Бавыкинский дневник. Воспоминания двадцатого века - Мария Кротова

Сейчас пишу на кухне, где у меня варится на обед картошка. Ганя в комнате слушает радио («Горячий снег» Бондарева). С ночи идёт снег. Когда кончится снегопад, пойду раскапывать лестницу и дорожки. Хоть воздухом подышу. От Москвы отдыхаю. Вчера, как приехала, поела и два часа спала как убитая, пока пришла в чувство.

О русском языке и литературе

2.2.83

Ещё один день моей «ссылки» – разумеется, добровольной, но тем не менее так. Впрочем, об этом лучше не думать, а то получается, что я хочу поплакать в жилетку (не в первый и, наверное, не в последний раз).

Днём дождалась, пока снег перестал идти, почистила дорожку и лестницу. Не успела вернуться домой, опять пошёл снег! Вот досада.

Вечером была Таня Панфилова, пили чай и играли в 505. Я не сумела проиграть, Ганя огорчился. Читала ему «Маленького принца» и сама получила удовольствие. Но по-французски – лучше. Это я помню, хотя читала давно, ещё во время работы в школе.

Кое-что о методике. Терпеть не могла давать ребятам сочинения по литературе, где план заранее составлялся вместе с классом (то есть я подсказывала этот план в нужном направлении). К сожалению, эти сочинения мы обязаны были проводить в порядке подготовки к старшим классам. «Онегин и Печорин», «Фамусовское общество», «За что я люблю Татьяну», «Два помещика» (о Троекурове и Дубровском – сравнительная характеристика).

На последнюю из этих тем я писала курсовую работу, когда училась «по второму заходу» в Заочном пединституте. К этому времени я уже более или менее научилась сама писать сочинения. И вот в этой курсовой работе я доказала, что оба пушкинских помещика не противоположны по характерам, а совершенно одинаковы, только один богат, а другой – беден. Мало того, и молодой Дубровский-сын ведёт себя по-помещичьи и такой же самодур, только молод ещё.

Я глубоко убеждена, что в 7—8 классах дети не могут писать сочинений про Машу и Гринёва или про Бэлу и Печорина по той простой причине, что любовные переживания, вопросы «верности мужу», «измены», «чистоты женщины» им ещё недоступны. Я предпочитала давать такие темы (они большинству учащихся нравились): «Рассказ Маши Мироновой своей взрослой дочери о том, как она вышла замуж за Гринёва» или «Рассказ Савельича внукам о Пугачёве». Даже слабые ученики с интересом писали такие работы, и у них получалось сохранять стиль.

Кстати: по радио я слушаю передачи по литературе под названием «Почтовый дилижанс». Они мне очень нравятся. В этих передачах автор переносит современного ученика на место действия, скажем, «Грозы» Островского или того же «Горя от ума» и беседует с героями, весьма удачно сохраняя стиль произведения, даже стихотворную форму первоисточника. Очень доходчиво он разрешает спорные вопросы, возникающие у учащихся или подсказанные в самой передаче, например: не был ли Скалозуб прообразом декабриста? Любил ли Печорин княжну Мери? Почему Добролюбов назвал Катерину «светлым лучом»? – и т. п. Если бы я была талантлива и эрудирована так же, как авторы «Почтового дилижанса», я бы на уроках могла беседовать с учениками подобным образом. Увы.

Передачу эту мало кто слушает: её передают в учебное время (утром), а повторяют по третьей программе, которую слушают немногие (у большинства – только обычная трансляция).

Многие сочинения я давала в порядке развития речи по русскому языку – в основном на дом. Когда даёшь сочинение на дом, есть, конечно, опасность, что «помогут» родители. Но умные родители не помогают ученикам (не заменяют их), а неумные… всегда заметна их помощь «по умам». Мои любимые темы такие: «У нас гости», «Мы в гостях», «Мой любимый уголок дома», «Мой любимый уголок в Москве», «Самый весёлый день летом».

Кроме сочинений, мне нравилось вообще проводить нестандартные работы по русскому языку. Были удачные и неудачные. К числу неудачных отношу такую: наклеить на двойной тетрадный лист открытку (копию картины из «Третьяковки») и дать подпись на полстранички, употребляя как можно больше причастий (когда проходилась эта тема). Неудачно было то, что причастия не свойственны живой детской речи, подписи получились вымученными, напыщенными, словом – «слишком много «щей» и «вшей», как было сказано современником-критиком о поэзии Некрасова. Удачнее был открытый урок по деепричастиям (на нём присутствовали директора двадцати школ района). Мы коллективно составили описание картины «Охотники на привале» с деепричастиями.

Неудачным было сочинение «В детском саду», в котором надо было употреблять слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Когда я читала эти «стульчики», «платьица», «куколки» и «карандашики», меня прямо тошнило от приторности.

Мне (и детям) понравился урок, на котором я учила их писать адрес. Они должны были, после объяснения на уроке, принести конверты со своим адресом и отдать мне. А я потом в этих конвертах прислала им к Новому году поздравительные открытки. Вообще-то я эти открытки вкладывала им в дневники (к 7 ноября, Новому году, 1 Мая), каждому писала что-нибудь особенное, а к 8 Марта они мне дарили открытки, и я с удовлетворением отмечала в них знакомые обороты, которым я их и учила: сердечно поздравляю, от всей души желаю и т. п.

Одно из сочинений, которые я давала, называлось «Рассказ о хорошем человеке». Из этих работ вышел целый сборник, и я его отдала в методкабинет, откуда он пропал. Многие писали о родителях, бабушках. Один мальчик не написал совсем. Он сказал: «Я не знаю ни одного хорошего человека». – «А мама?» – «Она пьёт». – «А папа?» – «Он меня бьёт». И т. п. Грустно.

Любимая работа, которую я всегда давала в пятом классе (потом в четвёртом), – это когда в разделе «Фольклора» изучали загадки. Требовалось написать на двойном листе загадку, нарисовать её, а на втором (внутри) написать и нарисовать отгадку. Не разрешалось списывать стихотворные загадки Чуковского или Маршака и срисовывать из книжек. Рекомендовалось узнать загадки старинные, народные – у старых людей. Потом, собрав работы, я устраивала по ним «урок загадок» с очками за правильные ответы и призами победителям. Если кто-то хотел загадать ещё загадку (устно), я разрешала. Если я не могла отгадать, то загадывающему давалось 10 очков.

Лучшая загадка была такая: сидит аллах на белых горах (курица на яйцах).

<I> Комичный момент. <D> Встаёт мальчик и загадывает: лезь на меня, ломай меня, увидишь мохнатку, под мохнаткой гладко, под гладким – сладко. Подобные двусмысленные загадки обычно загадывали дружки на свадьбах. Я залилась краской, не знаю, что делать. Отгадки не знаю. Положение хуже губернаторского. Спрашиваю: кто дал загадку? Отвечает: дедушка. Выручил один востряк: угадал. Говорит: это орех. Чёрт бы его побрал. В учительской загадала – никто не угадал.

И ещё (в другом классе) был похожий случай. Не помню всей загадки, но там было что-то вроде: животом на меня ложись и двигай посильней влево-вправо, не забудь прижать поплотнее (не подумайте дурного – старинный ткацкий станок).

Эти листки с загадками я берегла. Они сослужили мне хорошую службу в работе с малышами в пионерском лагере. По этим листкам я осваивала загадки с сыновьями, а потом они куда-то потерялись (возможно, я их отдала в методкабинет).

Ещё о методике

8.2.83

Не могла по вечерам писать, а днём – тем более. За прошедшее время дважды ходила в Тимашёво (за сахарным песком и хлебом), один раз ездила в Боровск: отправила Бореньке бандеролью «Малютку», чтобы он сам сделал конфеты, которые ему очень понравились, а заодно купила батоны и отличные тапочки для Витиной квартиры на свою ногу. Дорога была хорошая.

Потом был снегопад, чистила лестницу. Помогала Гане чистить трубы от сажи. Написала письма Саше, Анюте, Боре, Витюшке, Дее, Марии Андреевне. Ни от кого писем не получила. Но это не страшно – неделю назад я всех видела.

Получили новый номер «Вокруг света». В статье Орлова, который под Сталинградом командовал танковой ротой, встретилась мне фамилия генерала Вольского. Я много раз слышала эту фамилию от Гани. Прочитала статью Гане, он был рад, что в первый раз встретилось упоминание о его родном 3-м гвардейском корпусе; правда он не именуется ещё Сталинградским. Зато в статье прослеживаются все места на пути к Сталинграду, где был (воевал) Ганя, когда корпус участвовал в окружении Сталинграда. К сожалению других фамилий (например, генерала Пошкуса) не упоминается.

Починила (реставрировала) Гане синюю рубашку и пиджак на лето – бывший Максимов джинсовый.

Гане приносила пенсию Дуся, показывала фото своей внучки, а я – своей Машеньки. Моя – найкращая, только никак не ходит без руки.

Как находила первый контакт с классом (по-новому – четвёртым, а раньше пятым).

Первая тема – повторение темы «Предложение». Класс с ходу получает задание: написать диалог (разговор) при встрече в школе первого сентября со своими приятелями – 4—5 предложений.