Атомный поезд - Данил Корецкий

— Никогда не спорь с «гориллами», — нравоучительно сказал Слепницкий. — Они ничего не решают. Ни-че-го! Там наверху камера, а внутри сидит за монитором менеджер и говорит, кого пускать, а кого нет. У «гориллы» в ухе микрофон, и он делает то, что ему велят. А я зашёл к менеджеру и сказал, что мой друг человек солидный, я за него ручаюсь. Вот и всё. К мнению постоянных клиентов прислушиваются.

— А менеджеру чем я не понравился?

— Не знаю. Может, хватило того, что поставил машину где не положено.

— Министерскую машину со спецсигналами?! — возмутился Вениамин Сергеевич. — Да-а-а… И куда мы катимся!

Вход оказался платным, в вестибюле Фальков отдал тысячу рублей, с неудовольствием отметив, что Курт и не подумал заплатить за гостя. Хотя он вроде и не гость… Да, осознал вдруг генерал, точно не гость! Работник, вызванный к представителю работодателя, вот кто такой генерал Фальков. Он скрипнул зубами.

Внутри было такое обилие красивых девушек и женщин, будто они попали на кастинг киноактрис. Блондинки, брюнетки, рыжие, стройные, полные, худые… Всех объединяла ухоженность и хорошая одежда.

— Как студентки, — вырвалось у Фалькова. — Никогда не скажешь, что это бляди.

— Есть действительно студентки, — спокойно сказал Слепницкий. — А бывших — вообще очень много!

Девушки с бокалами в руках прогуливались по длинному залу, стояли у стен, очень немногие сидели за низкими столиками.

«Им надо быть на виду, — понял Фальков. — Привлекать к себе внимание, демонстрировать фигуру, грудь, ноги…»

Когда Курт и Фальков появились в помещении, хаотическое движение женских тел приобрело определённую направленность и они выжидающе выстроились по обе стороны зала.

Мужчины шли сквозь строй красивых фигур, сквозь терпкие ароматы дорогих духов, сквозь внимательные и оценивающие взгляды умело накрашенных глаз.

Курт привёл генерала на второй этаж, там тоже было много низеньких столиков возле удобных диванчиков, сидели за ними в основном солидные и не очень молодые мужчины, а девушки вились вокруг, бросали со всех сторон призывные взгляды или сидели на диванчиках, всем своим видом давая понять, что готовы мгновенно отозваться на заинтересованное внимание. Некоторые пили «Перье», некоторые фреш-соки, «отвёртку», колу с виски, коньяк, разноцветные коктейли, наверное, из тех, что подешевле.

Когда Фальков заглянул в карту напитков, то обнаружил, что дешёвых сортов здесь нет. Он заказал стаканчик виски с колой за пятьсот рублей, Курт взял себе анисовую водку со льдом.

Собеседник генерала был его ровесником, но выглядел лет на десять моложе. Светлый, невероятно дорогой костюм — Фальков знал моду этой публики носить костюмы по две, три, пять тысяч долларов. С жиру бесятся, сволочи!

Голубой, в цвет его глубоко посаженных глаз, галстук, золотой перстень с массивным камнем. Васька Слепницкий по прозвищу Курт откинулся на высокую спинку деревянного стула и скрестил руки на груди. Мертвенно-бледный цвет его лица, острый вытянутый подбородок и не в меру широкий лоб не внушали симпатий. Никакой растительности на лице Курт никогда не носил, предпочитая демонстрировать окружающим гладко выбритые щёки и подбородок. Тонкие губы стянуты в единую плотную линию, что ещё больше делало его похожим на мертвеца.

Бездарный журналист, он в своё время прославился как ловкий фарцовщик, скупающий у редких тогда иностранцев шмотки, спиртное и валюту. Тогда же он познакомился с Бицжеральдом — начинающим агентом ЦРУ — и свёл с ним Фалькова — соседа по улице и товарища по детским играм. Тогда Вениамин был зелёным курсантом и жадно лакал невиданное в СССР дармовое виски, получал «взаймы» крупные суммы, которые не требовалось отдавать… Словом, коготок увяз — всей птичке пропасть! Но мудрость этой поговорки Вениамин Сергеевич понял только сейчас, хотя и надеялся, что пропадать не придётся. Так человек, продавший душу дьяволу, тщетно надеется перехитрить рогатого. А сам Курт пробился в своей специальности, он часто печатается в популярных скандальных газетах, одно время вёл рубрику светской хроники на одном из телевизионных каналов, у него очень широкий круг знакомых, практически вся Москва. Правда, наряду с друзьями немало врагов — богатенькие буратины не любят, когда их выставляют на посмешище. Ходили слухи, что он даже нанял устрашающего вида телохранителя, способного открутить голову кому угодно.

Фальков пил приятный напиток, в котором почти не ощущался вкус спиртного, и мрачно наблюдал за своим визави из-под густых нависших бровей. Руки генерала слегка подрагивали, и это было единственное, что выдавало в нём внутреннее напряжение.

— Хорошие девушки, правда, Вячеслав Сергеевич? — нарушил молчание Курт.

— Хорошие.

Щёлкнула зажигалка, и генерал прикурил сигарету. Отёчное хмурое лицо тут же погрузилось в синеватые клубы дыма. Генерал разогнал их свободной рукой.

— Тут строгий отбор. Всякую рвань сюда не пускают. Девочки воспитанные, никогда сами не пристают, ждут, пока их выберут. Но и гонорары у них соответственные: триста-пятьсот долларов. Сейчас многие стали брать в евро. Что поделаешь — девальвация!

— Вы меня пригласили, чтобы читать лекцию про местных блядей? А вы не подумали, что генералу не следует посещать подобные притоны?

В Слепницком Вениамина Сергеевича раздражало буквально все. И самое главное — его мерзкий бархатистый акцент и барственная снисходительность, которая особенно явно проскальзывала в тоне, когда Курт величал Фалькова по имени-отчеству и на «вы». Мерзкий, скользкий, отвратительный тип. Самоуверенный, кичащийся превосходством над собеседником. Насколько же он, интересно, уверен в своей власти над Вениамином Сергеевичем? Наверное, на все сто процентов. Фальков опять скрипнул зубами.

Курт улыбнулся. Как показалось Прометею — змеиной улыбкой подлеца и иуды.

— Не волнуйтесь, Вениамин Сергеевич! Сейчас не одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртый год. Сейчас мы живём в свободной и, как стало модно говорить, толерантной стране. Терпимость распространилась настолько широко, что никто не видит ничего предосудительного в посещениях подобных мест. Здесь бывают депутаты, судьи, прокуроры, ответственные работники министерств, и генералы, уверяю вас, тоже бывают. И ничего плохого в этом нет. Кроме хорошего.

Совсем молодая девчонка с круглым простоватым лицом подошла откуда-то сбоку и вытаращила глупые бесстыжие глаза.

— May I come to you? — с ужасным акцентом произнесла она.

— No! — грубо ответил Курт и отмахнулся. Девчонка исчезла.

— Что она хотела?

— Дура! Приняла нас за иностранцев.

— Вы же говорили, что здесь они не пристают к мужчинам!

Собеседник развёл руками.

— Как правило, нет. Но бывают и исключения…

— Посмотрите, справа, через два столика! — перебил его Фальков. — Там сидит какой-то уголовник и всё время бросает на нас косые взгляды!

— Не беспокойтесь, — усмехнулся Слепницкий, не поворачивая головы. — Никакой это не уголовник. Это Федя — хороший парень, спортсмен-рукопашник. Он нас прикрывает.

Фальков поёжился. Ему ещё больше стало не по себе. «Ну и рожа, — мелькнула неприятная мысль. — Такой убьёт, и глазом не моргнёт. Хорошо, что неподалёку в машине дежурит прапорщик Семёнов, который всегда вооружён…»

— Давайте к делу, — резко сказал он. — Зачем вы меня пригласили?

За соседний столик присела похожая на итальянку брюнетка в чёрно-белом наряде. Она заложила ногу за ногу и обхватила двумя руками колено. Маникюр был тоже двухцветный — чёрный ноготь чередовался с белым. Такого авангарда Вениамин Сергеевич никогда не видел. Но вдруг почувствовал прилив возбуждения. Может, снять её после разговора и закатиться на служебную дачу? Но пятьсот евро… Нет, это безумие! У него достаточно смазливых подчинённых, которые хотя и не столь экстравагантны, но совершенно бесплатно сделают то же самое, что эта сучка делает за генеральскую зарплату!

— Не пригласил, а вызвал по приказу известного нам обоим человека, — тонкие губы змеились в отвратительной усмешке. Хотелось заехать кулаком ему в физиономию, расплющить губы, окровавить рот… Может быть, когда-нибудь это и удастся сделать, но уж точно не сейчас.

— Его заинтересовало ваше последнее сообщение. Очень заинтересовало. Но оно недостаточно конкретное. Нет полных характеристик объекта, его маршрута, места базирования. Возможно, эти данные были утеряны при неудавшейся передаче? Но их не обнаружилось и в письменном сообщении!

Фальков выругался сквозь зубы.

— Я что знал, то и передал. Больше никакой информации у меня нет. Так ему и скажи!

— Хорошо, скажу, но… — неожиданно легко согласился Курт и осёкся.

Несмотря на внешнюю расслабленность, он очень внимательно контролировал окружающую обстановку. И кое-что ему не понравилось. Насторожило немотивированное движение экстравагантной чёрно-белой девицы. Держа в одной руке узкий высокий фужер с каким-то кремовым коктейлем, другой она нырнула в раскрытую чёрно-белую сумочку, небрежно болтавшуюся на плече. Но ничего не достала. Просто скользнула тоненькими пальчиками с чёрно-белыми, длинными ногтями в кожаное чрево сумочки и тут же извлекла их обратно. Быстрый косой взор в их сторону. И все. Больше ничего. Однако Курту показалось все это подозрительным. Или от суетной и довольно опасной жизни у него начинает развиваться паранойя, или эта девчонка вовсе не та, за кого пытается себя выдавать.