Баллада о Лорелее - Юрий Морозевич

кресла и, тщательно скрывая полнейшее равнодушие, наблюдали за моими манипуляциями.

— Смотрите внимательно, — строго говорил я, указывая на зависший над пультом голографический экран, на котором красовался некий многоногий механизм, поразительно напоминавший майского жука, а, возможно, даже жука-короеда или бронзовку. Насекомое, одним словом. — Это и есть наш Федот. Роботизированный исследовательский самопрограммируемый комплекс, сокращенно КРИС-1500 или «Скарабей». Основной рабочий инструмент, без которого мы как без рук. Предназначен для выполнения изыскательских работ на поверхности Венеры, для чего снабжен целым арсеналом всяческих буров, сверл и пробоотборников. Устойчив к высоким температурам и давлению, а также к возможным кислотным осадкам. Хотя до сих пор прецедентов не было, кислота до поверхности все-таки не долетает, испаряется на полпути. И тем не менее, как говорится, береженого бог бережет.

Краем глаза я заметил, как Сэм вдруг душераздирающе зевнул и отвернулся от экрана.

Неинтересно ему, видите ли! На сон потянуло. А получить зачет по практике тебе тоже неинтересно? Тогда так и скажи, потому что мне возиться с тобой не интересно тем более.

Малохольный он какой-то, этот Сэмюэль. Интересно, как с таким отношением к жизни он вообще затесался в ряды курсантов Космической Академии? Я бы такого точно не взял. Никогда и ни за что. Правда, говорят, у них там, в северо-атлантическом филиале, и не такое бывает…

— Стажер Харди! — рявкнул я, чтобы привести его в чувство. — Повтори! Полное название и предназначение механизма, который ты видишь на экране.

— Дурак.

Майкл аж согнулся пополам, с невероятным трудом сдерживая рвущийся наружу хохот. Я, признаться, слегка опешил, тем более что сказано было на чистейшем русском.

— Что-о? Объяснитесь, курсант.

— Дистанционо-управляемый роботизированный автономный комплекс. Сокращенно — ДУРАК. Официальное наименование КРИС-1500 «Скарабей», но ДУРАК мне нравится больше.

Та-ак… Значит, шутки шутить вздумали… А не такой ты и малохольный, как я погляжу. Что ж, посмотрим, кому из нас веселее будет в финале.

— Еще раз пошутишь, останешься без зачета, — тихим зловещим шепотом сказал я. Дабы нагнать на шутников страху. Кажется, подействовало.

— Можно вопрос? — спросил окончательно успокоившийся Майкл. Я милостиво разрешил. — Почему вы называете его Федотом, а не «Скарабеем» или КРИСом на худой конец?

— Что ж, — ухмыльнулся я. — Все очень просто. Есть в русском фольклоре такая сказка про удачливого стрельца Федота — «Пойди туда не знаю куда…»

— «…принеси то не знаю что», — неожиданно продолжил Сэм, чем удивил меня несказанно.

— Верно… Достаточно точно описывает суть нашей деятельности… А кстати, откуда такие познания? — осведомился я. — Немногие представители так называемой северо-атлантической цивилизации способны похвастать подобной эрудицией. В лучшем случае про Колобка да про Курочку Рябу.

— Был случай ознакомиться, — буркнул Сэм и замолк.

Ладно, не хочешь — не говори, дело твое. Вольному, как говорится, воля.

Дальше дело пошло веселее, даже Сэм, наконец-то, заинтересовался и перестал зевать.

— Собственно, «Скарабей» или Федот — лишь часть комплекса КРИС, — продолжал вещать я. — Хотя и весьма немаловажная. По сути представляет собой обычный подвижный манипулятор. Другими словами, вот это членистоногое насекомое — наши глаза, уши и руки, причем, не могу не отметить, довольно длинные. Федот способен пролезть туда, куда весь комплекс ни за что не пройдет.

— А мозги-то у него есть? — осведомился Сэм и уставился на меня в ожидании, что я подтвержу его самые худшие опасения: Федот — тварь абсолютно безмозглая, не способная ни на какие самостоятельные действия. Майкл тоже с интересом ожидал ответа, посматривая на приятеля с легкой ироничной усмешкой.

— Вынужден вас разочаровать, — не без злорадства сказал я. — Есть, только отдельно от туловища.

— Это как?

— Основная часть комплекса КРИС — своего рода док-станция, куда упрятаны электронные компоненты, крайне чувствительные к экстремальным условиям, царящим на поверхности Венеры. В том числе и мозги нашего Федота. Станция снабжена довольно мощной энергетической установкой, а также весьма эффективным холодильным оборудованием, средствами связи и передвижения в виде малогабаритного гравитационного двигателя. Не слишком мощного, но подходящего для наших целей. В конце концов, КРИС — это вам не антиграв, для небольших расстояний сойдет.

— А Федот, значит, бегает за ним вприпрыжку? Так что ли? — не унимался Сэм. И куда только подевалась его так называемая заторможенность? Удивительны дела твои, Господи…

— И опять не угадал. Док-станция имеет специальный герметичный ангар для «Скарабея». Он прячется туда в случае перегрева либо для подзарядки аккумуляторов. Либо вот как сейчас, когда возникает необходимость переезда на новое место.

— А что, есть такая необходимость?

Тьфу ты, черт! Вот же привязался… Ну никак не хотелось мне пускаться в рассуждения о разрушительности для нашей программы самого появления на станции парочки ничему не обученных стажеров. С которыми теперь придется возиться, отложив в сторону собственные дела… вопреки здравому смыслу, настоятельно требующему завершения начатых экспериментов. Однако, видимо, все-таки придется.

— Понимаете, — проникновенно начал я. — Вот уже несколько месяцев, вплоть до вашего прибытия, мы проводили глубинные бурения с отбором проб в нескольких близкорасположенных и сравнительно молодых арахнидах… Знаете, что это такое?

Стажеры переглянулись и дружно качнули головами из стороны в сторону. Мол, нет, не знаем и даже не догадываемся.

Ну еще бы, откуда вам… Кому сейчас, спрашивается, интересна какая-то Венера?

Я вздохнул и пояснил:

— Венера — геологически активная планета, на поверхности которой существует довольно много действующих вулканов, заливающих лавой огромные пространства. Однако, из-за чудовищного давления извержения иногда носят весьма специфический характер. Представьте себе огромный, вспухающий на ровном месте лавовый пузырь. Представили? Прекрасно… Лава не успевает растечься и покрывается быстро застывающей коркой. А теперь представьте, что по каким-то неизвестным причинам приток расплавленной породы внезапно прекращается. Даже более того, лава быстро уходит из-под затвердевшего купола… возможно, потому, что находит выход на поверхность где-то в другом месте, не знаю… вариантов много. Что в этом случае происходит с куполом?

Вопрос, естественно, канул в пустоту. Ну никак не желает нынешняя молодежь шевелить мозгами, и поделать с этим ничего невозможно. Ждут готовых ответов. Э-эх! Придется отдуваться самому, иначе так и простоим тут до самого обеда.

— Правильно, — сам себе ответил я. — Покрывается трещинами и обрушивается. В результате на этом месте остается неглубокий абсолютно круглый кратер — арахнид. Откуда название? Хм… могли бы и сами догадаться. При наблюдении с высоты проломы и трещины в центральной