он тоже все это время был со мной — на иконе святой Амелии. Поэтому я остаюсь, в Жанду, ибо мое место здесь.

Какое-то время спустя

Катарина до конца своих дней прожила в отрезанном от мира горном королевстве, наблюдая за тем, как вырастают ее дети, и сидя рядом с Ло-Таном, когда тот занял трон своего дяди, став Небесным Правителем. Когда умерла Летняя Роза и ее похоронили, Катарине пришлось еще раз пережить потерю любимой матери. Когда же в возрасте девяноста трех лет умер Адриано, по нему скорбели все жители королевства, потому что они очень полюбили те истории, которые он им рассказывал.

На протяжении еще двух поколений рассказы Катарины фон Грюневальд передавались из уст в уста, пока однажды Жанду не исчез с лица земли — его уничтожила не армия захватчиков, а сама природа: землетрясение невиданной силы смело стены, купола и шпили сказочного города вместе со всеми его жителями. Потом прошли ураганы с дождем и снегом и занесли грязью, валунами и дюнами разрушенный Жанду. Проходили десятилетия, века, климат менялся, пока наконец пески пустыни не похоронили под собой последний шпиль, так что через пять столетий археологи, перебирая обломки камней, будут пытаться себе представить, как выглядел процветавший здесь некогда город.

Барон Иоганн фон Грюневальд действительно отправился вместе с сыновьями в Китай, узнав от ташкентского купца, что голубой самоцвет отправился с консорциумом католических монахов к императорскому двору, где они собирались распространять слово Божье. Он никогда не забывал, что в Германии у него есть дочь, которую он оставил на попечение швеи, и в душе верил, что когда-нибудь он за ней вернется. Но барон был прирожденным странником, все, что ему было нужно, — это вечные поиски. Как Грааль Христа манил благородных духом людей в чужие земли, так его манил камень святой Амелии. Когда же он наконец нашел его — а владела им тогда придворная куртизанка, знавшая толк в искусстве любви, — и взял в руки вещь, которую искал почти всю свою жизнь, камень мгновенно утратил для него какую-либо ценность, и сам он лишился смысла существования. Поклявшись вернуться домой, за дочерью, Иоганн фон Грюневальд умер в далеком Китае, так больше никогда и не увидев своей любимой Европы.

Из Китая голубой самоцвет перевезли на торговом корабле в Голландскую Индию, где некий романтичный капитан, веривший, что камень обладает любовными чарами, и надеявшийся с его помощью убедить одну молодую даму, жившую в Амстердаме, выйти за него замуж, назвал эту драгоценность, утратившую всякую связь с христианскими святыми, Звездой Китая.

Недалеко от индийского побережья корабль атаковали, капитана продали в рабство, а Звезду Китая забрали в бомбейский храм, где она стала украшать статую бога, так что некоторое время она была известна под именем Глаза Кришны.