Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг. - Дмитрий Юрьевич Пучков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на эти доводы, император Франц II не спешил заключить сепаратный мир. Ситуация, как казалось, складывалась для союзников весьма благоприятно. Несмотря на потери, армия Кутузова подошла к Брюнну, и сам главнокомандующий прибыл в город 18 ноября. Здесь он получил известие, которое ему привез поручик Кавалергардского полка Чернышев, о том, что колонны армии Буксгевдена находятся в полутора маршах от Брюнна. 19 ноября армия Кутузова покинула Брюнн и у местечка Вишау соединилась с передовыми колоннами Буксгевдена. На этом отступление русской армии заканчивалось. Соотношение сил стало складываться в пользу союзников. Сам австрийский император покинул столицу Моравии накануне 17 ноября и отправился на встречу с императором Александром в город Ольмюц.
Конечно, отступление армии Кутузова обошлось русским полкам дорогой ценой. После боя под Шенграбеном русский главнокомандующий, обняв Багратиона, воскликнул: «О потерях не спрашиваю: ты жив – для меня довольно!» Однако урон не ограничивался убитыми и раненными в боях. При поспешном отступлении невозможно было избежать того, что в плен сотнями попадали отставшие солдаты, изнуренные тяжелыми переходами. Во французской армии также было много отставших. Но они имели возможность нагнать свои войска, русские же неминуемо попадали в плен.
Согласно рапортам от авангардных отрядов, 18 ноября в плен к французам снова попалось много отставших солдат. Так, генерал Вальтер сообщал, что он взял в плен 500 человек «отступавших в беспорядке», командир первого конно-егерского доносил, что его полком взято 600–700 пленных, а в момент написания рапорта было захвачено еще 150 человек[649]. Даже если эти рапорты, как всегда, несколько преувеличивают число пленных, совершенно очевидно, что, вися на хвосте отступающей армии, французские войска брали по несколько сот человек в день. Так что Кутузов привел собой в Вишау едва ли немногим более 30 тыс. человек. И все-таки стратегическая обстановка начала резко изменяться. Несмотря ни на что союзные войска соединились. Результатом этого было изменение не только численных соотношений, но и морального духа. И в скором времени французские аванпосты почувствовали это в полной мере…
Пока же наступление Великой армии продолжалось. Утром 19 ноября, неотступно преследуя уходящую армию Кутузова, драгуны Вальтера и первый конный егерский полк вступили в Брюнн и двинулись дальше в восточном направлении. В это время похолодало. Дороги, еще недавно покрытые грязью, подморозило. «Солдаты не чувствовали холода, – рассказывает адъютант маршала Сульта. – Они шли быстро по гладкой равнине, чувствуя необходимость догнать русских, которые все так же продолжали отступать»[650].
В этот день гренадеры Удино, располагавшиеся на биваке позади кавалерийских отрядов, повстречались с Наполеоном: «…едва только начало рассветать, и мы еще спали, зарывшись кто где может в солому. Вдруг невысокого роста человек в сером рединготе подошел к нашему лагерю. Его сопровождало два офицера. Он приблизился к бивачному огню, пепел которого еще был горячим, покопался там и вытащил из золы картошку, которую он съел, запросто беседуя с гренадерами о недавнем сражении. Это был император без свиты… В течение нескольких минут он с удовольствием беседовал, думая, что он сохраняет инкогнито. Едва он понял, что его узнали, как он вскочил на коня и поскакал галопом. Но, прежде чем покинуть нас, он крикнул в толпу солдат, которая собиралась со всех сторон: “Гренадеры, я доволен вашим поведением в сражении при Голлабрунне. Еще один удар, и войне конец. Тогда я обещаю вам, что вы расположитесь на отдых в Вене”. Эти слова скоро все передавали друг другу…»[651]
На следующий день, 20 ноября, в 10 часов утра Наполеон был у ворот Брюнна. Пехота расположилась перед городом, а Наполеон принял депутацию местных властей и духовенства, которые поднесли ему ключи от города. Тотчас после этого смотра французская пехота вступила в Брюнн.
Столица Моравии город Брюнн был оставлен армией Кутузова без всякого сопротивления. По тем временам это был довольно значительный город. По переписи 1804 г. здесь жило 8693 человека[652]. В центре города на высокой горе Шпильберг находился хорошо укрепленный форт. Его грозные стены высятся и поныне. Когда-то это была средневековая крепость, в XVII–XVIII вв. вокруг нее были построены мощные бастионы и куртины. На валах крепости и в ее арсенале в 1805 г. находилось 147 пушек и мортир. Согласно документу, составленному французскими офицерами при занятии цитадели в арсенале, было аккуратно сложено 4990 новеньких ружей и 680 пистолетов, а в погребах хранились тонны пороха[653]. Подобную твердыню несколько сотен солдат легко могли бы оборонять даже против очень сильной армии. «Я посетил Шпильберг, – вспоминал капитан Тиар, – и не мог понять, почему русские не оставили в этой цитадели хотя бы два батальона»[654].
Действительно это может озадачить. Ведь в распоряжении шедших с императором корпусов Великой армии не было тяжелых орудий, а без серьезнейшей осады предпринять штурм Шпильберга было бы настоящим самоубийством. Пруссаки в ходе войны за австрийское наследство даже с осадной артиллерией так и не смогли взять этот форт. Контроль союзников над цитаделью очень сильно затруднил бы действия наполеоновской армии. И тем не менее Кутузов не оставил на Шпильберге даже маленького отряда. Это весьма интересный факт. Он говорит о том, что русский полководец, несмотря на соединение с главными силами, не считал возможным и необходимым переходить в немедленное наступление, а наоборот, предполагал продолжить стратегический отход. В этом случае действительно было неразумно оставлять гарнизон в цитадели, ибо он рано или поздно был бы взят в плен.
«Прибыв в Брюнн, – рассказывает Савари, – император нашел цитадель, оставленную неприятелем. Ее склады были полны, и по небрежности, которую трудно понять, здесь были сложены уже приготовленные боеприпасы, которые мы могли тотчас же использовать. Австрийские чиновники передали нам все с такой точностью и пунктуальностью, как бы они сделали это для своего командования»[655]. Император был очень доволен этой находкой и тотчас же распорядился сделать город Брюнн и Шпильбергскую цитадель операционной базой для своей армии.
В тот момент, когда дивизия Удино вступала в город, а штабные офицеры французской армии принимали Шпильбергские склады, французская кавалерия двигалась вперед по широкой равнине к востоку от Брюнна вдоль шоссе Брюнн – Ольмюц. Чувствовалось, что настроение на аванпостах изменилось. Больше не встречалось дезорганизованных групп отставших солдат. Вместо них на равнине были развернуты значительные силы русской конницы. Со своей стороны, Мюрат двинулся вперед с
