Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну и что это за информация? Это не информация, а то, что Эльма посчитала важным сообщить об отношении отца к человеку, который только вчера сделал ей предложение. Такое влияет на точку зрения девушки. То, что она сказала, наверняка было искренне, но вот чего она не сказала?
ФИЛИП ХОРАН. Пусто. Эльма повторила то же, что и Хо-ран. Пит никогда не чистил Хорану обувь, и, вероятно, они не встречались.
ФРЭНСИС КОКС. Я подумал, что Эльма немного смягчила слова отца, но все равно было ясно, что тут Пит повернул бы большой палец вниз. В общем и целом он, похоже, считал ее глупой и заносчивой. Она явно ни разу не изображала перед ним сирену.
– Не понимаю, какой от этого толк, – сказала Эльма, когда мы вычитывали отпечатанную стенограмму. – Он тысячу раз спросил, как отец говорил то об одном, то о другом.
– Это не ко мне, – ответил я. – Я тут просто работаю. Если во сне узнаю, утром расскажу.
ГЛАВА 9
В пятницу, в половине четвертого, то есть в тот момент, когда Сол Пензер нашел надпись на камне, которую сделал Пит Вассос своим окровавленным пальцем, я находился перед греческой церковью на Сидар-стрит, помогая Эльме, ее подруге и двоим друзьям отца сесть в лимузин, взятый напрокат. Лимузин стоял за катафалком с гробом, и мы собирались ехать на кладбище на окраину Бруклина. Я предложил им отвезти нас в седане, который формально принадлежал Вулфу, а на деле мне, но нет, нужен был черный лимузин. Я спросил у Эль-мы, не понадобится ли ей та пачка долларов, которая так и лежала в нашем сейфе, но Эльма ответила, что похороны отца оплатит из своих денег. Значит, она что-то откладывала.
Я бы не веселился, даже если бы это были не похороны, а свадьба, потому что Сол с Фредом где-то занимались делом, а я понятия не имел где и чем и весь день лишь таскался за девушкой, на которую у меня не было никаких планов, ни личных, ни профессиональных. Когда в половине девятого я пришел к Вулфу за инструкциями, он сказал, что рискованно отпускать ее на целый день без сопровождения. На мой взгляд, проще было нанять оперативника, а я остался бы в распоряжении Вулфа. Черт возьми! Он прекрасно знал, что я хочу пойти вместе с Солом и Фредом, но и я так же прекрасно знал, что Вулф не стал бы тратить семнадцать пятьдесят в час плюс расходы, если бы не рассчитывал что-то за них получить. Мы с ним об этом уже поспорили, и было бессмысленно начинать заново, особенно за завтраком.
Потому в тот день я был телохранителем, и меня не очень утешал факт, что охраняемое тело, весом примерно 110 фунтов, принадлежит приятной девушке с печальным личиком. Ничего не имею против того, чтобы проявить сочувствие, если мои мысли свободны, но только не в тот раз – в тот раз мыслями я был с Солом и Фредом, и мне действовало на нервы, что я не знаю, где они. Наверняка друзья отца и подруга Эльмы решили, что я бесчувственный, как рыба.
Когда мы вернулись на Манхэттен, развезли всех по домам и взятый напрокат лимузин наконец остановился перед старым особняком из бурого песчаника, было начало седьмого. Эльма расплатилась с водителем. Поднявшись вместе с ней на крыльцо, я обнаружил, что дверь не на цепочке, понял, что тут, по крайней мере, ничего не случилось, но, войдя в прихожую, увидел, что все же случилось. На вешалке в прихожей лежали и висели знакомые вещи: коричневая шерстяная шапка, серая шляпа, синяя шляпа и три пальто. Я помог Эльме снять пальто.
– Идите наверх и затаитесь, – сказал я. – В кабинете вся компания. Инспектор Кремер, Сол Пензер и Фред Даркин.
– Но почему… Зачем они здесь?
– Один Господь знает… Ну, может, еще мистер Вулф. Вы устали. Если хотите…
Я замолчал, увидев выражение ее лица. Она смотрела на входную дверь. Я оглянулся. На крыльце стоял, собираясь звонить, Джон Мерсер, а у него за спиной маячили Фрэнсис Кокс и Филип Хоран. Я велел Эльме двигаться, подождал, пока она поднимется по лестнице, и только тогда открыл дверь.
Значит, Вулф решил, что все понял. Кто из троих, думал я, впуская их в дом, помогая раздеться и проводя в кабинет. Я не раз видел, как Вулф шел на риск, держа в руках лишь кончик хвоста, даже когда на кону стоял большой гонорар, а тут был доллар, к тому же потраченный… Собственно говоря, он мог рискнуть и с пустыми руками. Он знал, что я дома, так как, когда прозвенел звонок, из кабинета вышел Сол и видел, как я открыл дверь, и мне захотелось пойти в кухню, посидеть там со стаканом молока. В кабинете я был бы только зрителем, а шоу вполне могло оказаться провальным. Не успел я додумать эту мысль, как на крыльце появился еще один гость. Эндрю Буш. Я открыл ему прежде, чем он нажал на кнопку. Поскольку я уже вычеркнул его из списка и Вулф, по-моему, тоже, его приход означал, что предстоит решающий бой – все или ничего, – и потому проводил его в кабинет и вошел сам. Явились все в полном составе: Джоан Эшби, накинув на плечи норковую шубку, купленную, вероятно, в долг, сидела слева от моего стола на диване. Кремер – в красном кожаном кресле. Сол и Фред стояли возле большого глобуса. Мерсер, Хоран и мисс Кокс устроились в желтых креслах, расставленных в ряд перед столом Вулфа, а одно из них, приготовленное для Буша, было еще свободно. Пока я, обходя кресла, направлялся к своему месту, Вулф попенял Бушу на то, что тот опоздал, и Буш что-то ответил, а когда я сел, Кремер заявил, что желает видеть Эльму Вассос.
Вулф покачал головой:
– Вы здесь в качестве зрителя, мистер Кремер, и, как мы условились, либо сидите молча, либо уходите. Я уже говорил вам по телефону, что вы не можете вмешиваться как представитель закона, поскольку ваше расследование насильственной смерти, случившейся на вашей территории, с которой связаны эти люди, закрыто. И закрыли его вы. Сегодня вы согласились либо молчать, либо уйти. Хотите уйти?
– Делайте что хотите, – проворчал Кремер, – но Эльма Вассос должна присутствовать.
– Если понадобится, пригласим. – Вулф отвел взгляд от Кремера. – Мистер Мерсер, вам я по телефону сказал, что, если вы приведете с собой мисс Кокс и мистера Хорана, мы, возможно, совместными усилиями найдем объяснение действиям мисс Вассос. Я также счел желательным присутствие здесь
