Зора (СИ) - Mazurenko

и у любой другой сферы магии, у некромантии есть и созидающие стороны. Мы прибыли сюда, чтобы испытать наши силы в этой области. Петля несовершенства туго завязана вокруг шеи простых смертных людей. Порой она настолько удушающая, что от неё некуда не деться, из-за чего на свет появляются те, кто имеет врождённые патологии, от которых нет избавления. Мы хотим разузнать, есть ли в вашем городе такие, чтобы испытать свои созидательные знания на них» Белый маг внимательно выслушал их и не поверил этим словам: «Да чего уж там? Давайте сразу скажите, что вы пришли вступить в ряды белой башни, потому что поняли, что тьма ужасна» — «Не обольщайся, светлый чародей, не в наших силах развязать узлы несовершенства. Решившись на это дело, мы преследуем только лишь собственные цели, ведь эти знания помогут нам уже в нашем пути к совершенству. Наши с братом разумы и тела претерпели значительные изменения, приближая нас к величию. И то, что мы делаем, призвано лишь для того, чтобы укрепить наше могущество» — «Ваше да ваше… Когда ж вы будете делать что-то полезное для всех?» — «Мы и пришли для того, чтобы принести пользу. Если мы сможем отыскать в столице хотя бы одного человека, который болен неизлечимой болезнью, то мы можем даровать ему исцеление. И не то самое исцеление, о котором ты подумал. Нет, мы не будем обращать его в нежить. Мы используем свою силу иначе, мы исправим то, что в нём поломано, и вернём его в обычное состояние. Он станет обыкновенным человеком, который проживёт отведённое время и уйдёт в небытие» — «Тогда ответьте мне, почему чёрная башня ничего не делает с нашествием нежити? Почему вы допускаете рождение жутких существ на руинах фортов? Почему вы запускаете Зорагалдиум? Почему вы не ходите сражаться плечом к плечу с воителями Врановой империи за освобождение Эн’сутелина? Почему вы ничего не предпринимаете, сидя там, в своей чёрной башне?» Лукреция и Лукас ещё раз напомнили ему, кто именно спас весь этот мир от космической спирали разрушения, показав тем самым, что они всегда готовы применить свою силу, чтобы не допустить свершения катастрофы. Но беломаг как будто бы пропустил это мимо ушей. Его волновал вопрос, почему они запускают Зорагалдиум. А, когда получил ответ, что некроманты этого не делают, а Зорага сам решает, когда приходить в этот мир, он не поверил, ведь все в белой башне были уверены, что начало этого скорбного дня — дело рук некромантов, не иначе, будто бы они там у себя в чёрной башне проводят великий тёмный ритуал, продолжительностью 99 корлов и 10 месяцев, по окончании которого происходит Зорагалдиум. В общем, они так стояли и разговаривали об этом до самого сгущения сумерек, когда люди уже готовились ко сну и улицы опустели. Некроманты вносили новое понимание сути вещей в разум этого О́рмана, так что ему отверзлось видение мира глазами некроманта. Он понимал и разделял мысль о несовершенстве человеческого общества и усматривал это в их пороках, которыми они подпитывают это самое несовершенство. С трудом, но всё-таки Лукреции и Лукасу удалось убедить его в том, что чёрная башня не причастна к наступлению Зорагалдиума. Однако поверить в существование Зораги, как некой личности, а также в то, что личи Н’октуса и Эн’сутелина — это вершина совершенства, он не мог. Однако принял это просто как иное мировоззрение, как точка зрения некромантов. Их бы беседы могли продолжиться, и близнецы могли бы, наверное, даже убедить его в том, что нежить есть самое совершенное существо в мире, однако их прервал другой беломаг, который пришёл сюда. В отличие от собеседника, этот был менее дружелюбен к представителям чёрной башни. Если бы первый был на ступень ниже в ранге, второй просто приказал бы ему не пускать их. Однако они оба находились на одном уровне, так что они разговаривали на равных. Второй матер осуждал Ормана за то, что он слушает чернокнижников, которые могли ему просто-напросто запудрить мозги своими тёмными чарами, которыми пропитаны все их слова. Лукреция хотела сказать, что это, скорее, походе на иза́е, так называемую магию слов, когда как некроманты не практикуют такие сферы. Но тот грубо оборвал её на половине слова и сказал, чтобы, цитата «тёмные твари на подобии вас, богомерзких некромантов, не совали свои длинные носы не в своё дело». Это был явный показатель глубокой предвзятости, которая не должна быть свойственна чародеям. Маг должен опираться на факты при принятии решений, а не на свои чувства или эмоции, ведь в руках чародеев власть над сферами. И допущение чего-то подобного означает создание угрозы неминуемой катастрофы. Тем более это признак несовершенства, что также недопустимо для чародеев. Ещё один аргумент — то, что некроманты считаются богомерзкими тварями в глазах всей белой башни, совсем не означает, что и сами некроманты должны считать так же. А потому, собрав всё это, брат с сестрой пришли к выводу, что нужно поставить это ничтожное существо на своё место. Лукас направил на него свою силу, и та, проникнув в его тело, повредило работу некоторых его органов, что в тот же миг отразилось на его самочувствии. Его речь прервалась, и теперь могла говорить Лукреция: «Мы — адепты зелёного пламени, повелевающие жизнью и смертью, духом и душой, способны лишь одним пожеланием своей мысли забрать все ваши жизни одновременно. Никто не смеет прерывать наше слово, когда мы ощущаем необходимость его сказать. Никому не дано право судить нас и бросать в наш адрес оскорбления» Чуть помолчав, чтобы позволить этим словам достигнуть сердца беломага, Лукреция забрала силу, и та вернулась её брату, так что поражённый в тот же миг вернулся в обычное состояние. Он скривил сварливую гримасу, желая сказать что-то ещё, однако остепенился и просто исчез. Орман сказал: «Это, конечно, произвело впечатление. Но, кажется, так вы только воспрепятствовали своему нахождению в Лордиалехе» Лукреция отвечала ему: «Уверяю тебя, мы попадём в этого город. Но вот только вам решать, это случится в спокойной обстановке или по горам трупов» — «Я склонен решать все вопросы мирным путём» — «Увы, но, кажется, здесь ты в меньшинстве» Они ещё немного поговорили о нежити и угрозе, что исходит от неё, и маг уже начал понимать, что сама-то нежить никогда ни на кого не нападает, а лишь стережёт своё место обитания. Тот же Форманис уже почти две сотни корлов обитает на болотах Н’октуса, однако никто никогда не говорил,